— А тебе эта хитрая мымра Острожская? — не остался тот в долгу.
— Она самая, — сознался весело Потёмкин, а после удивлённо выдал, глядя на огонь. — Старший витязь. Первый спектр. Это ж надо. Еще и очнулся спустя четыре часа.
— Ладный выйдет воитель, если будет в нужных руках, — согласился удовлетворенно Трубецкой, в очках которого отражалось пляшущее пламя камина. — Лет сорок или пятьдесят не припомню такого.
— Вассалитет? — тихо спросил Александр.
— Так не дворянин же… — кивнул расстроено Михаил, поджав губы. — Иначе никак.
— Как делить будем? — полюбопытствовал вновь Потёмкин, скребя подбородок.
— Точно не отступишься?
— Эээээ неееет, талантливый парень, губу не раскатывай.
— Тогда пусть сам решает! — после недолгого размышления нехотя кивнул Трубецкой, приложив кулаком по подлокотнику.
— После аренария?
— После него родимого, — очередной кивок. — Может, свалишь по своим делам… государственным? У тебя их много, — предложил с ехидной насмешкой Михаил, совершая последнюю попытку спровадить соперника в погоне за талантливым юношей.
— Обождут дела, никуда не денутся, давно в отпуске не был, — расплылся в широкой улыбке Александр, весело отмахнувшись от жалкой попытки Трубецкого. — Как раз отдохну и с внучкой побуду. Романов сам не единожды предлагал.
Второе кольцо. Царицын.
По дороге к аренарию «Ветвь».
22 июня, 15:32.
Эх, разрази меня трижды Бездна, как же всё-таки хорошо.
Ни тебе болей, ни тебе жжения, ни тебе треклятой сонливости, а лишь прохладный ветерок, полная одухотворённость и небывалая уверенность в собственных силах, почти как в старые добрые времена. Так еще и получаю удовольствие, лёжа головой на коленках нашей язвы. Признаю, схитрил, но она сама предложила свою помощь после вчерашнего насыщенного дня.
Да и ночь с Ритой была воистину божественной, словно в первый раз. А может свою лепту внесли нервы и её тревога за меня. Всё-таки приятно, когда о тебе волнуются и переживают. Я уже давно позабыл как это бывает, но вот начал вспоминать. Один из огромных плюсов быть сыном Реанора это слабенькая эмпатия, поэтому мы легко можем соврать, но сами распознаём любую ложь и чувства на раз. Правда, с одной хитрой стервой не прокатило, но даю голову на отсечение, всему виной эта её проклятая стихия жизни.
Но как же был прав мастер Уартерат про интимную близость с женщиной! Золотой был реанорец, золотой. Жаль, что только был.
— Я смотрю, ты в хорошем настроении? — бодро спросил Устинов, глядя на мою довольную мину.
— Вы полностью правы, Георгий Семенович, — ухмыльнулся сразу я, приоткрыв один глаз, и взглянул на вполне бодрого ратая. — Как понимаю, многие уже в курсе?
— Реестр Плеяды обновился, — мужчина вдруг опустил взгляд на наручные часы, — пару часов назад. Ты уже в нём.
— Хочешь взглянуть? — с ехидством вопросил Слава, отвлекшись от телефона. — Могу показать. Я сфоткал пока смотрели с отцом через базу клана.
— А давай, — заинтересовано отозвался я, выпорхнув из мягких ручек Марии и взглянул на сенсорный экран мобильного.
«Крыло беса мне в зад! А я хорош!» — оценил я свою кривую и надменную ухмылку на фото в реестре.
А ниже красовалась небольшая, точнее совсем мизерная, сводка:
Имя: Лазарев Захар Александрович.
Возраст (полных лет): 18.
Ранг: Старший Витязь (4С).
Спектр: Первого класса.
Магия: Не обладает.
Принадлежность к сословию: Простолюдин.
Краткий перечень характеристик: Жесток, склонен к агрессии, импульсивен, эксцентричен, враждебен.
Да, это всё про меня, узнаю себя любимого. Истинный реанорец. Стоп!..
— Чего?! Враждебен? — возмутился громко я, хмуро взглянув на Славу, а затем на Устинова. — С кем это я враждовал?
— То есть другие характеристики тебя устраивают? — гоготнул весело парень, а Маша мило рассмеялась.
— Да нет, остальное точно про меня… — хмыкнул вполне серьезно и с неким самодовольством я.
— Ты не переживай так, сам виноват, — позволил себе слабую улыбку Устинов. — Его вероятнее всего составляли по тем данным мастера Плеяды, что смогли увидеть на аренарии. А там ты двум воителям головы оттяпал за несколько секунд, так еще и вскрыл одного как консервную банку. Не мудрено, что такую характеристику дали, — развёл тот руками. — Но я не думаю, что это дело рук Ежова.
А ведь до некоторых пор я вел себя вполне прилично, даже сам себе не искал неприятностей на реанорскую задницу.
Враждебен, значит, ну хорошо, кухаркины сыны. Я покажу вам враждебного!
Но как бы то ни было уже на подъезде к пропускному пункту я ощутил неладное. Толпы возмущенных людей стояли у входных ворот аренарий, в то время пока массивные грузовики покидали территорию комплекса.
И лишь только тогда, когда последняя машина покинула внутреннее пространство «Ветви», местная охрана стала пропускать прибывающую на четвертый день кровавой резни публику.
— Что за чертовщина творится? — тихо стал возмущаться Георгий, предчувствуя неладное, и наблюдая за происходящим сквозь тонированное стекло автомобиля.
Как ни странно, но ответ я получить смог лишь тогда, когда на парковке мы расстались с семейством Устиновых, переодевшись, а также накинув на себя портупею с ножнами и оружием, наконец смог попасть в зону распределения для воителей и взглянуть на то, что произошло с аренами всех категорий.
Точнее их теперь не было. А была лишь одна, но до безумия огромная и, судя по поднявшемуся гвалту в зале, не один я был удивлён подобными обстоятельствами.
— Похоже, кто-то что-то затеял, — вслух произнес я, опираясь на перила и внимательно разглядывая все нововведения, в то время как за спиной почти сразу стали раздаваться знакомые шаги.
— Здравствуй, Захар, — сухо поприветствовал меня Ежов, встав рядом и также опершись на поручни перил. — Удивлен?
— Моё почтение, ваше сиятельство, — кивнул я уважительно начальнику Плеяды. — Если только слегка.
— Вижу, ты в себе весьма уверен, и почему-то не удивлен, — хмыкнул тот, а уголки губ приподнялись в слабой улыбке. — Но так как я старик, то хочу побрюзжать немного. Скорее всего, готовится императив.
Императив?.. Погодите-ка, я натыкался на нечто подобное в паутине. Вспомнил…
— Если вы старик, то я тогда несмышлёное дитя и могу лишь плакать и ходить под себя, — отвесил я ему слабенький комплимент, ведь его могучий поджарый силуэт возвышался надо мной на целую голову. — Каждый сам за себя значит, да?
— Вероятнее всего так и будет.
— Я, конечно, могу себя переоценивать, но не из-за моей ли персоны? — а радостный оскал сам по себе заиграл на лице.
— Кто знает, — ухмыльнулся он, одобрительно подмигивая, и протянул мне футляр, на котором витиеватым и аккуратным шрифтом была выгравирована эмблема Плеяды, а внутри покоился красавец перстень из чистого серебра. — Это теперь твоё. Ювелир всю ночь кропотливо работал и всё-таки успел. А то негоже выходить против витязей без символа собственной силы. Так что не теряй, иначе отвечать будешь лично передо мной! — пригрозил беззлобно семижил.
— Не думаю, что этим должны заниматься именно вы, но сердечно вас благодарю, Дмитрий Александрович. И за помощь в пробуждении и за этот жест, — склонил я голову в подобии почтения.
Нормальный мужик…
— Не стоит, мне не сложно, — махнул он пару-тройку раз перед лицом рукой, словно отмахиваясь от мух, и развернувшись зашагал к выходу из зоны. Но, не отойдя и пяти шагов, медленно развернулся. — Метательным оружием владеешь?
— Более чем, — кивнул я почти сразу.
— Возьми с собой, авось пригодятся. Дозволяется два вида вооружения, — усмехнулся невольно он, и через пару мгновений скрылся за дверью на выход.
Метательное? Что ж, хорошо. Семижил туфты не посоветует. А затем, опустив взгляд вниз, улыбка сама по себе заиграла на губах.
Серебряный перстень с символом «IV» плюс пара тёмных клинков по бокам от онного и ярко-алый инкрустированный рубин по центру.
— Кусок серебра и рубина, а сколько счастья. Официально старший витязь с силой духа, получается, — хмыкнул я себе тихо под нос с неким довольством, надевая перстень на безымянный палец левой руки, и после нескольких секунд его созерцания, вновь посмотрел на арену. — Каждый сам за себя, значит? Ну что ж, как прикажете, ваша светлость, как прикажете…
Бездна, выходит это она, да? Стартовая точка моего становления. Всё начнется именно отсюда?
Вип-ложа Грановских.
— Дамы и господа! — зазвучал пылкий голос ведущего. — Их сиятельства и благородия! Я вновь приветствую вас на четвертом дне аренария под эгидой рода Ветвицких! И объявляю его открытым!
Для многих присутствующих складывалось впечатление, что голос диктора звучал громче, чем обычно.
— Как вы могли уже заметить, то сегодня нас ждет некоторые изменения в категории не ограненных и старших витязей, — а после тот заговорщицки прошептал, отчего публика громко рассмеялась. — Думаю всем известно, из-за кого могли произойти такие перемены. Да-да! Тот самый наш кровожадный выходец с третьего кольца. И таким образом! — голос вновь громыхнул над всем залом. — Среди этих двух категорий пройдет… КРОВАВЫЙ ИМПЕРАТИВ! — стоило ему это произнести, как зал взорвался радостными овациями и яростными криками довольства. — И вы вновь правы, уважаемая публика! Битва, где каждый воитель будет выступать сам за себя, и победитель будет один, точнее далее… по убыванию! Ииииииитак! Не ограненные на аааааренууууу!!! — радостно и воинственно завопил мужской голос.
И аналогичное оживление было не только в огромном комплексе, но и в вип-ложе Грановского, местная знать с весельем приветствовала Ветвицкого.