Понедельник, 11 апреля
Прямое восхождение 19 27 43.9
Склонение 35 32 16
Элонгация 92.4
Дельта 2.705 а. е.
Я еду на велосипеде с десятью скоростями. Еду по омытой солнцем мостовой Нью-Касла, ищу Саламандер-лейн. Солнце то выныривает, то прячется за клочками облаков, теплый ласковый ветер пахнет солью, и я думаю — а что такого? И сворачиваю направо, съезжаю по переулку к воде.
Нью-Касл — очаровательный курортный городок. Сейчас не сезон, сувенирные лавочки заперты, но здесь есть и кафе-мороженое, и почтамт, и историческое общество. Здесь даже набережная есть, тянется примерно на четверть мили вдоль пляжа, а на песке загорают несколько счастливых отдыхающих. Пожилые супруги рука об руку, мамаша, перекидывающаяся надувным мячиком с сыном, подростки, взявшие разбег в надежде поднять в воздух большого коробчатого змея.
Дорожка от дальнего конца пляжа ведет обратно к городской площади, где зеленый газон окружает красивый бельведер из темного дерева, увешанный гирляндами и американскими флагами. Как будто накануне прошел городской праздник и скоро ждут нового. Несколько местных и сейчас еще бродят по площади, распаковывают медные духовые, переговариваются, пожимают друг другу руки. Я пристегиваю велосипед у переполненного мусорного бачка, набитого картонными тарелочками с объедками, к которым протоптали дорожки счастливые муравьи.
В Конкорде тоже вчера вечером проводили парад, даже запускали с баржи на Мерримаке фейерверк — искры величественно сверкали над ратушей. Мы уже знаем, что Майя ударит по Индонезии. Место удара пока не могут или не хотят назвать со стопроцентной вероятностью, но приблизительно: индонезийский архипелаг восточнее залива Бони.
Восточная граница Пакистана лежит всего в четырех тысячах километров от места удара, поэтому пакистанцы снова угрожают сбить астероид, а Соединенные Штаты снова против.
Между тем по всей Америке проходят парады, гремят салюты и празднества. В пригородном торговом центре под Далласом случилось мародерство со стрельбой, и закончилось все это бунтом. Шесть человек убито. Такие же инциденты произошли во флоридском Джексонвилле и индианском Ричмонде. Девятнадцать человек погибли в сетевом магазине стройматериалов в Грин-Бэй, штат Висконсин.
Дом номер четыре по Саламандер-лейн не похож на главное здание института. Скорее жилище на одну семью: старое дерево выкрашено краской бледно-голубого оттенка. Дом стоит так близко к берегу, что на крыльце чувствуется соленый бриз.
— Доброе утро, мэм, — обращаюсь я к старой великанше, открывшей на стук. — Я — детектив Генри Пэлас…
Ошибка — уже не детектив…
— Извините, я — Генри Пэлас. Это институт «Новые горизонты»?
Старуха молча разворачивается и уходит в дом. Я прохожу за ней, объясняю, что мне нужно, и она наконец открывает рот.
— Он был чудаком, верно? — говорит она о Питере Зелле. Голос у нее на удивление сильный и чистый.
— Я с ним не был знаком.
— Так вот, он был чудак.
— Ясно.
Я просто решил, что не повредит узнать еще кое-что о том деле. О последней претензии, которую расследовал мой страховщик перед смертью. «Импалу» пришлось вернуть в служебный гараж, поэтому я приехал на велосипеде, раскопал старый «Швинн» матери. Поездка заняла чуть больше пяти часов, с остановкой на обед в запустелой пышечной на площадке отдыха.
— Чудак. Не надо ему было сюда приезжать.
— Почему?
— Потому. — Она кивает на принесенные мной документы. Бумаги лежат на кофейном столике между нами, три листа в папке из тонкого картона: претензия, полис и список дополнительных документов. — Все, что нужно, мог бы узнать по телефону.
Ее зовут Виктория Тэлли. На бумагах подписи ее и ее мужа, покойного Бернарда. У миссис Тэлли маленькие черные бусинки глаз, как у куклы. В тесной гостиной чисто, на стенах морские ракушки и изящные натюрморты с водорослями. Я так и не увидел никаких признаков расположившегося здесь института.
— Мэм, как я понял, ваш муж покончил с собой?
— Да, повесился. В ванной. На такой штуке… — Она раздраженно морщится. — Как это называется — откуда вода льется?
— Головка душа, мэм?
— Верно. Вы меня извините, старая я.
— Сочувствую вашей потере.
— Не стоит. Он мне сказал, что собирается сделать. Послал меня погулять по берегу, поговорить с раками-отшельниками. Сказал, когда я вернусь, он уже будет мертвый в ванной. Так и вышло.
Она всхлипывает, оглядывая меня жесткими крошечными глазками. Из лежащих на столе бумаг мне известно, что смерть Бернарда Тэлли принесла миллион долларов ей лично и еще три миллиона институту, если такой существует. Зелл подтвердил претензию, одобрил выплату, после того как три недели назад побывал здесь. Хотя дела не закрыл, как будто собирался еще к нему вернуться.
— Вы на него малость похожи, верно?
— Простите?
— Похожи на своего дружка, который сюда приезжал. И сидел на том же месте, где вы сидите.
— Я же сказал, мэм, что не был знаком с Питером Зеллом.
— А все равно вы похожи.
За окном кухни подвешены колокольчики, я несколько секунд прислушиваюсь к их хрустальному перезвону на ветру.
— Мэм, вы не расскажете мне об институте? Хотелось бы знать, на что пойдут все эти деньги.
— Вот и ваш друг хотел знать.
— О…
— Все законно. Мы зарегистрированы как некоммерческая организация. 501 (с) 3, не знаю уж, что это значит.
— Не сомневаюсь.
Она больше ничего не добавляет. Снова звенят колокольчики, от бельведера доносится праздничная музыка. Трубачи проверяют инструменты.
— Миссис Тэлли, я мог бы найти и другие способы, но будет проще, если вы сами мне расскажете.
Она вздыхает, встает и шаркает за дверь, а я иду следом, в надежде, что она что-то мне покажет. Потому что я блефовал — нет у меня способов что-нибудь узнать. Я больше ничего не могу.
Деньги, как выясняется, большей частью ушли на титан.
— Я не инженер, — говорит миссис Тэлли. — Инженером был Бернард. Это его конструкция. Но содержимое мы выбирали вместе и вместе запрашивали материалы. Начали в мае, как только стало ясно, что худшее вполне возможно.
На верстаке у стены гаража простая металлическая сфера диаметром несколько футов. Наружный слой, по словам миссис Тэлли, титановый, но только наружный, под ним несколько слоев алюминия и термоизоляция, разработанная мистером Тэлли. Он много лет работал с аэрокосмическими конструкциями и не сомневался, что его сфера выдержит космическое излучение и столкновения с космическим мусором, что она удержится на орбите.
— Сколько времени?
Она впервые улыбается мне.
— Пока человечество не оправится настолько, что сумеет ее достать.
Внутри тщательно упакованные диски DVD, рисунки, скатанные в трубку газеты в стеклянной оболочке, образцы материалов.
— Соленая вода, кусок глины, человеческая кровь, — объясняет миссис Тэлли. — Мой муж был умен, очень умен.
Несколько минут я изучаю содержимое крошечного спутника, перебираю странный набор предметов, беру каждый в руки и одобрительно киваю. Человеческий род и его история в ореховой скорлупке. Собирая эту коллекцию, они одновременно заключили контракт с частной компанией, способной произвести запуск. Назначили его на июнь, и на этом деньги у них кончились. Для того и сделали страховку, отсюда и самоубийство. Теперь, говорит миссис Тэлли, запуск снова вставлен в график.
— Ну как? — спрашивает она. — Что бы вы хотели добавить в капсулу от себя?
— Ничего, — отвечаю я. — Почему вы спросили?
— Тот хотел.
— Мистер Зелл? Он хотел сюда что-то вложить?
— И вложил.
Она перебирает собранные материалы и вытаскивает тонкий, сложенный вдвое конверт из оберточной бумаги. Я его не заметил.
— По правде сказать, мне думается, он затем и приезжал. Сказал, что должен лично проверить претензию, но, когда я ему все рассказала, он все равно напросился. Достал эту пленочку и смущенно так спросил, нельзя ли добавить и ее.
— Вы позволите?
Она пожимает плечами:
— Он был вашим другом.
Я разворачиваю конверт и вытряхиваю из него пленку от микрокассеты. Такие когда-то использовались для телефонных автоответчиков или для диктофонов.
— Вам известно, что на ней?
— Вот уж нет.
Я рассматриваю ленту. Найти устройство, чтобы ее прослушать, думаю я, будет не так просто, но вполне возможно. В участке, на складе, наверняка отыщется пара старых автоответчиков. Констебль Макконнелл поможет до них добраться. Или можно найти ломбард, или поехать в Манчестер — там теперь еженедельно действует большой блошиный рынок под открытым небом — на нем что-нибудь найдется. Интересно будет хотя бы просто услышать его голос. Интересно…
Миссис Тэлли ждет, посматривая на меня искоса, по-птичьи. Крошечная пленка лежит в моей руке, как на ладони великана.
— Хорошо, мэм, — говорю я и вкладываю пленку обратно в конверт, а конверт в капсулу. — Спасибо, что уделили мне время.
— Ничего.
Она провожает меня до дверей и машет на прощание.
— Осторожней на ступеньках. Ваш друг тут споткнулся и разбил себе лицо.
Зеленая площадь уже заполнилась народом. Я забираю велосипед и еду к дому, а бодрые звуки парада гаснут за спиной, превращаются в треньканье музыкальной шкатулки и вовсе смолкают.
Я еду по обочине трассы I-90, ветер забирается в рукава и штанины, редкие грузовики и служебные автомобили обдают меня струей воздуха. С прошлой пятницы, после довольно сложной процедуры в Белом доме, отменена почтовая доставка, но частные компании еще развозят посылки, и федералы ездят по своим делам в сопровождении вооруженной охраны.
Я принял досрочную отставку с пенсией в восемьдесят пять процентов жалованья. В общей сложности я отслужил один год, три месяца и десять дней в патруле и три месяца, двадцать дней в должности детектива.