В ожидании невиданного судебного процесса в округе наступило временное затишье. Ничего нового о деле «Таймс» не сообщала, поскольку ничего и не происходило. Пэджиты по-прежнему отказывались предоставить свои земли в залог за освобождение Дэнни, так что он оставался гостем спецкамеры шерифа Коули, где смотрел телевизор, играл в карты или шахматы, спал сколько влезет и ел то, что и не снилось обычным заключенным.
На первой майской неделе судья Лупас снова приехал в город, и я вспомнил о своем надежном «смит-и-вессоне». Люсьен Уилбенкс внес ходатайство о переносе места рассмотрения дела, судья назначил слушания на понедельник, на девять утра. Казалось, в зал набилось пол-округа, прежде всего, разумеется, большинство завсегдатаев заведений, расположенных вокруг главной площади. Мы с Бэгги снова пришли загодя и заняли хорошие места.
Присутствие обвиняемого не требовалось, но, видимо, шериф Коули хотел устроить шоу. Дэнни ввели в наручниках и новенькой оранжевой робе. Все повернули головы в мою сторону: власть прессы принесла кое-какие плоды.
— Это ловушка для нас, — шепнул мне Бэгги.
— Что?
— Они провоцируют нас, чтобы мы напечатали фотографию Дэнни в этой аккуратненькой тюремной одежде. Тогда Уилбенкс сможет обратиться с жалобой, что мы оказали давление на жюри. Не покупайся на это.
Я еще раз подивился собственной наивности, поскольку заранее послал Уайли занять позицию на выходе из тюрьмы, чтобы сфотографировать Пэджита, когда того повезут в суд. Мне уже мысленно представлялась первая полоса с огромной фотографией Дэнни в оранжевой робе.
Люсьен Уилбенкс вошел в зал через дверь за судейской скамьей. Выглядел он сердитым и озабоченным, как будто только что потерпел неудачу в споре с судьей. Пройдя к своему столу, бросил на него блокнот и пристально оглядел аудиторию. Его взгляд упал на меня: прищуренные глаза, стиснутые зубы. Мне показалось, он сейчас перепрыгнет через барьер и набросится на меня. Его клиент, повернув голову, тоже шарил глазами по залу и, найдя меня, вперился так, будто я мог стать его следующей жертвой. У меня сперло дыхание, но я старался выглядеть невозмутимым. Бэгги, как водится, тут же отодвинулся.
В первых рядах, сразу за адвокатской командой, сидели несколько Пэджитов — все старше Дэнни. Они тоже глазели на меня, и под всеми этими взглядами я чувствовал себя уязвимым, как никогда. Это были жестокие мужчины, привыкшие к насилию и не умевшие ничего другого, кроме как запугивать, ломать руки и ноги, убивать, а я сидел с ними в одном помещении, догадываясь, что они прикидывают, как бы перерезать мне горло.
Секретарь объявил: «Суд идет», и все встали, чтобы почтительно приветствовать появление его чести.
— Прошу садиться, — произнес Лупас и принялся просматривать бумаги. Все ждали в полном молчании. Потом он поправил очки и продолжил: — Я получил ходатайство об изменении места рассмотрения дела, поданное защитой. Мистер Уилбенкс, сколько у вас свидетелей?
— Полдюжины уж точно наберется. Посмотрим, как пойдут дела.
— А у обвинения?
Толстенький, совершенно лысый коротышка в черном костюме вскочил на ноги и доложил:
— Примерно столько же.
Коротышку звали Эрни Гэддис, он в качестве окружного прокурора много лет представлял обвинение во время выездных сессий в округе Форд.
— Я не хочу торчать здесь целый день, — пробурчал Лупас, будто на вторую половину дня у него была намечена партия в гольф. — Вызывайте своего первого свидетеля, мистер Уилбенкс.
— Мистер Уолтер Пикард.
Мне это имя было неизвестно, что неожиданностью не являлось, но даже Бэгги его никогда не слышал. Из предварительных вопросов выяснилось, что этот человек жил в Карауэе более двадцати лет, каждое воскресенье посещал церковь и каждый вторник — «Ротари-клуб». На жизнь зарабатывал как владелец небольшой мебельной фабрики.
— Наверное, покупает у Пэджитов древесину, — шепнул Бэгги.
Жена мистера Пикарда была школьной учительницей. Он тренировал бейсбольную команду младшей лиги и работал с бойскаутами. Люсьен мастерски подвел опрос к тому, что мистер Пикард очень хорошо знает свою общину.
Карауэй — маленький городишко, расположенный в восемнадцати милях к западу от Клэнтона. Пятно всегда игнорировал его, поэтому там мы имели мало подписчиков. И еще меньше платных объявлений оттуда. Со своим юношеским нетерпением я уже мечтал о расширении своей империи, полагая, что в Карауэе можно продавать до тысячи экземпляров.
— Когда вы впервые услышали о том, что мисс Кассело убита? — спросил Уилбенкс.
— Дня через два после того, как это случилось, — ответил мистер Пикард. — До Карауэя новости доходят медленно.
— Кто вам об этом сообщил?
— Одна из моих служащих. У нее брат живет неподалеку от Бич-Хилл, где это произошло.
— Вы слышали, что кто-то был арестован по подозрению в убийстве? — продолжал Уилбенкс, расхаживая по залу, как усталый кот, ни на что не обращающий внимания. Однако это была лишь видимость: ничто не ускользало от его взгляда.
— Да, ходили слухи, что арестовали кого-то из Пэджитов.
— Подтвердились ли впоследствии эти слухи?
— Да.
— Каким образом?
— Я увидел статью в «Форд каунти таймс». Там было большое фото Дэнни Пэджита на первой странице, рядом с фотографией Роды Кассело.
— Вы прочли материалы, содержавшиеся в «Таймс»?
— Прочел.
— И какое у вас создалось впечатление: виновен или не виновен мистер Пэджит?
— По мне так он выглядел виновным. У него вся рубашка была в крови. И его фотография стояла рядом с фотографией жертвы, прямо встык. Заголовок был очень крупным, и в нем говорилось что-то вроде: «Дэнни Пэджит арестован за убийство».
— Значит, это убедило вас в его виновности?
— А как же иначе?
— Какова была реакция жителей Карауэя на убийство?
— Шок и гнев. У нас мирный округ. Серьезные преступления случаются редко.
— Как по-вашему, верят ли в основном ваши земляки в то, что Дэнни Пэджит изнасиловал и убил Роду Кассело?
— Да, особенно после того, как они прочли газету.
Я ощущал на себе взгляды со всех сторон, но продолжал мысленно твердить: мы не сделали ничего недозволенного. Люди подозревают Дэнни Пэджита потому, что этот гнусный сукин сын действительно совершил преступление.
— По вашему мнению, может ли мистер Пэджит рассчитывать на справедливый суд в округе Форд?
— Нет.
— На чем основывается ваше мнение?
— Газета его уже осудила.
— Как вы полагаете, разделяют ли ваше мнение большинство ваших друзей и соседей в Карауэе?
— Думаю, разделяют.
— Благодарю вас.
Мистер Эрни Гэддис встал, держа перед собой блокнот, как грозное оружие.
— Вы сказали, что занимаетесь мебельным бизнесом, мистер Пикард?
— Да, правильно.
— Вы закупаете материалы здесь, на месте?
— Да.
— У кого?
Пикард поерзал и немного подумал.
— У «Братьев Гейтс», у Хендерсона, Тиффи, «Войлса и сыновей», еще у двух-трех фирм.
— «Войлс» принадлежит Пэджитам, — шепнул Бэгги.
— Закупали ли вы древесину у Пэджитов? — спросил Гэддис.
— Нет, сэр.
— Ни теперь, ни когда-либо в прошлом?
— Нет, сэр.
— Ни на одной из лесопилен, принадлежащих Пэджитам?
— Насколько мне известно, нет.
Соль была в том, что никто не знал, чем на самом деле владеют Пэджиты. За десятки лет они запустили свои щупальца в кучу разных бизнесов, как легальных, так и нелегальных. Мистер Пикард не был личностью, известной в Клэнтоне, но в настоящий момент подозревался в явных или скрытых связях с кланом. Иначе зачем бы ему добровольно свидетельствовать в пользу Дэнни?
Гэддис перевел стрелку:
— Вы заявили, что кровавая фотография в газете произвела на вас сильное впечатление и подтолкнула к выводу о виновности подсудимого. Так?
— На ней он выглядел очень подозрительно.
— Вы прочли всю статью?
— Насколько я помню, да.
— Вы прочли о том, что мистер Пэджит попал в автомобильную аварию и был ранен и что его обвиняют в управлении автомобилем в нетрезвом состоянии?
— Кажется, прочел, да.
— Хотите, чтобы я вам еще раз показал статью?
— Нет, я ее помню.
— Хорошо, тогда почему вы так скоропалительно решили, что на рубашке мистера Пэджита кровь жертвы, а не его собственная?
Пикард поерзал на стуле, он явно растерялся.
— Просто я подумал, что эти фотографии, помещенные рядом, наводят на мысль о его виновности.
— Вы когда-нибудь были членом жюри присяжных, мистер Пикард?
— Нет, сэр.
— Вы понимаете, что значит презумпция невиновности?
— Да.
— Вы понимаете, что штат Миссисипи должен, не оставляя никаких сомнений, доказать виновность мистера Пэджита?
— Да.
— Вы верите в то, что в нашей стране любой человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право на справедливый суд?
— Да, конечно.
— Отлично. Давайте представим себе, что вы получили повестку для участия в отборе присяжных, которым предстоит рассматривать это дело. Вы прочли всю газетную информацию, наслушались сплетен и всего такого прочего. И вот вы приходите в этот самый зал на слушание дела. Вы уже признались, что верите в виновность мистера Пэджита. Представим, что вас отобрали в жюри. Представим себе, что мистер Уилбенкс, весьма опытный и умелый адвокат, выдвигает серьезные доводы, вызывающие сомнения в доказательствах обвинения. Представим, что у вас самого, мистер Пикард, возникают обоснованные сомнения. Могли бы вы в этой ситуации проголосовать за невиновность обвиняемого?
Кивавший все это время свидетель ответил:
— При таких условиях — да.
— Стало быть, независимо от того, каковы ваши нынешние соображения по поводу виновности или невиновности мистера Пэджита, вы внимательно выслушаете и честно взвесите все доказательства обеих сторон, прежде чем примете решение?
Ответ был настолько очевиден, что у мистера Пикарда не оставалось иного выбора, кроме как ответить: