Глава 10
Виктор заехал за Людой в семь вечера. Стоило ей выйти из подъезда, Олег, намеревавшийся прикурить, выронил из рук зажигалку.
Леонтьев тоже опешил. Не переставая моргать, он, справившись с оторопью, выговорил:
— Милка, это ты или прекрасное видение?
Не привыкшая к комплиментам Людмила начала судорожно разглаживать платье.
— Выглядишь восхитительно! Ты… ты… — Он никак не мог подобрать нужного слова.
— Что я? — Люда покосилась на проходившую мимо соседку со второго этажа.
— Как жаль, что я не художник, — вздохнул Леонтьев. — Ты так и просишься на холст.
— Как хорошо, что ты не художник, — отшутилась Алимова, — иначе мы опоздаем.
Устроившись на заднем сиденье, Людмила начала ерзать. Что ни говори, а сидеть в узком платье, да к тому же в туфлях на высоченной шпильке, несколько неудобно.
Минут через десять в руке Виктора появилась бархатная коробочка.
— Мил, не пойми меня неправильно, но мне кажется, тебе кое-чего не хватает.
— Не хватает? — Неизвестно почему, но Люда сразу вспомнила слова Маринки о сексуальном белье.
— Это тебе. — Из рук Леонтьева коробочка перекочевала на колени Люды.
Изумительное бриллиантовое колье оказалось настоящим шедевром ювелирного искусства.
Алимова отрицательно покачала головой:
— Ты спятил?! Я его не приму.
— Не нравится?
— Дело не в том, нравится оно мне или нет. Колье слишком дорогой подарок, я к таким не привыкла.
— Так привыкай, — несколько жестко отчеканил Леонтьев.
— Вить, нет. Не обижайся, но я его не возьму.
Олег бросил взгляд в зеркальце, тихо хмыкнул.
— Ну что вы за народ, женщины, — прогудел Леонтьев. — Не даришь украшения — плохо, даришь — опять ни боже мой.
— Женщины бывают разные: черные, белые, красные, — пропел Олег.
— Ты лучше следи за дорогой, — одернул его Виктор и, коснувшись ладони Людмилы, прошептал: — Милка, я хочу, я очень хочу, чтобы сегодня колье сияло на твоей шейке.
— Я…
— Дослушай. Потом я его заберу, но на презентации оно должно быть на тебе.
Посмотрев на драгоценные камни, Люда подавила вздох.
— Никогда прежде не доводилось носить бриллианты.
— Ну так как, согласна взять его в аренду на один вечер?
— С одним маленьким условием.
— Исполню хоть десять.
— Ты поможешь мне его надеть.
Всю дорогу до клуба Людмила гадала, с чего вдруг Виктор решил преподнести ей столь дорогой подарок? Уж не знак ли это? А вдруг Маринка права и Леонтьев действительно испытывает к ней те же чувства, что и она? Приглашение на презентацию, комплименты, а теперь вот подарок. Определенно неспроста все это, ох неспроста.
В клубе было душно и многолюдно. В полутемном помещении играла музыка, со всех сторон доносились гул и крики гостей.
Вдоль стены стояли столики с закуской и напитками, изредка среди них сновали шустрые официанты.
Виктор осмотрелся. Держа спутницу под руку, он — надо заметить, не без гордости — отмечал восторженные взгляды представителей сильной половины человечества, бросаемые на Милку.
Сама Люда не замечала ничего и никого вокруг. Во-первых, у нее нещадно разболелась голова, во-вторых, подкашивались ноги, ну и в-третьих, Людмиле страшно хотелось пить. Пересохший рот напоминал пустыню Сахару.
Постеснявшись озвучить мысль о мучающей ее жажде, Мила стоически шествовала с кавалером, стараясь держать спину прямо.
Виктор направлялся к виновнице торжества.
Пятидесятилетняя Лариса Анина выглядела как сошедшая с экрана голливудская дива. Людмила несколько раз видела писательницу в различных ток-шоу, имела возможность лицезреть романистку на обложках многочисленных глянцевых журналов, но честное слово — в жизни Лариса была намного лучше. Высокая, стройная блондинка с идеальным макияжем, облаченная в брючный костюм цвета слоновой кости, она воплощала собой элегантность.
Рядом с Ларисой стоял низкорослый коренастый мужчина. При виде Виктора он развел руками и присвистнул:
— Ба! Какие люди — и без охраны. Витек, сколько лет, сколько зим?
— Да виделись же месяц назад, Андрюх.
— Разве? Не помню, хоть убей, не помню. Лар, у меня, наверное, проблемы с памятью. Как ты думаешь, в сорок лет люди могут впасть в маразм?
— Андрюша, котик, ты впал в маразм уже давно, поэтому не парься.
Леонтьев поцеловал Анину в щеку, обменялся с коренастым мужчиной крепким рукопожатием, после чего представил им Людмилу.
Андрей начал осыпать Люду комплиментами. Неожиданно он замер на полуслове, виновато посмотрел на Ларису и чуть заискивающе произнес:
— Извини, Ларчик, я напрочь забыл, что делать комплименты одной женщине в присутствии другой строго воспрещается. Но ты же знаешь, маразм свирепствует.
Анина махнула рукой и обратилась к Людмиле:
— Андрей редкостный болтун. С ним невозможно общаться больше десяти минут. А если вас все же угораздило пасть жертвой его словесного… ну, не будем уточнять… вы рискуете попасть в клинику для душевнобольных.
Андрей изобразил на раскрасневшемся лице подобие обиды, отошел в сторону и моментально взял в оборот длинноногую девицу.
— Он заговорит ее до полуобморочного состояния. — Лариса подозвала официанта. — Виктор Сергеевич, почему ни у тебя, ни у Людмилы нет шампанского? Непорядок. На моем празднике все должны много пить, есть и веселиться.
Протянув Миле бокал с напитком, Виктор обратился к Аниной:
— Выпьем за твой успех! За твою работоспособность и красоту.
Лариса погрозила Леонтьеву пальчиком:
— Про успех и красоту это ты в точку, а вот насчет работоспособности…
— Да ладно, не ты ли выдаешь по пять романов в год? Такой скорости можно только позавидовать.
— Ой, Вить, в последнее время я что-то разленилась. Хотя нет, лукавлю… кстати, ты в курсе, последнюю книгу я написала за двадцать восемь дней? Мой личный рекорд.
Анина продолжала верещать, а Людмила была готова завыть от отчаяния.
Ноги… как же сильно у нее болели ноги. Хотелось сесть, лечь, да что угодно, только бы не стоять на шпильках.
Озвучив очередную шутку, Лариса с жалостью посмотрела на Алимову, и в ее медовых глазах заиграл озорной огонек.
— Все! Не смею больше держать вас возле себя, — возвестила писательница. — Людмила, вам немедленно нужно присесть, нельзя же себя так мучить.
Брови Леонтьева поползли вверх.
— Почему она должна садиться?
— Витька, какой ты ненаблюдательный. У Люды отваливаются ноги, она не в состоянии стоять на каблуках.
— Откуда вы узнали?
— Детка, я пишу любовные романы, и мои героини все как одна дефилируют на высоченных шпильках. У них постоянно болят ноги. Разумеется, это сразу отражается на лице. К тому же я, как женщина, которая не может отказать себе в удовольствии ходить на шпильках, за версту вижу, когда обувь доставляет дамам адские мучения.
Людмила была вынуждена признать правоту Аниной.
Не успели они с Виктором устроиться за круглым столиком, к ним подлетел Андрей.
— Людочка, вы не возражаете, если я украду у вас Витька на пару минут?
— Пожалуйста.
— Вить, есть важный разговор.
В одиночестве Людмила пребывала недолго. Не успел Леонтьев отойти, как за столик села Лариса.
— Не помешала?
— Что вы, Лариса Евгеньевна…
— Стоп, стоп, стоп. Давай договоримся сразу — никаких отчеств. По-твоему, я слишком старая? Не отвечай. Ответ может разбить мне сердце. Лучше сразу перейдем к делу. Только не подумай, что я лезу в чужие дела, просто профессия вкупе с природным любопытством наложили на характер свой отпечаток. Мне не терпится узнать, неужели Виктор, наконец, решил покончить с одиночеством?
Щеки Людмилы запылали.
— Нет, вы неправильно поняли, мы с Виктором… друзья.
— Друзья? Ха! Люда, я слишком долго живу на свете. О какой дружбе речь?
— Я няня его дочерей.
— Это сути не меняет. В первую очередь ты женщина, и должна признать, женщина привлекательная. А няня что? Профессия — и не более того. С нянями на презентации не ходят, а вот с женщинами… — Лариса сузила глаза. — Я знакома с Витьком более десяти лет, изучила его вдоль и поперек. Когда умерла Татьяна, мне казалось, он ушел в мир иной вместе с ней. Замкнулся в себе, отстранился от действительности. Если честно, не предполагала, что он когда-либо обзаведется второй половинкой. До последнего момента считала его однолюбом. Со дня ее кончины он ни разу, я подчеркиваю, ни разу не появился ни на одном мероприятии в компании женщины. Согласись, это о многом говорит.
— Согласна, но сегодня мы приехали вместе только потому…
— Потому что так было угодно кому-то сверху.
— Вы заблуждаетесь.
— Опять двадцать пять. — Анина закурила. — Ладно, не хочешь признаваться — держи все в себе. Я лишь дам тебе совет — не отпускай его. Ты ему не безразлична, и, судя по твоим горящим глазам, он тебе тоже. Витька способен подарить женщине искреннюю, не фальшивую любовь. Он настоящий.
— Лариса, почему вы мне это говорите, мы же совершенно незнакомы.
— Ошибаешься. Я знаю тебя очень-очень хорошо. Как только увидела, сразу поняла — передо мной стоит Виолетта.
— Виолетта?
— Признавайся, читала мои романы?
— Читала, читаю и буду читать.
— А предпоследний, судя по всему, на глаза не попадался?
— Нет, но в ближайшем будущем я исправлюсь. Обещаю.
— Верю на слово.
— Вы не ответили, Виолетта — это кто?
— Героиня романа «Единственная невеста». Вначале она была незаметной, серенькой мышкой, а потом, повстречав на пути своего мужчину, превратилась в настоящую леди. Виолетта — это ты, Людмила. Не отрицай. Я вижу людей насквозь, вижу, когда они притворяются. Играют, лукавят. Ты не такая. Ты, как и Виктор, настоящая. Единственная невеста, понимаешь?
Алимова смотрела в огромные глаза Аниной и уже была готова признаться в чувствах к Леонтьеву, раскрыть душу, как вдруг к столику подошел герой дискуссии.