– Да. Она много путешествовала внутри страны. По Европе тоже путешествовала. Только сначала она была привязана к лаборатории. Чем важнее она становилась для организации, тем больше свободы получала. Только это была условная свобода. Прежде чем выбрать, с кем быть и куда ехать, ей нужно было одобрение.
Эрик только головой покачал. Не к этому она стремилась, когда они встретились на базе в Таиланде. Да и он тоже… Оба рассматривали работу на Аворио как проходящий этап, всего лишь способ накопить деньги. А оно вон как вышло…
Всю жизнь потеряли. Потому что нельзя «просто поиграть» с горем других, болезнями и разрушением. За все приходится платить.
– Ты хочешь знать, была ли я в том городе, куда мы едем? – продолжила Ева. – Да, была.
– Когда это было?
– Шесть лет назад.
Происходило нечто необычное: она разговорилась! Эрик не собирался упускать момент.
– Ты помнишь, что Лена делала там?
– Отдыхала. Это маленький город, там не было никаких лабораторий. Иногда она работала на дому, но не в том городе. Даже чтобы работать дома, ей нужно было находиться близко к большому городу, чтобы иметь связного. Туда она ездила расслабиться. У нее там был любовник.
Мужчина понимал, что в подобной новости не должно быть ничего странного. Лена ведь считала, что рассталась с ним окончательно! Почему у здоровой молодой женщины не должно было быть личной жизни? И все-таки одно дело – понимать это, другое – услышать от собственной дочери, что так и было.
– Кто же это был?
– Местный ремесленник. Не имевший никакого отношения к организации. Он нравился матери. Она не любила его так, как тебя. Думаю, что не любила. Но он вызывал в ней эмоции. А потом его убили.
– Как это – убили?
– Просто. Аворио посчитал, что ей опасно сближаться с «гражданским». Велел расстаться, а она отказалась. Вскоре его труп нашли прямо на городской площади у фонтана. Она тогда была в Берлине, ей прислали фото. Я видела пару штук. Аворио умел учить жестко.
Чувство неприязни к неизвестному сопернику разом отпало. Осталась только ненависть к Аворио, которая уже не имела смысла – мертвецам все равно, что там о них думают живые.
Все-таки какой же урод был Аворио… Забрал все – и не хотел давать никакого послабления.
– По-своему она тогда сломалась. Больше она постоянных любовников не заводила. А если и встречалась с кем-то больше одного раза, то эмоций себе не позволяла. Это вредило ей. Она из тех женщин, что нуждаются в эмоциях. Но она не хотела, чтобы кто-то еще умер. А никого из организации любить не могла.
– Ты не знаешь, она возвращалась еще в город после смерти этого… человека?
– Да. Возвращалась. Одна. Меня оставила с нянькой. Вернулась Лена через пару дней.
– Она тебе не говорила, зачем ездила? – уточнил Эрик.
– Нет. Мы с ней очень редко разговаривали. Она даже не знала, что я умею нормально разговаривать. А я тогда и не умела.
Легкий шелест выдал движение пса в темноте. Очень скоро Хан вынырнул из зарослей обратно в свет фар и привычно подставил исчерченную шрамами голову под руку Евы.
– Ты не знаешь, зачем она хотела, чтобы я поехал в тот город?
– Ты не знаешь, хотела она или нет, – напомнила девочка. – Ты сам к такому выводу пришел.
– Но ты…
– Я ничего говорить не собираюсь. Я просто еду с тобой. Когда приедем, осмотришься по сторонам и решишь – стоило тебе попадать туда или нет.
«Здравствуй, мой далекий! Как непривычно писать тебе это… Но раз надо, то надо. Ничего, я дождусь тебя, всего ведь нужно пару дней!
Знаешь, меня очень удивила твоя просьба. Не то, что тебя интересуют мои впечатления, – конечно, ты захочешь узнать, что я думаю о встрече с твоими родителями! Но я могла бы рассказать тебе лично или по телефону, а ты попросил написать. Для чего – это уже твое дело. Хочешь сохранить мои слова на память? Я не возражаю, тем более что сейчас, когда ты далеко от меня, это не похоже на фарс – это вполне нормально, писать тебе письмо.
У твоих родителей очень богатый дом. Когда я стояла перед этим особняком, я невольно подумала, что он похож на музей. Такой красивый… И сад рядом с ним чудесный, все эти цветы и старые деревья. Должно быть, волшебно прогуливаться между ними вечером, когда загораются те маленькие фонарики!
Все же я бы предпочла, чтобы ты предупредил меня о богатстве своих родителей. Я себя чувствовала даже не Золушкой, а нищенкой какой-то! Ты сказал мне расслабиться и не делать ничего особенного. Поэтому я и пришла в простых джинсах и рубашке! Но в этом доме я не тянула даже на служанку, ваша горничная была одета лучше меня! Мне было безумно стыдно перед твоими родителями и перед тобой.
Поэтому, должно быть, твоя мама и приняла меня так холодно. Еще бы! Скорее всего, она решила, что я – всего лишь очередная жалкая провинциалка, которая позарилась на богатого наследника. Но я не знала о твоих деньгах! Таких деньгах… Я, конечно, понимала, что ты обеспечен, но я не ради этого оставалась с тобой – и остаюсь до сих пор.
Я осознаю, что это звучит банально, и доказательств как таковых у меня нет. Ты можешь мне верить, а можешь и не верить, твое право. Но ты вспомни, как мы познакомились, как проходили наши первые встречи – я бы никак не могла догадаться, что у тебя столько денег. Мне кажется, это аргумент в мою пользу.
Твоя мама очень красивая, любимый. Настоящая леди, аристократка. Я не обижаюсь, что она смотрела на меня свысока. У нее есть все основания сомневаться во мне. Но я докажу ей, что люблю тебя по-настоящему. Твой отец вообще не позволил мне понять, что он думает на самом деле. Он такой вежливый, идеальная выдержка!
Знаешь, мне показалось… Только не смейся, милый, но я не могу не поделиться! Мне показалось, что ко мне он относится теплее, чем к тебе! Глупость страшная, я знаю. Или у вас были ссоры?
Вы первыми сели за стол, я присоединились. Твоя мама заметила мое промедление и укоризненно покачала головой. А я не об этом думала, а о собственной неподготовленности. Передо мной лежали все эти разные ложки, вилки, ножи, а я понятия не имела, что для чего нужно! Салатную вилку я едва ли отличу от той, что нужна для мяса. Я наблюдала за тем, что делаешь ты, чтобы не опозориться. Твои родители заметили это… а ты заметил?
– Итак, Камилла, чем вы занимаетесь? – спросила твоя мама.
А у меня от ее голоса мороз по коже прошел! Ничего плохого не подумай, у нее замечательный голос, но такой властный!
Я безумно хотела ей понравиться, чтобы она одобрила нашу с тобой свадьбу. Только поэтому, кажется, я не сбежала из этого дома.
– Я пока учусь… В этом году заканчиваю. Буду работать в сфере рекламы… У меня уже есть опыт, я сделала несколько проектов…
Думаю, твоей маме это было совсем не интересно. Да и я говорила невнятно, заикалась. А она продолжала на меня смотреть, прямо как дама со средневекового портрета! Тогда ты взял меня за руку, и мне стало легче.
– Ками очень талантлива, – сказал ты. – Ей нравится создавать новое, украшать, продумывать идеи. Разве тебе это не близко, мама?
– Ты сам знаешь, что близко. Я рада, что ты нашел такую девушку.
Не сердись, но я не поверила ей. Да никто не поверил!
– Камилла, а вы уверены, что хотите связать свою жизнь с нашим сыном? – обратился ко мне твой отец.
– Я очень счастлива с ним…
– Я не совсем о том, моя дорогая. Как хорошо вы знаете друг друга? Для того чтобы строить совместные планы, нужно абсолютное понимание того, кто рядом с тобой. У вас есть это понимание? Не судите о человеке по первому впечатлению. Они чаще всего обманчивы.
– Отец, мы сами разберемся, – нахмурился ты.
– Я сейчас разговариваю с Камиллой.
– Но ведь я ее привел!
– Ты привел ее для того, чтобы она познакомилась с нами. Я этим и занимаюсь – знакомлюсь с ней. Тебя что-то не устраивает?
– Меня не устраивает то, что ты пытаешься давить на нее!
– Вовсе нет. Но она должна знать, с кем имеет дело!
Поначалу мне показалось, что он нападает на меня, а ты меня защищаешь. По-моему, самый логичный вариант! Но чем больше я слушала вас, тем больше сомневалась. Мне начинало казаться, что нападает он как раз на тебя! Я для него хорошая, а ты – плохой!
Не зря говорят, что у женщин нет логики. Умом я понимала, что это бредовая идея, но ваш продолжающийся спор только подкреплял ее!
С чего бы отцу критиковать собственного сына перед его девушкой?
Тут я уже была рада, что твоя мама вмешалась.
– Не ведите себя как дети, – сказала она. – Сколько раз я вас просила: научитесь уважать друг друга!
– Библия говорит в первую очередь об уважении к отцу и матери, – напомнил твой отец. Он посмотрел на тебя очень странно, а ты покраснел. Как будто от злости, хотя наверняка это было смущение! – Не наоборот! Вы вот, Камилла, знаете об этом?
Мне хотелось признаться, что я атеистка, но я решила, что сейчас не лучший момент. Тем более что Библию я все равно знаю, читала когда-то! Поэтому я лишь кивнула:
– Да, я помню этот фрагмент текста.
– Вот и славно. Надеюсь, мой сын тоже его запомнит.
Все-таки хорошо, что я не призналась в атеизме. А то он бы сразу понял, что никакого религиозного влияния я на тебя оказывать не буду! Да и к чему оно тебе? Ты ведь тоже ни во что не веришь!
Оставшаяся часть ужина прошла странно, не менее сумбурно, чем начало. Но только одно было для меня по-настоящему удивительным… Твоя мама была строга со мной. Она определенно видела во мне корыстную невесту, которой не ты нужен, а твои деньги. Это несправедливо, но понятно, я зла не держу. Но твой отец… Он все время защищал меня! И будто бы критиковал тебя… Это было бы нормально, если бы я была его дочерью, которая привела в дом жениха.