екламы это был правильный ход. Все билеты распроданы. Подумайте только, какая удача для первого представления нашего театра!
В конце, чтобы окончательно заткнуть мне рот, он привел самый сильный довод:
— В такое место, как Египет, отправили вместо турецкого флага турецкий театр, созданный усилием двух героев для прославления своей великой родины.
— Какие могут быть сомнения, — с важным видом сказал ходжа.
Мы тоже повторили его слова. Однако после того как он покинул нас, мы какое-то время молчали.
Министр финансов в первую очередь посадил в машину машинисточку. Стоявшая позади всех Макбуле подошла ко мне.
— Так любой может сделать! — воскликнула она, — мы не зарабатывать, а тратить сюда приехали!
— В конце концов, это его деньги, — ответил я. — Артисты не должны вмешиваться в дела управления…
Первым, кому мы нанесли визит, стал губернатор. В противоположность господину Сервету, который пришел на прием в строгом костюме, губернатор был одет в спортивные штаны и футболку. Всем своим видом он больше походил на бизнесмена, чем на губернатора.
— Простите за мой внешний вид, — начал он. — Новая униформа для губернаторов, — и засмеялся.
Он был настолько занят своими новыми проектами, что даже не знал о том, что губернаторы, которые руководили до него, ходили на работу не только в простой униформе, но даже в халатах. Извинившись, он стал рассказывать нам о деятельности горсовета.
Время шло, и, когда мы уже стали забывать, что мы театралы, он вдруг вспомнил сам.
— Из-за того, что у нас дел по горло, до этого момента мы не занимались проектом театра. И напрасно, о нем надо было подумать в первую очередь, — сказал он. — Даю вам честное слово, если задержусь на этом месте, в следующий ваш приезд вы будете играть в настоящем городском театре.
— Обязательно так и будет, — обронил, выходя, ходжа. — Однако вот что интересно — будем ли мы в состоянии приехать сюда еще раз.
По приказу губернатора мы сели в машины и поехали рассматривать экспроприированные государством и готовые под снос дома.
Глава пятнадцатая
Губернатор с господином Серветом плохо понимали друг друга. Когда губернатор говорил, что театр в воспитании нации и нравственности является главным фактором, они вроде бы находили общий язык. Однако, когда господин Сервет начинал вдаваться в подробности, разговор сам себе переключался на другие темы: о здании театра, потом о других постройках, о лесе, полях. И, уже не слушая друг друга, каждый говорил о своем.
Ходжа опять занялся подхалимством. По привычке вставлял в их разговор остроты, театрально кашлял.
Садуллах Нури тоже принимал в этом задушевном разговоре участие. И это льстило его самолюбию, поэтому он, довольный собой, слушал монолог губернатора. Однако губернатор, почуяв, что Садуллах Нури из бывших мелких чиновников, не шел с ним на сближение.
У Азми был вид попавшего в капкан дикого зверя. Определенно эта официальная атмосфера оказала на него неприятное воздействие. Господин Сервет не мог вынести того, что Азми обходят вниманием, и почувствовал себя обязанным представить его.
— Азми один из самых незаменимых специалистов, — произнес он.
Азми поняв, что господин Сервет начнет сейчас рассказывать о его пребывании в лагере Зеказик, стал прямо-таки неуправляемым. Когда патрон начал свой рассказ словами: «Они два героя» — Азми не выдержал и перебил его:
— С вашего позволения, господин, главное теперь стать героем, исполняя роли в нашем театре.
Они не поняли, что он хотел этим сказать.
— Скромность — прекрасное качество, — произнес губернатор. — Однако разрешите поздравить вас. Погодите, как было в речи Клемансо: «Раньше ты был солдатом бога, а сейчас — воин культуры. Но ты всегда останешься служить идеалу!..»
Азми побледнел. Заметив это, я сразу же попросил разрешения удалиться, на что губернатор мне ответил:
— До завтрашнего вечернего представления еще уйма времени. Что за спешка?
Потом он стал советовать, чем нам заняться завтра.
— Завтра до вечера надо будет подготовить план вашей работы! — Потом он приказал подать две машины. — Давайте немного прокатимся все вместе! — предложил он.
Азми куда-то пропал, а мы, разделившись на две группы, опять расселись по машинам. Мы быстро доехали до места назначения. Потом начались хождения по развалинам, разговоры с инженерами и рабочими, строящими дорогу.
В конце концов мы доехали до окраины города. Я стал волноваться, когда заметил, что мы направляемся за город. Однако губернатор, тяжело вздохнув, сказал:
— Ну все, теперь можно возвращаться. К тому же у меня много работы.
Глава шестнадцатая
С первых дней нашей работы в особняке в Аксарае мы ставили комедию «Дама с камелиями». Мы выдвинули основное правило для нашего театра — не играть переводные пьесы, как это делали в Дарюльбедаи. Однако господин Сервет с первых дней попросил нас сделать исключение для этой пьесы.
Бедняга и вправду очень толково разъяснял причину, по которой он решил поставить эту пьесу.
— Дорогой мой, разве в этой пьесе осталось что-то чужое нашей культуре? И Арман, и Маргарита фактически стали такими же турками, как и мы с тобой. Я даже знаю людей, которые читают наизусть отрывки из этой драмы. Если не верите, могу предоставить вам доказательства того, что эта пьеса очень популярна. И далеко ходить не надо. Вот вам самый близкий пример.
Мы подозвали Дюрдане, которая шила в соседней комнате; как только начинала работать швейная машинка, она начинала писклявым голосом что-то петь.
— Подойдите сюда, пожалуйста. Вы знаете пьесу «Дама с камелиями»?
— О Аллах! Да разве есть такие, кто ее не знает? Ах, Арман!..
— Ну что, убедились? Правильно это или нет, но это произведение должно стать фундаментом нашего театра. Давайте включим его в наш репертуар. Но если хотите, пусть остается в резерве. Будем неопытную молодежь обучать. И для приобретения опыта покажем этот спектакль в турне по Анатолии. В официальный репертуар не включим, конечно же. Пока вы будете готовить другие пьесы, я займусь этой. Для наших молодых артистов это будет своего рода уроком.
Под молодыми артистами он, конечно же, имел в виду Рюкзан. В нашей труппе ни осталось никого, кто бы не знал, что господин Сервет вбил себе в голову сделать из своей машинисточки актрису. Аллах свидетель, что эта идея принадлежала самой Рюкзан.
— Наш тюфяк изрядно влип, пляшет под ее дудку. Вот увидите, эта баба еще будет нашим патроном и заткнет нам всем рты! — поговаривали в труппе.
В том, что это будет именно так, не сомневался и я. Однако на настоящий момент самым лучшим выходом было держать ее и господина Сервета как можно дальше, дабы обеспечить себе свободу действий.
Пока мы днем и ночью корпели над своими пьесами и с небывалой скоростью делали свою работу, они занимались в других комнатах своей пьесой. Еще во время экзамена комиссия заметила сходство Пертева с Бинемеджьяном. Поэтому главная роль досталась ему. В те часы, когда я бодрствовал, я ходил посмотреть на то, что они делали, но серьезно относиться к их работе не мог.
Вся наша труппа дала бедняге возможность проявить себя, поэтому отступать было поздно, да и несерьезно. Кроме того, я не очень верил в успех этого дела. Продолжая работать, я занимался декорациями. То, что все получилось так быстро, стало для меня настоящим сюрпризом.
Патрон подошел ко мне и сказал, что они начали работать.
— Очень хорошо, — ответил я. — Однако как мы одни справимся со всеми остальными?
Бедняга господин Сервет был очень благодарен мне.
— Это будет началом. Мы нет, «Дама с камелиями» сама по себе залог успеха. Думаю, мы не прогадаем.
— Если хотите, я вам помогу, — предложил я. — Если согласны, тогда за работу, — сказал я и занялся изготовлением декорации, макет которой давно придумал.
В Самсуне[69] нас поселили в отеле на берегу моря. Труппа захотела прогуляться по городу, дабы удовлетворить свое любопытство. Однако мы помешали этому. Господин Сервет захотел, чтобы актеры, не задействованные в пьесе «Даме с камелиями», не выходили на сцену репетировать. Но я был против.
— Все, вся труппа, все на сцену, — приказал я.
Только Азми нигде не было видно. Мне сказали, что приходил какой-то полковник, и они вместе ушли. Последней пришла Макбуле в очень плохом расположении духа. Она только проснулась.
А Ремзие просто разрывалась на части. Она совсем не обиделась на второстепенную роль.
— Что надо, сделаю, — говорила она, по-детски радуясь.
Немного погодя это действительно понадобилось. Хаккы, несмотря на все его таланты, никак не мог суфлировать.
Может, дело было в Армане: он стоял посреди сцены и удивленно смотрел на Хаккы.
— Я попробую, — сказала Ремзие и вошла в будку суфлера.
— Наша Ледышка нашла свое место, — прокомментировала Макбуле. — Вот и будем ее использовать в качестве суфлера.
И в самом деле, Ремзие ни разу не сбилась. Со второго раза уже повторяла почти наизусть.
— Очень талантливая девочка! — сказал ходжа.
— Ах, если бы все так работали, — произнес господин Сервет.
Глава семнадцатая
Под вечер, когда я устанавливал декорации к драме А. Доде «Арлезианка», на сцене появился высокий полицейский. После официального приветствия он сказал, что господин губернатор ждет меня в городском клубе. Его автомобиль уже поджидал у дверей, что было еще более странным. Вся труппа сбежалась к выходу.
Меня доставили в клуб. Высшие члены муниципалитета сидели на террасе, выходившей в море.
— У нас к вам есть одна просьба, — сказал мне губернатор, после того как сделал заказ официанту. — Выслушав общественное мнение, мы пришли к выводу, что народ хочет, чтобы первой играли «Даму с камелиями».