‒ Сейчас я поведаю вам историю. Правдивую историю об одном… существе. Он был любящим сыном, заботливым братом, защитником своих сородичей, а после под напором всех обстоятельств превратился в жалкого убийцу, мстителя и искупителя. Вам он может показаться ужасным, мерзким, невыносимым. И я пойму, если вы подумаете именно так. И приму любой ваш выбор. Особенно ваш, девчата…
‒ Захар, что случилось? ‒ вдруг тихо прошептала Прасковья дрожащим голосом. ‒ Не пугай нас так.
‒ Куня, будь моя воля и всё осталось бы как прежде, но сейчас, увы, это невозможно, ‒ после моих слов напряжение резко скакнуло к своему пику, но, невзирая на весь вал различных эмоций, пришлось продолжить: ‒ Существо, о котором я вам сейчас расскажу и покажу зовут Зеантар Ар-Ир Ор'Реанон. И он последний в своём роде реанорец…
Пространственные потоки Реанора… Эфир эспаса… Искажение миражей…
И по мановению руки под ошеломленными взглядами всех наблюдающих, прямо посреди кабинета друг за другом каскадом замерцали кадры яркой пространственной проекции. Проекция, коей являлась моя прошлая жизнь. От начала и до её конца.
‒ И это существо ‒ я…
И небольшое дополнение, уважаемые читатели. В угоду сюжета, автор вынужден изменить кое-какие временные рамки, а точнее продолжительность нахождения Пала на должности хранителя. Ранее в тексте упоминались 200 лет. Сейчас они изменены до 30 лет. Само собой, в тексте также всё будет исправлено.
Глава 13. Тяжелые откровения и начало бури...
Я не использовал реанорскую эмпатию. Потому как не хотел. Не хотел и впервые в жизни боялся ощутить те самые жуткие эмоции. Я даже не в силах был встретиться с кем-либо глазами. Просто боялся и ждал, отвернувшись спиной к остальным и уперев взгляд в одну точку. В дальний угол кабинета. Словно преступник, шагающий к эшафоту на гильотину, окровавленное лезвие которой поблескивало в лучах закатного солнца. А проекция в это время, что была с самого начала завязана на моё сознание и вместилище эфира показывала всё. От начала и до конца.
То, каким я был в процветающем Реаноре. Потерянным, жалким и ни к чему не предрасположенным слабаком. Дни в корпусе Высшей речи. Предательство зажравшихся дуайенов и великих домов. Начало падение расы. Смерть самых мне дорогих близких и друзей. Объявление реанорской охоты. Смерть тех, кого поклялся защищать до последней капли крови. Свои ошибки и промахи. А после проекция показала то, каким я стал в итоге через несколько лет. Становление Жнеца Бездны и рождение Линчевателя Мерраввина. Беспощадный убийца, кровавый мститель, который взвалил на себя все беды своих сородичей. Тот, кто всеми фибрами души пытался искупить грехи старых дураков. Пытался сделать это так, как умел. Как учили. А затем было лишь тотальное истребление. Кровь лилась рекой. Одна смерть. Десятки, сотни… тысячи отнятых жизней. Десятки тысяч. Сотни тысяч. И вероятнее всего счет перевалил за миллионы. Проекция демонстрировала новый и неведанный ранее мир. Явила множество последователей и кровопролитные поля сражений. Их гибель. Гнев и ярость странников. Затем последовало повторение кровавой резни. Повторение смертей и неугасаемой ненависти. Сформировался тот самый порочный круг. Далее предательство той, кому впервые за долгие годы я осмелился поверить. Предательство, которое и привело меня в то самое злополучное подземелье, где, наконец-то, и сгинул всеми ненавистный последний представитель расы реанон. Заключением же оказались краткие проекционные образы того, что уже произошло непосредственно на Земле.
Стоило силе пространства прекратить своё действие, как в кабинете повисла напряженная, гнетущая и попросту удушающая тишина. Удушающая для меня.
‒ Чтобы было понятно, скажу вам один раз и медленно. Причем скажу честно, ‒ тихо заговорил я, развеивая томительное молчание и присаживаясь на край своего стола, а также по-прежнему находясь к остальным спиной. ‒ Я ни о чем не жалею. Вина лежит на всех. Включая реанорцев. Гниль имеется повсюду. Но мы… Мы не были скотом! Я лишь делал то, что считал правильным и нужным. Только и всего… Мой прошлой мир не похож на этот. Я не хотел лгать, однако мне пришлось. Порой сладкая ложь гораздо лучше подобной правды. Такая истинная суть вещей не нужна никому. Я не прошу вас понять мои мотивы и поступки, просто хочу, чтобы вы это держали в голове. Лёня, Вадим, Хельга, Рита, те из вас, кто захочет покинуть род, может сделать это хоть сегодня. Это ваш выбор, и я его пойму. Вы получите солидные выплаты. Кириллу тоже можете всё рассказать. Я не против. Что касательно тебя, Алина, и тебя, Прасковья, то… простите меня, ибо я виноват перед вами. Мои слова не изменят происходящего и всего случившегося. Но… простите меня. Я желал всё сделать как можно лучше.
‒ Вы… вы знали? ‒ дрогнувшим голосом шокировано прошептала Куня, уставившись на Ростислава, Лиру и Вику, пока те находились в невероятной задумчивости.
Даже не оборачиваясь к остальным свои безмолвные взгляды вся троица устремила мне в спину, я же лишь спокойно и утвердительно кивнул:
‒ Говорите. Теперь уже можно…
‒ Я помогала ему с рунным телом, ‒ прошептала Калира, виновато глядя на Алину и Прасковью. ‒ Простите…
‒ Сам узнал несколько дней назад после начала этого бедлама в стигме, ‒ сознался тотчас Романов, находясь в глубоких размышлениях. ‒ До сих пор поверить не могу во всё это.
‒ Я узнала случайно благодаря своему ментальному дару, ‒ растеряно проговорила бывшая великая княжна, нервно сжав пальцы в замок. ‒ Зеантар был тогда ранен. К тому же я сама накликала беду и случайно приманила к себе отголосок одной странницы. Она хотела взять меня под контроль. Всё случилось после столпового магинария. Тогда же… тогда Захар меня спас.
‒ Что?! Тебя хотели взять под контроль? ‒ выпалил резко цесаревич, ошеломлённый такими новостями и вскакивая на ноги, словно ужаленный. ‒ Почему вы мне ничего не рассказали?..
‒ Успокойся, брат! Со мной всё в порядке. Уйми свой пыл, ‒ осекла того холодно родственница, невольно скосив взгляд на Алину с Прасковьей, которые после услышанного находились в некой прострации. ‒ Я ценю твою заботу, но разговор сейчас не об этом. Будь добр, сядь на место и не мельтеши.
Правда, в следующий миг произошло нечто странное. Куня резво подскочила на ноги, а затем решительно рванула ко мне и, схватив за грудки, с силой повернула ко всем находящимся в кабинете. Девушка выглядела смертельно бледной, а раскрасневшиеся веки нервно подрагивали.
‒ Почему ты молчишь?! Почему не оправдываешься?! ‒ с обидой зашептала та, горько сглатывая и от волнения залепив мне пощечину, пока остальные в помещении наблюдали за происходящим. ‒ Почему ты всегда делаешь вид, что тебе всё равно? Почему… почему ты не рассказал нам всё раньше?.. Мы бы постарались понять. Зачем нужно было доводить всё до крайности? Скажи честно… ты люб…
‒ Не сразу, но полюбил, ‒ заговорил я чуть хриплым тоном, перебив жену. ‒ И сейчас люблю. Именно поэтому ничего не говорил.
‒ Ты дурак, кретин и подонок! За столько лет так ничего и не понял… ‒ прошептала остервенело моя жена, крепко обнимая и прижимаясь к груди, а из глаз у неё мгновенно хлынули слёзы. ‒ Я ведь выходила замуж не за твоё прошлое. Я вышла за того, кого видела перед собой всё это время. Я… я эгоистка и мне плевать, кем ты был раньше, и что случилось с твоим прошлым миром. Я никогда не знала настоящего Лазарева Захара, но я знаю тебя. Мне нравится именно такой Захар. Лучше бы пусть всё сказанное оказалось страшным сном. Просто… просто оставайся таким же. Таким, каким я тебя видела всегда. Такой, какой ты есть сейчас… Несгибаемый, устрашающий и обходительный.
‒ Прости, Куня, ‒ вновь хрипло вырвалось у меня. ‒ Я не…
Правда, договорить мне не дали, потому как медленно поднявшись с кресла ко мне почти вплотную подошла Алина и очень долго пыталась что-то рассмотреть в моих глазах.
‒ Захар ты, или же Зеантар, ‒ нежно обхватив моё лицо руками, стала шептать взволновано Алиша, ‒ мне всё равно. Я люблю тебя таким, каким помню с самой нашей первой встречи. В одном Куня права, мы никогда не знали настоящего Лазарева Захара, мы всегда знали лишь тебя. Мне и остальным прекрасно известно, что ты не ангел и никогда им не был. К тому же после всего увиденного. И я понимаю, почему ты хотел скрыть нечто подобное. Надеюсь, ты это делал, чтобы уберечь нас и остальных. Не скрою всё это… пугает. Это сильно пугает. Но я готова принять тебя таким какой ты есть. И судя по тому, что все мы увидели, в плане характера изменился ты не слишком сильно, ‒ внезапно тепло улыбнулась мне жена, с любовью поглаживая по щеке. ‒ Не считая Камчатской бойни кровожадность твоя заметно поутихла. Но мы выходили замуж за сильного и решительно столпа империи, который знает, как воевать и убивать. Такова наша жизнь. Да и теперь нам будет о чем поговорить по ночам. А то раньше ты казался не слишком разговорчивым.
‒ Я ведь…
‒ Ты отец нашего ребенка, ‒ перебила меня мягко Алина, рукой прикрывая мне рот. ‒ Достаточно устрашающий отец нашего ребенка. Это самое главное.
‒ И да, ты убийца. Мы уже слышали это. Нашел чем удивить… ‒ прогудела тихо Прасковья мне в грудь. ‒ Дедушка тоже убивал и что с того?
Бездна, я сплю, что ли? Абсурд какой-то…
‒ Если честно, шеф, ‒ вдруг подал голос Костров со слабой улыбкой на лице, переглянувшись с Соловьёвым. ‒ Подайся ты в архиереи господнего света, то я бы этому и того больше удивился. Да и моё мнение ты знаешь. Уходить мы с Вадимом никуда не собираемся и не собирались. И мне чихать, кем ты был до этого. Прошлое твоё малость устрашает. Хотя я тебя и до этого до дрожи в поджилках боялся. И ты… кхм… как бы сказать помягче… всё делал по-своему и весьма жестко. А так теперь всё встало на свои места. Ты вроде как не до конца человек и это многое объясняет. Вот! Правда… всё это… частично непостижимо. Странники, боги и другой мир. У нас и своего, конечно, хватает, стигмы, пятна, осколки, чудовища и альвы…