— Конец.
Но Ниночку такой расклад совершенно не удовлетворил.
— Расскажи еще одну.
— Нин, уже поздно, давай спать.
— Я не засну без сказки.
— Тогда слушай короткую, про ежа и зайца. А потом сразу спать, договорились?
— Угу.
Утром Люда проснулась от недовольного возгласа Ниночки.
— Если будешь себя плохо вести, папа поставит в угол, — выговаривал ребенок кукле, сидя на полу.
— Нин, почему не спишь, еще рано?
— Я всегда так встаю. Бабуля говорит, я жаварунок.
— Жаворонок.
— Да, а Оксанка сова. Папа тоже жаворонок, а ты?
— Когда как. — Людмила прошла в ванную комнату, облачилась в джинсы и блузку и в компании Нины вышла из спальни.
В коридоре они столкнулись с растерянной Аллой Леонидовной.
— Ах вот ты где, — набросилась она на внучку. — Почему не у себя в комнате?
— Я была у Люси.
— У тебя есть собственная спальня, я неоднократно повторяла: каждый человек должен спать в своей кровати.
— Алла Леонидовна, присутствие Нины не доставило мне абсолютно никаких хлопот. Мы отлично уместились.
— Вы, похоже, меня не поняли, Людмила. Я категорически против, чтобы дети спали вместе со взрослыми. Вам, как педагогу, должно быть прекрасно известно — это неправильно. С ранних лет я приучала Нинку спать одну, не позволяла бегать к отцу или Оксанке. Не позволю и теперь.
— Ей всего четыре года.
— Ей уже четыре года! Не беспомощный младенец, нуждающийся в постоянной опеке. С пеленок дети должны быть приучены к самостоятельности. Я воспитывала Виктора только так и не иначе. Требую того же и от вас. Надеюсь, вы примете к сведению мои замечания, Людмила, и учтете их на будущее.
Алимова посчитала за лучшее промолчать.
— Оксана уже встала. Скажите ей, пусть поторопится и спускается завтракать. И ради бога, напомните, чтобы сложила в портфель необходимые учебники.
Взяв Нину за руку, Алла Леонидовна пошла в противоположную от Ксюшиной спальни комнату.
Глава 6
Вечером в пятницу, после ужина, Людмила собиралась домой. В гостиной Ниночка прицепилась к ней и не желала отпускать Алимову:
— Люся, останься с нами.
Оксана исподлобья наблюдала за сестрой. Алла Леонидовна делала вид, что не замечает никого вокруг.
— Нин, я приеду через два дня.
— Не хочу через два дня. Останься с нами на выходные.
— Нина, — не выдержала бабушка, — отпусти Людмилу и сядь в кресло.
— Нет.
Алла встала. Отчитать внучку она не успела — в гостиную вошел Виктор.
— Папка! — Оксана бросилась к отцу.
— Привет всем, — поздоровался Леонтьев, — почему я слышу плач моей принцессы?
Нина уткнулась лицом в юбку Алимовой.
— Нинка ее не отпускает, — буркнула Ксюша.
Всю неделю, которую Люда провела в особняке Леонтьевых, девочка ни в какую не желала называть няню по имени. Она обращалась к ней как угодно, только не как полагается. Главным образом Людмила слышала от Ксюши не очень теплое «Эй!».
— Нинок, смотри, что я тебе купил. — Виктор протянул дочери плюшевого зайца.
Алла Леонидовна хмыкнула:
— Людмила, до воскресенья. Олег уже ждет, он довезет вас до метро.
— Как до метро? — Виктор вопросительно посмотрел на мать. — Олег довезет Милу до самого дома.
— Витя, у нас с Людмилой изначально был договор: по пятницам Олег довозит ее до метро, в воскресенье встречает у метро.
— И все же нашему шоферу не составит труда прокатиться в Москву.
— А какой смысл простаивать в пробках, когда на метро можно добраться в два раза быстрее?
Поцеловав Нину в пухлую щечку, Люда пересекла гостиную и весело сказала:
— Алла Леонидовна права, я прекрасно доеду на метро.
Но Виктор был непреклонен. Достав сотовый, он, к большому неудовольствию матери, позвонил Олегу и дал четкое распоряжение доставить госпожу Алимову до самого подъезда.
Дома Людмиле устроили настоящий допрос с пристрастием.
— Людка, не тяни кота за хвост, мне из тебя слова клещами вытаскивать? Рассказывай, как обосновалась за городом. Что собой представляют хозяева?
— Шестидесятилетняя мать, чем-то отдаленно напоминает нашу тетю Зину — характер далеко не сахар. Виктор Леонтьев — бизнесмен. И две девочки: Нина и Ксения.
— Дети, наверное, избалованы до неприличия? Хотя… чему удивляться, все они там на головах ходят. Детки богатеньких родителей — это особая статья: подай-принеси.
— Ничего подобного, Ниночка, например, меня сегодня домой не отпускала. Такая красивая девчушка — как картинка.
Валентина Федоровна понизила голос до шепота:
— Я так понимаю, ты решила там надолго осесть?
— Судя по всему, да.
Ответ явно пришелся матери не по душе.
— А ты хорошо подумала, прежде чем сделать окончательные выводы? Людка, задай сама себе вопрос: надо ли тебе все это?
— Что ты имеешь в виду под словосочетанием «все это»?
— Находясь постоянно в доме, ты лишаешься возможности бывать на людях. Добровольно заточишь себя в четырех стенах вместе с детьми — и прощай свобода.
— Можно подумать, когда она в саду работала, каждый вечер на дискотеки бегала, — протянула Марина, обменявшись с Людмилой понимающими взглядами.
— Бегала не бегала, а в саду все же был контакт с людьми. Здесь же он начисто отсутствует.
— Мам, не нагнетай, я остаюсь у Леонтьевых, нравится тебе это или нет.
Сидевший доселе молча Михаил Иванович, прищурив близорукие глаза, тихо произнес:
— Людмил, а ты от нас ничего не скрываешь?
Алимова заерзала на табуретке.
— Ой, папуль, а что я могу скрывать?
— Не знаю, как вам, — Михаил обратился к жене и младшей дочери, — а мне кажется, Людмилка вся светится.
— Я заметила, — с нескрываемым сарказмом молвила Маринка.
Валентина Федоровна вытянула губы трубочкой:
— Ха! Светится, ну вы и сказанули. С каких пирогов ей светиться? Подумаешь, большое дело — получила работу няньки у толстосумов. Лично я не вижу повода для ликования. А ты, Людка, запомни: не все то золото, что блестит. Намучаешься ты еще с их детками, как пить дать намучаешься. Ты не кривись, не кривись, а вот пройдет время, вспомнишь мои слова. Вы изначально знали, что я против ее ухода из садика, но разве к моему мнению кто-нибудь прислушивался? Нет. Я попросту сотрясаю воздух, я для вас пустое место. — В Валентине проснулась актриса.
Картинно закатив глаза, она приложила ладонь ко лбу и, не глядя на домочадцев, вышла из кухни.
— Голова разболелась, — бросила на ходу.
Марина тянула сестру в комнату:
— Разговор есть.
— Дай хоть чай допить.
— Бери чашку и дуй за мной.
В спальне Людмила смотрела на взбудораженную Маринку и не спешила делиться радостным известием.
— Я вся внимание, — сказала она, поудобней усаживаясь в кресло.
— Если не прекратишь издеваться, получишь в глаз.
— Кто издевается? Я? Ни капельки.
— Людок, я же сразу обратила внимание, что ты изменилась. Как только ты вошла, я увидела горящий взгляд. Горящий взгляд! — повторила Марина. — У тебя! Прости, сестра, но это нонсенс!
— По-твоему, мне без конца ходить с кислой миной?
— Кто он? Когда ты успела?
Засмеявшись, Людмила бросилась на кровать.
— От тебя ничего не утаишь.
— Ты плохой конспиратор, а у меня глаз-алмаз.
— Маринка, как же мне хорошо, ты не представляешь, я уже который день парю на крыльях.
— Пять дней назад ты уехала из дома не в лучшем расположении духа, сегодня передо мной сидит другой человек: помолодевший, похорошевший и, как справедливо заметил отец, светящийся. Что мне думать? Я изучила тебя вдоль и поперек, мне, как никому, известно, что ты не способна на безумные поступки, и вдруг…
— Угадай с трех раз, кто такой Виктор Леонтьев.
— Понятия не имею.
— Угадай! — настаивала Алимова. — Даю первую подсказку — он человек из прошлого.
— Бывший одноклассник?
— Почти угадала. Витька мой сокурсник. Это еще не все. Сядь поудобнее и приготовься выслушать откровение номер два. Витька тот самый парень, с которым на меня поспорил Ден Максимов.
— Да иди ты!
— Я сама, когда его увидела, чуть сознание не потеряла. Десять лет ни слуху ни духу, а тут на тебе. Сначала запаниковала. Испугалась, сама не знаю чего, а потом…
— Не останавливайся, говори.
— Марин, ущипни меня, чтобы я убедилась в реальности происходящего. Не верю, не могу поверить, что я влюбилась в Виктора Леонтьева.
— Людок, тебя там точно опоили колдовским зельем! Вслушайся в свои слова, что ты несешь? Как это — влюбилась в Леонтьева?
— Молча, Маринка, взяла и влюбилась.
— Так не бывает.
— В том-то и дело, что бывает. И мой случай — явное тому подтверждение. Я люблю его, Маринка, люблю всем сердцем, каждой клеточкой. Почему ты так на меня смотришь?
— Пытаюсь понять, как сильно тебя засосало.
— Сильнее не бывает. В голове сплошная каша. Любовь, любовь и еще раз любовь. Маринка, я спать спокойно не могу. Закрою глаза — и тут же вижу лицо Виктора, утром просыпаюсь — и первая мысль о нем. Это возвышает и пугает. С одной стороны, я наслаждаюсь новым чувством, смакую его, а с другой — понимаю: мы никогда не будем вместе, и от этого становится очень горько и гадко на душе. Все-таки в жизни много несправедливого. Жила я, жила без любви, страдала, надеялась, верила… А теперь я влюблена, но кажется — от этого страдания лишь прибавятся. Марин, ну почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, поддержи меня, улыбнись, порадуйся, в конце концов.
— Людок, ты меня огорошила. Не ожидала я от тебя такого фортеля.
— Я сама от себя ничего подобного не ожидала. Представь картину: Виктор пришел ко мне в спальню. По идее, у нас должен был состояться неприятный разговор, после которого я планировала побросать вещички в сумку и уйти из особняка. Сначала я что-то лепетала, упрекала, а под конец нервы сдали и я разревелась.
— На тебя похоже.