Издав ликующий крик, Алёна побежала, что есть сил, бросив на ходу:
– Мы еще увидимся! Обязательно увидимся!
Артём хотел бежать следом, но ватные ноги не слушались, а когда к ним вернулась подвижность, в дело вступил не в меру рассудительный мозг.
– Мы еще увидимся, – пробормотал он себе под нос.
И только она скрылась за углом, как его горло разорвал такой же ликующий вопль.
7
Артём жил в скудно обставленной, но идеально чистой однушке. Когда в дверь постучали, он замер в кресле, как ночной лис в свете фар. В прихожей темно, но свет он включать не спешил.
А что, если это за тобой? Военные из лаборатории.
Угу, станут они вежливо стучать в дверь?
Раздался новый стук – теперь, настойчивее.
– Кто? – тихо произнес сквозь железную дверь Артём.
– Я, – так же тихо пискнул голос Алёны.
Его обдало жаром.
Трясущимися руками он отпер дверь, раскрыл и обомлел. За ней стояла как никогда прекрасная Алёна. Всё та же мешковатая куртка военного покроя, те же обтягивающие, в нескольких местах специально порванные, джинсы, через плечо перекинут туго набитый рюкзак, волосы собраны в пучок на затылке, но было в ней что-то, некая внутренняя сила, решимость, что заставляли ее глаза гореть, а сердце жарко отбивать удары.
Алёна улыбнулась, протянула руку к его щеке. Дальше все происходило, как во сне. Они целовались, точно в последний раз, жадно впиваясь в губы друг друга. В глазах сыпали искры, сознание помутилось. Два разгоряченных тела в каком-то безумном танце скользили из коридора в зал, оставляя за собой широкий след из одежды. Алёна то запускала тонкие пальцы в волосы Артёма, то проходила ими по шее, то сбегала вниз живота на пару секунд, и снова поднималась к голове. Он гладил горячую, нежную, бархатистую кожу, запустив руку под такую же мешковатую, как и куртка, футболку. Тяжело дыша, раскрасневшись, они замерли на мгновение оглядев друг друга, и повалились на диван.
Они занимались любовью до глубокой ночи, пока не упали, обессиленные и счастливые, и не уснули в объятьях друг друга. Этой ночью им приснился один и тот же сон.
8
Абсолютно стерильная, плоская равнина, покрытая отполированным черным камнем. Артём стоял обнаженный и смотрел на изогнутый подковой горный хребет. От него шел пар. Спины что-то коснулось – мягко, ненавязчиво – поползло вверх, к шее и голове. Движение сделалось неотвратимым, словно гигантское цунами. Артёму хотелось верить, что это Алёна ласкает его. Он хотел обернуться, посмотреть в ее прекрасные глаза, но боялся. В глубине души он понимал, что это не она.
Когда касание остановилось на затылке, в голове будто вспыхнул яркий свет. В нем смешался чужой и его страх, крики и мольбы о пощаде. Свет источал силу – не такую всеобъемлющую и мудрую, как та, что стояла сейчас за спиной Артёма. Его сила была разрушительной, грубой.
Этот свет, его надо остановить! Он выжигает всё живое!
Ты не можешь.
Почему тогда я это вижу?
Потому что мы коснулись тебя. В тот самый день, помнишь? Коснулись, и ты выжил. Единственный из всех.
Перед внутренним взором снова возник его напарник, корчащийся на полу.
Он уничтожит всё! Уничтожит вас тоже!
Только не нас. Мы вернемся. Мы разыщем тебя.
Артём вздрогнул. Внутри будто включился таймер, отсчитывающий секунды до смерти. Тревога накатывала волнами. Он, будто слепой, упал на колени, шарил руками по голому камню, искал ее – ту единственную, с кем готов встретить рассвет. И, когда на миг ему почудилось, что он тронул мизинцем ее руку, всё исчезло.
9
Когда Артём открыл глаза, светящееся зеленым электронное табло часов показывало 5:11. За окном занималась заря.
Пятиэтажка, где жил Артём, стояла на окраине города. Окна единственной жилой комнаты выходили на восток. С четвертого этажа было видно огромное, чистое поле, раскинувшееся сразу за небольшим склоном, и темную полоску леса вдалеке. Над ней поднималось алое зарево, обещавшее теплый день. Небо было чистым – впервые за пару недель! Звезды тускнели и гасли, словно они – далекие ночники, которые заботливые хозяева галактики включают на несколько часов, чтобы путники не сбились с пути.
Артём стоял у открытого окна абсолютно голый. Он поспал всего три часа, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Он оглянулся туда, где спала Алёна. Сердце ласково сжалось. В полумраке ее тело выглядело невообразимо притягательно. Волосы дождем рассыпались по плечам и подушке, несколько прядей спадало на лицо, такое прекрасное и безмятежное.
Артёма словно кто-то окликнул издалека, тихо, но настойчиво. С трудом оторвав взгляд от Алёны, он вернулся к окну. Над горизонтом, занимая лишь малую часть небосвода, рос светящийся купол. Артём глядел на него завороженно, позволял пройти первому несмелому свету сквозь себя, стать частью его самого. Глаза широко раскрылись, чтобы впитать красоту момента, запечатлеть до конца жизни! Краски, не такие буйные и кричащие, словно любовники в постели, как во время заката, окрашивали небо, сбрасывая с него сонливость, делая его спокойным и сильным. Солнце делилось с ним своей завораживающей силой.
Легкая рука нежно обвила Артёма поперек тела. Упругие грудки прижались к спине, губы легли меж лопаток, оставив теплый след.
– Доброе утро, – прошептала Алёна, выглядывая сбоку.
– Доброе утро, – тихо произнес Артём, боясь спугнуть красоту, отражавшуюся в ее глазах.
Они любовались восходящим солнцем спокойно, не жадно, будто этот рассвет никогда не закончится.
– Артём, – ласково позвала Алёна.
– Ммм?
– Я тебя люблю.
Он обернулся, чтобы поцеловать ее.
– И я тебя люблю.
В следующий миг что-то изменилось. Небо вспыхнуло белым, затмив алый полукруг, поднимающийся из-за горизонта. Свет шел с запада, оттуда, где не могло взойти еще одно солнце. Воздух завибрировал, вслед за стенами и стеклами. В голове скользнула непрошенная мысль о ракете с мощным ядерным зарядом – последнем аккорде неудавшегося эксперимента, – но тут же исчезла.
Артём уже отвернулся от окна, притянул к себе Алёну. Их взгляды соприкоснулись. На ее лице мягко распускалась, словно экзотический цветок, открывающий свои лепестки перед солнцем, полуулыбка, такая дразнящая и манящая. Артём ощутил вкус ее губ, и вибрация воздуха передалась их телам, зазвучавшим в унисон. Это был их рассвет, их единственный миг, длящийся вечность. Это была только их жизнь, которую никто не посмеет забрать.