Ничтожно малый кусок пространства, что был подвластен лишь мне, а его эпицентром и питательной средой быль лишь я и моя жизнь. Плюс его в том, что он всюду будет следовать за мной и станет своеобразным замедляющим щитом. От увиденного глаза Хаарсы резко распахнулись, в глазах блеснул свирепый огонёк, и та многократно увеличила свой натиск.
А теперь последний рывок. Точнее последний козырь. Думаю, под трансом я смогу продержать чуть больше и выжать из своего мёртвого тела максимум.
Губы неторопливо зашептали слова могущественнейшего заклинания Высшей речи и с каждым произнесённым словом реанорские руны на теле продолжали набирать силу и сиять ярче, а концу всего сказанного все отметины сияли ярко-амарантовым цветом, даже не взирая на множественные ранения и смертельные увечья.
Пять секунд! Мне более и не нужно…
— Полное Стихийное обращение… Эфир молнии… Рунное тело истребления…
— ЭТО ТЕБЕ НЕ ПОМОЖЕТ, РЕАНОРЕЦ!!! ТАКИМ МЕНЯ НЕ УБИТЬ!!!
— Тебя? — хмыкнул тихо я, медленно оборачиваясь к Фарафу. — А кто говорит о тебе?
— НЕ СМЕЙ!!! — завизжала, что было сил женщина, поняв мою задумку.
Однако для остановки было слишком поздно. Молния уже полностью объяла всё тело. Джад в странника я метнул не глядя, а рывок стихийного обращения выдался моментальным. Хватило мизерной доли секунды, чтобы оказаться возле раненного и повизгивающего Фарафа, потому как орудие угодило ему точно в пах.
— РЕАНОРСКАЯ ТВАРЬ!!! НЕНАВИЖУ И ПРЕЗИРАЮ ТЕБЯ!!! — вопил странник, держась за причинное место и заваливаясь навзничь. — ПОЧЕМУ ТЫ НИКАК НЕ СДОХНЕШЬ?!
Стремительный удар ноги пришёлся именно туда, где торчал джад и вопли хранителя перешли на полноценный фальцет. Кровь и плоть хлынула фонтаном, а уцелевшая рука вырвала мгновенно из пространства громовое копьё.
— Я ведь говорил тебе, Фараф, — равнодушно произнес я, наступая тому на изуродованный пах и глядя в его изувеченное лицо. — Ты сдохнешь самой жалкой смерть. Лишившись всего своего достоинства. Ты ведь так гордился свои причиндалом, когда насиловал женщин моего народа, и когда твои куски дерьма затаскивали реанон в храм. Так вот тебе эта вещь… более не понадобиться. Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… мерзкая падаль…
Копьё в безжалостной манере оказалась в его брюхе и хватило трёх выверенных рассекающих ударов, чтобы превратить тело посланника в груду рассеченной плоти и костей и в то же самое мгновение с жутким страдальческим криком странник покинул ауру своего раба.
Второй по силе хранитель Мерраввина оказался повержен.
Вместе с его смертью пришло некое облегчение и чувство умиротворения. Вот только праздновать уже не было никакого желания. Реанорский транс и стихийное обращение прекратило своё действие, а следом за ними погасли и все руны на теле.
До ушей практически сразу донёсся треск изолирующего барьера, я лишь успел только наполовину повернуть голову на разрушительный звук, но в тот же момент холодная женская рука мёртвой хваткой легла на моё горло, тело оказалась приподнято над землей, а громовое копьё жалобно звякнуло о камень арены и откатилось прочь за мою спину.
— ИМЕННО ЗА ЭТО Я НЕНАВИЖУ И ПРЕЗИРАЮ ТЕБЯ, ЗЕАНТАР!!! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, КОГДА НУЖНО ОСТАНОВИТСЯ И ПРЕКЛОНИТЬ ГОЛОВУ!!! — ревела неистово хранительница. — ХВАТИТ!!! СДОХНИ, РЕАНОРЕЦ!!!
Каждое её слово сочилось ненавистью, рука её дрожала, но лишь хватка усиливалась, а затем с брезгливым видом сформировав в своей ладони тонкий пространственный осколок, та с удовольствием вонзила его прямо в центр моей груди.
Вот только боли уже не было. Я уже ничего не чувствовал. Абсолютно. Даже её размытое лицо казалось мне далёким и малознакомым, а небывалое облегчение начало медленно поглощать меня без остатка. Однако остался последний завершающий штрих.
— ЗНАЙ ОДНО!!! — шипела она мне в лицо, под хруст моих собственных костей в теле. — Я НЕ УСПОКОЮСЬ ПОКА НЕ УНИЧТОЖУ ВСЁ, ЧТО БЫЛО ТЕБЕ ДОРОГО! ВСЕХ ДО ПОСЛДЕНЕГО РАЗУМНОГО!
И именно эти слова придали какою-то толику той самой нужной силы, а то самое долгожданное облегчение отступило всего на миг.
— Уничтожишь?.. — усмехнулся со слабой издёвкой я, слегка приоткрывая веки и глядя в её яростные тёмно-сиреневые глаза, а мой голос неуловимо становился громче даже под воздействием её силы. — Ты не сможешь этого сделать… Ведь я тебе не позволю! Всё, что сейчас с тобой творится — это расплата. Расплата за мой дом! Расплата за мою семью! Расплата за мой народ! Ты хотела всемогущества, желала моих знаний и армию воителей подобных мне!!! ТАК ОЩУТИ ТУ САМУЮ СТОЛЬ ЖЕЛАННУЮ ДЛЯ СЕБЯ СИЛУ НА СВОЕЙ ПОГАНОЙ ШКУРЕ!!!
В уцелевшей конечности моментально сверкнула метательная стихийная игла и на всей ныне доступной скорости рванула к её горлу, но в тот же момент её рука выпустила из хватки пространственный осколок и быстро перехватила мой удар в сантиметре от своей шеи, а на лице у неё расцвела ликующая гримаса победительницы.
— Ты всё равно умрешь, но даже в полушаге от смерти, даже столь немощный и ослабленный, ты всё еще сражаешься и никак не успокоишься, — прошептала с удовольствием и радостью она, сдавливая мою руку до хруста. — Ты был близок. Очень близок. Но промахнулся…
— Про… промахнулся? Ха-ха-ха… Ты не учла ошибки своих братьев. Запомни, Хаарса… — просипел я, сквозь смех и боль, медленно прикрывая глаза. — Реа… реа… реанорец… всегда уходит на своих условиях и никогда… никогда не промахивается… Прощай. Это конец… для нас обоих…
Активация…
На лице у женщины вспыхнуло непонимание, которое сразу же переросло в ужас. Громовое копьё позади меня в последний раз вспыхнуло остатками молнии и резко ожило, прямо по центру спины и груди я тотчас ощутил слабый укол, а тело слегка дёрнулось и начало заваливаться на бок вместе со своей истязательницей.
До ушей донеслось сдавленное мерзкое бульканье и с трудом разлепив глаза я стал свидетелем необычайно чудесной картины. Громовое копьё пробило насквозь мою грудь, а весь его потрескивающий наконечник торчал в горле у умирающей странницы, по груди которой обильными сгустками стекала вниз кровь.
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… — одними губами прошептал я.
Пару мгновений мы так и лежали, соединенные громовым копьём, а секунду погодя взгляд у хранительницы медленно погас, а её эфемерный силуэт стремительно покинул тело.
— Конец… Всё закончилось… Буря в душе… наконец-то утихомирилась…
Если честно я действительно считал, что это конец. Однако в одно из мгновений слух уловил тихий гул пространственной арки. Глаза уже почти ничего не видели, но как на зло та располагалась всего в паре метров от Хаарсы.
Не знаю, что поддерживало во мне жизнь, но её становилось всё меньше. Сердцебиение неумолимо замедлялось. Как ни странно, но боли не было, даже когда я попробовал пошевелиться. Лишь вселенская усталость. Правая рука слегка шелохнулась и последним мысленным приказом удалось полностью развеять громовое копьё, которое исчезло в блекло-красной вспышке с жалобным треском, словно прощаясь со своим владельцем.
Тело не слушалось и содрогалось от десятков смертельных ран, но кое-как вначале получилось встать на колени, а затем удалось подняться на ноги и в кромешном тумане преодолеть расстояние до арки. Не помню, как я миновал грань Древних, но помню, что арена погрязла в тотальной тишине. Стоило мне сделать один единственный шаг по песчаному покрытию, как со всех сторон меня тотчас стали окружать множество воителей и каждый их шаг сопровождался звоном извлекаемого из ножен оружия. Однако на все их телодвижения я лишь попытался усмехнуться как можно шире.
— ВСЕМ ПРОЧЬ!!! — раздался громогласный рык мироходца, а часть арены оказалась объята тёмно-бирюзовым барьером. — КТО ТРОНЕТ РЕАНОРЦА СРАЗУ ЖЕ СДОХНЕТ!!! СЛОВО ХРАНИТЕЛЯ!!!
Губы вновь искривились в подобие улыбки и попытавшись сделать второй шаг, почти безжизненное тело начало заваливаться вперед, перед глазами уже маячил выщербленный камень арены, но у самой земли я угодил в чьи-то мягкие объятия. И приобняв меня с нежностью за плечи, покровительница присела там, где стояла.
— Лина, помогай! — раздался сквозь пелену туману встревоженный голос картара.
— Раны! — панически заметила богиня жизни, применяя свою магию. — Посмотри на его раны! Их десятки, если не сотня. Увечья, нанесенные астральным оружием и магией странников невозможно излечить так просто, тебе это известно лучше прочих…
— Иви! — не унимался Драгун.
— Я не знаю, Пал! — прошептала взволнованно женщина. — Не знаю!
— Добродетель… Зеантар… — вдруг раздался плач фей над ухом, — не у-умирайте… не надо… вы же хороший…
— Хороший, значит, — шепнул я, отчего те заревели пуще прежнего. — Спасибо за эти слова, девочки. Приятно, когда о тебе заботятся, особенно в последние мгновения жизни…
Если честно, то самого картара, его жен и малышек я даже не видел, но через пелену сгущающейся тьмы смутно проглядывался идеальный образ Бездны, что улыбалась мне своей самой печальной и обворожительной улыбкой.
— Пал, и остальные, хватит. Не надо тревожиться. И простите меня, Бээаллинарэ… — прошептал я в уже полубредовом состоянии истинное имя Бездны на реанорском. — Мне жаль… Очень жаль… Я люблю своих жен и полюбил то, что создал… Но после того, как я умру, то более… более не надо меня возвращать… Я служил вам верой и правдой десятки лет и служил бы еще, но сейчас… сейчас я… устал… Безумно устал… и хочу… отдохнуть и теперь лишь желаю увидится с отцом, матерью и сестрой… И извиниться перед ним за всё. Простите… простите меня за мой эгоизм… и за то, что не выполню просьбу. Ваши слова тогда… необычайно драгоценны для меня… Простите, что покидаю вас и не могу вам дать того… чего вы так желаете…
— Всё в порядке, мой дорогой. Ты молодец. Ты совершал немыслимые деяния и заслужил это, как и мою любовь, — в глазах у Бездны вдруг заблестели слёзы, лицо же моё в этот момент было залито кровью и почти изувечено, но чуть наклонившись та с нежностью поцеловала меня в лоб и в обе щеки. — А теперь отдохни и отправляйся на встречу с родными, последний сын пасмурного Реанора… ты это и вправду заслужил…