Сучья кровь! Хотелось бы не понимать, но увы прекрасно осознаю сложившуюся ситуацию.
— Я не разочарую и не подведу вас. Сделаю от себя всё возможно и невозможное, — клятвенно заверил я Бездну. — Обещаю вам…
— Хватит, Зеантар, — снежностью осекла меня женщина. — Ты не должен говорить такое. Я никогда в тебе не разочаровывалась и уж тем более ты никогда меня не подводил, — а после её рука перетекла с моего лица на окровавленный нагрудник. — Не думай обо мне, думай о себе. Ты всегда жил ради других и умер за других. Именно поэтому я дала тебе новую возможность, но даже там ты стараешься жить для других. Главное не подведи самого себя и утихомирь яростную бурю в своей душе. Ты ведь так и не смог простить себя за случившееся. Я тебе этого никогда не говорила, а должна была. Прости меня. Прости за то всё, что произошло. Это я пови…
Нет! Нет! НЕТ!!!
— Нет! — резко осёк я Бездну, невольно сглатывая горький ком в горле. — Вы не виноваты. И я никогда вас не винил. Раса реанон стала глупой, надменной и самонадеянной. Мы возомнили себе невесть кем. Это расплата. За всё нужно платить. Всегда. Вы сделали то, что должны были. А я должен был сделать то, что от меня требовалось. И по итогу я… я не справился…
— Мой глупый реанорец, — с грустной улыбкой прошептала покровительница, видя моё замешательство и внутреннюю борьбу с терзания, а затем вновь с нежностью провела рукой по моей щеке. — Иди, Зеантар. Тебе нужно отдохнуть и придти в себя. Времени теперь достаточно. Загляни в город и развейся. А мне нужно о многом подумать.
— Так и сделаю, — кивнул я ей.
— Пойдем, мой реанорский друг, прогуляемся немного, — хлопнул меня по плечу картар, который до этих самых пор вместе со своими женами делали вид, что их здесь нет. — Предлагаю зайти в торговый квартал. Боюсь, если супруги и дети узнают, что я побывал сразу в двух мирах и вернулся обратно с пустыми руками, то беды не оберусь после этого. Не правда ли, девчонки?..
***
Долина Хорс.
Временно сформированный город Хорс.
Торговый квартал.
Пару часов спустя…
Вынужден признаться, что после разговора с Бездной вся реанорская часть меня пребывала в некой прострации и шоке. Честно сказать никогда подобного не ожидал. Основательница всё это время винила себя и даже просила у меня прощения. Это… немыслимо! А я же… я…
Хватит! Прекрати думать об этом, Зеантар! Это дела минувших дней. Минувших. Все получили по заслугам. А то, что ты делаешь сейчас так это собираешь плату. Плату за всё содеянное. Да и это выше меня. Противится данному чувству невозможно…
Крики, шум, гам разносились по всему торговому кварталу практически постоянно, однако, когда местные торговцы видели нашу компанию, а точнее одного реанорца среди этой компании, то большинство разумных прямо на глазах отшатывались прочь от меня, как от прокаженного. Сами же торгаши бледнели на глазах, стоило женам картара или ему самому подойти к одному или другому прилавку. Про магазины, лавки и шатры говорить было нечего.
— Это… это он…
— Жнец Бездны…
— Реанорец…
— Убийца…
— Кровавый мясник…
— Линчеватель вернулся…
Шепот, пересуды, обсуждения и сочащийся отовсюду страх был практически одинаковым.
— М-да! Незадача! — философски выдал картар, почесывая отросшую щетину на подбородке. — Не подумал я что-то. С тобой каши не сваришь, мой реанорский друг. Ты опять весьма «популярен».
— Плевать на этот сброд, — отмахнулся я. — Не впервой. Именно поэтому и не хотел идти.
Правда, вскоре все торгаши, прилавки и магазины остались позади, как и весь перепуганный люд. Вот только впереди нас ждало то, что не понравилось не только самому картару, но и всем его женам, мне же было плевать. Следующим на очереди после ремесленного квартала шел рабовладельческий рынок Угоры.
Клетки с различным живым товаром от детей до взрослых самых разнообразных рас и малых народностей. Кандалы, стоны, крики, мольбы о помощи рабов у прохожих, звук хлыста и повсеместно присутствовала запечатывающая магия рабовладельцев.
Складывалось впечатления, что я вновь оказался в предместья Угоры.
— Какая же это мерзость и низость! — скривилась вдруг Лислина с лицом полного жалости, с надеждой взглянув вначале на Ивару, после на ВальдХэрри, а затем на мужа.
— Лина, успокойся, мы не дома, — кисло заметил картар. — Сама знаешь, что мы не в силах, что-либо для них сделать. Даже если я сейчас выкуплю весь рынок этим бедолагам мы вряд ли поможем.
— Здесь не только бедолаги, — вклинился я в их беседу, выныривая из собственных мыслей. — Убийцы, насильники, воры, должники, военная контрибуция в виде разумных и сдавшихся. Всё не так просто…
— Мы это прекрасно понимаем, реанорец, — сухо заметила Ивара. — Но порой… порой сердцу не прикажешь. Мы хоть и божества, но чувства и эмоции для нас не чужды. Тебе ли это не понимать?
Что ж, в чем-то она и права.
Однако стоило нам миновать треть рынка, как все те самые пересуды и обсуждения о реанорце вновь возвратились назад подобно морской волне. Там, где мы проходили целые переулки пустели, а разумные как ошпаренные пытались умчатся прочь от кровожадного маньяка и его спутников.
Тем не менее в одно из мгновений реанорским чутьём я услышал чей-то хриплый и невероятно тонкий голос, на который вначале даже не обратил никакого внимания:
— …тар…
— … тар…
— … тааар…
— Ве… ик… ий… добро… етель… тааар…
Организм за долю мгновения резко остолбенел от невероятной догадки и знакомого тона, а сердце пробило учащенный такт.
Что? Мне послышалось? Великий добродетель? Я? Стоп! Так меня называли лишь однажды. Быть не может…
Тело стремительно обернулось назад, а хаотичный взгляд тотчас забегал среди десятков, если не сотен рабовладельческих клеток. А в одно из мгновений я наконец-то смог отыскать ту, кто так неистово пытался до меня дозваться.
— Зеантар, ты чего встал как вкопанный? — полюбопытствовал картар.
И чем пристальнее становился мой взор, тем мрачнее и тоскливее становилось на душе.
Обычная деревянная клеть, а к её решеткам была прижата миниатюрная, примерно с мужскую ладонь, девчушка. Чумазое и заплаканное лицо, а в глазах, что были направлены на меня, то и дело вспыхивала крохотная и еле живая надежда на чудо.
Это же… Но как?
После осознания увиденного, ноги уже сами несли меня в нужную сторону. Несколько самых медлительных зевак пришлось оттолкнуть грубо в сторону, а остальные сами отшатнулись прочь, когда заметили моё лицо и кроваво-красный доспех.
— Ниа? — неверяще прошептал я хриплым голосом, медленно присаживаясь перед клеткой на колени и глядя на старую знакомую.
Свежие раны и старые шрамы, как на миниатюрном заплаканном лице, так и по всему маленькому тельцу, а прямо за ней располагалась еще пара подобных девчушек, но уже с полностью пустыми глазами.
— Вел… кий… добро… етель… Зеа… тар… — пропищала хрипло и едва узнаваемым голоском малышка, чуть не плача. — Это… и впр… вду… вы?..
— Я! Это я! Ниа, что с тобой? Почему ты здесь? — прошептал я с расширившимися от растерянности глазами. — Где… где твой прекрасный голос?
Однако вместо ответа та лишь приподняла головку и обнажила на моё обозрение несколько грубых рваных шрамов на горле, а затем, словно этого было мало, повернулась ко мне спиной, на которой не было ничего. Абсолютно. Лишь две отвратные параллельные раны.
От снежной феи Зеленвальда и второй принцессы высокогорных вершин ледяного леса не осталось ничего, чем бы та могла гордиться при нашей последней встрече.
— Кто посмел приблизиться к клеткам? — вдруг раздался недовольный и чуточку каркающий голос рабовладельца. — Всем прочь! Прочь я сказал!
Вот только завидев моё перекошенное от злобы лицо, тот резко поник и побледнел.
— Т-ты же… Р-р-реа… н-норец… — со страхом просипел тот, страшно запинаясь. — Я-я-я… н-не… х-хотел…
Правда, на сегодня это была не последняя встреча старых друзей, потому как в этот самый миг за спиной раздался слегка рокочущий голос, а сам рабовладелец, завидев очередного ужасающего гостя готов был провалиться под землю от шока:
— Здравствуй Тар. Давно не виделись.
— Всё в порядке, Ниа, твой добродетель рядом, — спокойно прошептала я, поглаживая хнычущую фею по волосам одним пальцем и неспешно выпрямившись во весь рост, медленно обернулся к архидемону. — Запомни отныне одно! Для тебя я не Тар, Зиул, а дуайен Зеантар Ор'Реанон…
Глава 17. Архидемон, фея, реанорец…
Архидемон Жестокости Зиул Ас-Ннай. Когда-то нас можно было назвать очень отдалённо хорошими знакомыми. При первом своём посещении я оказался в их маноре. Тогда молодой Верховный оказался лишь одним из десятка наследников своего отца. Само собой вначале у нас не сложилось и пришлось выбить дурь из этого выкормыша Инферно, но дальше всё было сносно. По итогу он не делал вреда мне, я не делал вреда ему.
А теперь… Теперь всё иначе. Ведь в маноре Жестокости никто без его разрешения посрать не сядет, не говоря уже о том, чтобы поедать реанорскую плоть. Итог закономерен.
Вот только от него я не чую смердящей вони. Но это в целом объяснимо. Поедание усиливающих предметов не сильно повлияют на целого архидемона.
— Так это всё-таки ты. Человеческое тело, получается. Удивительно! Ты же больше всех ненавидишь людскую касту? Да еще и якшаешься с ними! — фыркнул насмешливо-едким тоном Ас-Ннай, невольно скосив взор на картара. — Или что-то изменилось?
— Видит великая мать, — равнодушно обронил я, медленно подступая к необычайно высокому демону и глядя в тёмно-алые глаза снизу-вверх, отчего парочка Верховных позади него моментально активизировалась и насторожилась. — Будь моя воля и весь сброд Мерраввина подох бы, а не только вся человеческая раса, но лично тебя, Зиул, мои проблемы, мои действия, мои отношения и даже это человеческое тело не должно волновать. Уясни это. Ты сам в курсе, что терпение — единственная моя слабость.