Как жаль, что данную магию в нынешнем положении я попросту не научился сдерживать до конца.
Неистовое истребление кровавой молнии Реанора…
Крошечный ярко-алый сгусток, что образовался глубоко внутри груди всего за один выдох покинул пределы моего тела, а в следующий миг ослепительная пульсирующая вспышка подобно кристаллам Юстана заполонила всю арену.
Оглушительный пронзительный грохот, утробный звон битого стекла, и осыпающаяся лавина пыли. Все эти звуки донеслось до моих ушей в мгновение ока, а стоило мне разлепить веки, как у меня на глазах кристальное пространство стало медленно преображаться в горы сверкающего песка и пока я делал шаги по направлению к Юстану образовалась мёртвая тишина, лишь тёмно-синяя пыль неспешно оседала наземь, подобно снегу.
И дойдя до подрагивающего и еле стоящего на ногах Нассау я ногой и в ленивой манере опрокинул его на спину и как бы невзначай мимо проходя наступил тому на руку. В последний миг тот попытался призвать в очередной раз свой клинок, но удар копья лишил того и копья, и собственной кисти.
Во второй раз за время нашей битвы я услышал душераздирающий длинный вопль. Сейчас парень был лишь тенью себя прежнего. От архимага и сконателя более не осталось ничего. Ныне он напоминал лишь частично человека, ведь половина его тело уже состояла из тёмно-синего кристалла.
— Ты… ты… всё равно… сдохнешь… ‒ гоготнул он, выплёвуя из себя частицы осколков вперемешку с кровью. ‒ И твоя империя… падёт.
— Плевать я хотел на ваши заговоры. Скажу тебе по секрету, но любое кровопролитие для меня в радость. Я люблю проливать кровь и убивать. Поэтому уничтожу и растопчу любого… ‒ с брезгливым видом глядя на него сверху-вниз, вкрадчиво изрёк я. ‒ Теперь-то ты понимаешь, что ждёт тех, кто надумал встать у меня на пути? И какова цена расплаты… ‒ и следом безжалостно и как можно медленнее провел от плеча и до ребер по телу уникума кончиком копья-глефы, и все мои действия сопровождались утробным криком и неистовыми муками, ‒ … за заёмную силу. Честно признаться, я возлагал на тебя большие надежды, но ты меня огорчил.
— Ты тварь… ты будешь гореть в аду… ‒ в полубредовом состоянии хрипел Юстан. ‒ Убей… меня… И я дождусь тебя в… Преисподней.
— Смерть от магии…
Вихрь…
Техника дома Ар-Ир отсекла тому обе ноги по колено, и очередная порция ужасающего крика вновь оглушила всю арену.
— Смерть от оружия… ‒ продолжил шептать я, подобно ядовитому змею.
Лезвие копья напрочь отсекло тому обе руки по плечи.
— Смерть от дробления костей…
Без какой-либо жалости под всё те же душераздирающие крики моя нога медленно раздробила тому часть торса и рёбер и из тела парня стали медленно сочиться остатки крови.
— Смерть, есть смерть, как ты её не крути…
— Ты…тварь… убей… меня… ты… тварь… убей… меня… ‒ словно мантру хрипя от боли и мук продолжал повторять Нассау, не сводя с меня ненавистного взора.
— Признаюсь тебе не кривя душой, ты был никчёмным противником, а вот за Прасковью спасибо, она будет славной женой, ‒ и в последний раз посмотрев в глаза Юстана, я перевел свой взор на ложу его дома и встретился взглядом с одним стариком. ‒ Правда, забыл тебе сказать, что я… еще жуткий лицемер. Для свои врагов всегда выбираю самую мучительную смерть, точнее… казнь. Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… ‒ и не разрывая зрительно контакта с Альбрехтом, моя стопа медленно надавила на голову уникума и приложив небольшое усилие под ботинком раздался громкий хруст костей, и череп некогда гордого столпа Прусской Империи превратился в кровавые ошмётки, а капли крови брызнули с такой силой, что обагрили кровью не только часть одежды, но оказались даже на моём лице.
— Как и обещал, мой ливерный друг, ‒ тихо произнес, всё также продолжая играть в гляделки с Альбрехтом. ‒ Упрощу работу местным мусорщикам.
Пиршество алой молнии Реанора…
Спикировавший разряд молнии за долю мгновений превратил остатки тела Нассау в куски искорёженной и обугленной плоти, а крови на моей одежде и по округе лишь стало на порядок больше.
— Как и говорил тебе, великая мать, я устрою для тебя кровавое представление, ‒ шепотом произнес я, прикрыв от блаженства глаза. ‒ На всё воля Бездны. Лишь её…
Пару мгновений на арене стояла всё такая же мёртвая тишина, но стоило мне дойти до середины Колизея, как громогласный грохот и невероятная концентрация дикого крика, визга и воплей трибун с невозможной силой ударили по чуткому реанорскому слуху.
— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!
— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!
— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!
Целую секунду я так и стоял на одном месте, а после кровожадно усмехнувшись просто поднял громовое копьё над головой, чем привел публику в еще большее неистовство и безумие.
— КАЗНЬ! КАЗНЬ! КАЗНЬ! ПАЛАЧ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, КАК И ВСЕГДА НЕСОКРУШИМ!!! ПРОИЗОШЛА ЖЕСТОКАЯ КАЗНЬ! КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ БЫЛ ВО ВСЕЙ СВОЕЙ КРАСЕ! НО ИНОГО И БЫТЬ НЕ МОГЛО! ‒ что было мочи заревел ведущий маг. ‒ ПРИВЕТСТВУЙТЕ ПОБЕДИТЕЛЯ СТОЛПОВОГО МАГИНАРИЯ!!! ПРИВЕТСТВУЙТЕ АНДАБАТА СТОЛПОВОЙ!!! ПРИВЕТСТВУЙТЕ ЧЕМПИОНА!!! ПОБЕДА ДОСТАЕТСЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ!!! СЕГОДНЯ ЛИШЬ ОН МОЖЕТ ЗВАТЬСЯ ДОСТОЙНЕЙШИМ!!!
— Победа, говоришь? Конец, значит? ‒ тихо усмехнулся я, слушая то, как человеческий люд неустанно скандирует моё прозвище, и медленно обведя взглядом трибуны, резко остановил свой взор на вип-ложах для правителей. ‒ Вот уж вряд ли. Как кажется, для меня всё только начинается. Не так ли, Бездна?..
Эпилог
Церемония награждения выдалась до невозможности скучной, а если точнее, то попросту… пресной. Ведь даже за всеми скрытыми эмоциями императора Австро-Венгрии, я спокойно мог различить его настоящие чувства. Раздражение, злость, обычная человеческая ненависть, но в то же время во всем его виде сквозило злорадство. И это… настораживало.
Состоялась церемония награждения почти сразу после нашей схватки с Нассау под неутихающие залпы фейерверков. В общем и целом, решили не откладывать. Правда, перед этим местные чистильщики убрали с арены всё, что осталось от прусса. Включая остатки его магии.
Ведущий маг, как и вся присутствующая публика не умолкала ни на один миг. Но спасение пришло мгновенно. Просто пришлось абстрагироваться от всего происходящего и сбавить чуткость реанорского слуха на самый минимум, и уже секунду спустя пришла благодатная тишина. Крики и вопли меня изрядно уже утомили. Битва с Нассау хоть и прошла под мою диктовку, но будь Колбасник хоть чуточку умнее и выносливее и не переусердствуй он с медициной, то всё могло обернуться дерьмово. К тому же мыслями я уже был в самолёте, который отправлялся в Москву, а вот взглядом блуждал по вип-ложам. И чем больше я занимался этим делом, тем сильнее упивался эмоциями западников.
Неприкрытое ошеломление на лице Селены. Неверие Оттона. Фонтанирующая радость Прасковьи и Алины, а также всей зоны претендентов Российской Империи. Правда, на арену так никого и не пустили. Их эмоции я уже анализировал сквозь защитный купол. Лишь одно мне показалось странным. Это был мрачный вид Ростислава. Цесаревич хоть и улыбался, но явно был чем-то озабочен. В один из моментов я даже встретился глазами с Веймином, а миг спустя бледный и не оклемавшийся до конца ассианин уважительно мне кивнул и со слабой улыбкой стал аплодировать.
Но тут же следом удивляться пришлось уже мне. Трубецкой и Потёмкин отсутствовали в своей ложе. Она пустовала. Голова самопроизвольно дёрнулась влево, прямо в зону претендентов Прусской Империи. Впервые за всё время Альбрехт Нассау улыбался. Точнее улыбались все. Включая Сурмина. Жаль, я никоим образом не могу отрезать этому хмырю голову, но у меня имеется личность, которая поможет в этом деле. Однако их неприкрытая радость изрядно стала напрягать. Не думаю, что он радуется моей победе. Значит, дело обстоит в другом.
Под самый конец своего зрительного марша я, наконец-то, смог встретиться взором с Всеволодом и его женой. Вид императора и императрицы был в чем-то схож с видом Ростислава. И их эмоциональный фон переняли Гуань-ди и Амрит. Что не скажешь о Фридрихе и Франциске, оба правителя находились неподалёку и не скрывали таких же злорадных усмешек.
Что ж чую задницей, что за время боя что-то случилось, и моя победа была омрачена каким-то неведомым дерьмом. Фигурально выражаясь, им разило за версту. Хотя если я верно прикинул на пальцах имеющиеся факты, то всё становится на свои места. Сейчас лишь требуется подтверждение. Хвалю западников за оперативность, сработали чисто, не дожидаясь окончания боя. Видимо подстраховались на случай моей победы.
Поэтому на улыбку Альбрехта, я ответил своей радостной усмешкой и обратил взор на императора Австро-Венгрии и его свиту.
Целую минуту Рудольф распинался без умолку на потеху публике, но этого хмыря я даже не слушал и полностью погрузился в свои размышления, благо было о чем подумать. И когда Габсбург, наконец, заткнулся, старик неспешно перешел к вручению столь долгожданных призов, которые перенимал из рук своей свиты. А была их здесь целая россыпь. Причем часть оказалась магического происхождения. Да и зуб даю, от Романовых тоже что-то достанется, когда прибудем домой. Зря я, что ли, задницу рвал? Но главный приз мне достанется уже от Потёмкина. Правда, чуть позже. Всему своё время.
И от полного осознания происходящего жадный реанорский казначей важно зашевелился где-то на уровне груди.
Первым украшением на моей шее оказался именной коллар андабата. Причем весьма массивный и составлен тот был полностью из золота, серебра и драгоценных камней. Далее шла наградная фибула. К моей груди Рудольф её приколол со всей силы. Видит Бездна будь его воля и эту застёжку он охотнее загнал бы мне в глотку. Третьим по счету шел артефактный браслет из пораженного металла, добытого в стигме. Как по мне самая ценная вещица. По слухам эта железяка была венцом творения западных мастеров и могла дважды защитить от смертельного удара. Правда, неизвестно какого именно ранга. Если будет стоящей подарю либо Рите, либо Алине.