меня… Я… я виноват… виноват… Я никогда не искуплю того, что сделал… Не заменю этих лет, но простите… Я… я не хотел… Представить не могу как… как вам было сложно все эти годы… Я… я должен был быть рядом… но меня не было… Простите…
— Это… это он! — в один голос надрывно прохрипели Лира и Виктория. — Живой… Это наш муж!
Однако мои слова подействовали прямо противоположно. Алиша, Вика и Рита заревели уже громкими голосами, никого не смущаясь, и уткнулись мне в грудь. Хельга же и Лира оккупировали мои руки. Сейчас они казались мне такими хрупкими и беззащитными. От холодных княгинь и строгих женщин не осталось и следа, и от такого их вида мне лишь противнее стало на душе.
А затем без какого-либо смущения со слезами на глазах и громко заплакав Прасковья отвесила мне пощечину.
— Ты подонок и подле-е-ец! — глотая слёзы, завыла Куня.
— Заслужил… — прошептал печально я.
— За-заслужил?.. Д-да я… да я… убью тебя! Где… Где ты пропадал? — всхлипывая надрывалась жена, под плачущий и усилившийся вой других девчат, закатывая истерику. — Почему… почему ты нарушил своё слово?.. Пять!.. Пять с половиной лет… Плевать на сложности! Но нам было страшно представить, что… что тебя больше нет… Что ты… умер неизвестно где… Что… что ты не… вернешься… Мы… мы боялись… а ты… а потом… и после тоже…
Но договорить она не смогла, потому как разрыдалась пуще прежнего и подобно остальным уткнулась мне головой в бок, а я же не найдя ничего лучше, попросту всех обнял, как мог. Поочередно целуя каждую женщину в макушку головы.
— Простите меня… Простите…
Их чувства захлёстывали всё реанорское нутро без остатка. Не нужны были слова. Боль, горечь, отчаяние, душевные страдания, сожаления, досада. Сейчас я чувствовал и ощущал всё. Я переживал эти эмоции и эти годы вместе с ними.
— Надеюсь… Я надеюсь… надеюсь ты теперь никуда не уйдешь? — вдруг спросила Вика, поднимая на меня заплаканное лицо, а следом за ней это сделали и другие. — Не уйдешь же?..
— Если ты здесь, то… то это значит, что со странниками… покончено? — с мольбой в голосе прошептала Лира.
— Нет, больше я никуда не уйду, — со слабой улыбкой кивнул я, целуя экс-Романову в лоб, а затем то же самое проделал с Калирой. — И да. Со странниками покончено.
— Это ты навещал детей? Ты ведь встречался с ними и говорил, а не просто наблюдал издали? — вдруг поинтересовалась зажмурившаяся Алиша, всё также продолжая прижиматься щекой к моей груди, а удивлению девчат после её вопроса не было предела. — Матвей пытался мне солгать, но у него не получилось. Я не хотела поднимать панику раньше времени и поэтому решила никому не рассказывать.
Вот как, значит. Получается, он уже умеет держать слово.
— Да. Я навещал их. Правда, они не знают, кто я на самом деле, — усмехнулся грустно я, а потом вновь обвёл девчат нежным взором. — Они чудесные, а вы замечательные матери, раз вырастили таких сыновей и столь прекрасную дочь, — добавил я, глядя на то, как их улыбки в прямом смысле расцветают. — Спасибо вам за всё. К тому же я был не только в корпусе, но и в квартале альвов… А ещё побывал в резиденции у Дивеева.
От услышанного не только глаза Вики стали шире, выказывая тем самым удивление, но и у всех моих жен.
— Почему я тебя не видела? — растеряно отозвалась Виктория.
— Так уж вышло, — виновато улыбнулся я. — Прости.
— То есть… всё это время вы были рядом? — с любовью вопросила Рита с прослезившимися глазами, крепче ко мне прижимаясь. — Когда вы вернулись, господин?
— В какой-то мере, практически постоянно. Простите, что не пришел сразу, — покаялся я в очередной раз. — Я… переживал…
— Стоять! Ах, ты… Мерзавец! — прошипела грозно Куня, хлюпнув носом, правда, вкупе с раскрасневшимися глазами она выглядела не строгой княгиней, а милой и забавной девушкой. — То есть всё это время, пока мы страдали, ты был рядом и шлялся по округе? Ты совсем…
Правда, договорить она не успела, потому как в следующий миг раздались приглушенные, необычайно тонкие и жалобные голоса:
— Добродетель… нас… нас сейчас задушат…
Лишь через мгновение я понял, что малышки всё это время спали во внутреннем кармане, а секунду спустя из-под одежды выпорхнули три малютки.
— Фух! — выдохнула одна из малышек, протяжно выдыхая и присаживаясь мне на голову, а следом за ней последовали и остальные. Лишь через несколько вдохов вся троица поняла, что находится под прицелом шести удивлённых пар глаз. — Здравствуйте… — расплылась в широкой улыбке девчушка. — Я Ниа…
— А я Ифа.
— Я Яни.
— А вы жены добродетеля? — еще шире улыбнулась Ниа. — Вы красивые. Красивые, как и супруги картара.
— Лазарев… — прошептала ошеломлённо Хельга, смотря во все глаза на девчушек, а затем переглянулись с не менее шокированными девчатами. — Это… это кто?
— Это феи. Феи ледяного леса из Зеленвальда, — объяснил с улыбкой я. — Они не опасны. И теперь они часть нашего рода.
— По крайней мере, — смущенно заметила Прасковья, отреагировав на комплимент Ниа. — Они знают толк в женской красоте. Мне они нравятся.
— Спасибо! — радостно пискнула Яни, сидя у меня в кармане.
— Лазарев! — вдруг гораздо строже отчеканила фон Тек. — От нас ты не отстанешь, пока не расскажешь обо всём, что с тобой случилось, и почему ты задержался на столь много лет.
— И не вздумай увиливать! — сурово прошептала Прасковья, но почти сразу взгляд её смягчился, и та мазнула по моим губам своими. — Иначе получишь у меня!
Видит Бездна, что так я готов получать хоть весь остаток своих лет.
— Зеантар, что стряслось на втором кольце? — взволнованно спросила Алиша, глядя мне в глаза, а затем я вновь оказался под прицелом женщин. — Мы видели, что ты опять сражался. Неужели это то, о чем говорил хранитель?
— Да, — сознался нехотя я, потому как не хотелось портить столь приятное воссоединение такими новостями. — Интеграция с другими мирами. Первыми были демоны из Инферно. Но это только начало…
Однако договорить я не успел, потому как в ту же секунду раздался недовольный и полусонный мужской голос, что ударил мне в спину, а затем и силуэт заговорившего показался у главного входа:
— Терентий! ТЕРЕНТИЙ!!! Что за бардак здесь происходит⁈ Где прислуга⁈ — заспано рявкнул Васильчиков, минуя двери и испепеляя моих жен раздраженным взором. — Какого лешего вы здесь устроили и чего забыли на улице? И что за бабский вой я вдруг услышал⁈ — продолжил горланить тот и, по-видимому, заметив мою спину, он мерзко и злорадно ухмыльнулся. — Во имя Катаклизма! Что я вижу? Надо же… гордые и величественные княгини Лазаревы, а жмутся к какому-то кобелю, как какие-то потасканные дешевки. Ты вообще кто такой и что забыл в моём доме? Представься! Хотя нет! ОХРАНА! — проревел он, глядя на воителей у врат и косясь на Хельгу. — Почему мне не доложили?
Вот только ни охрана, ни Хельга, как и вообще никто из присутствующих даже не шелохнулся.
Сучья кровь! Я пытался себя сдерживать.
— Бабский вой? Потасканные дешевки? — прошипела негодующе Прасковья, активизируя режим настоящей фурии. — Ты совсем уже ополоумел…
Но её уже в следующий миг с невозмутимым видом осекла Вика, покосившись на меня.
— Кобель и твой дом… — задумчиво пробормотал я, медленно поворачиваясь лицом к Васильчикову и встречаясь с ним глазами. — Где… всё это?
Игра в гляделки продолжалась недолго. Буквально секунду. Лишь тогда тот понял, кто перед ним стоит и охваченный страхом он попытался отшатнуться прочь. Но уже через толику вдоха мои пальцы охватили его горло и приподняли тщедушное тело Васильчикова над полом.
— Не может… быть… — прохрипел с ужасом Назар, бледнея на глазах. — Ты же… ты же… умер…
— Ты никчемный червь, что возомнил себя королем, — прошипел я, сдавливая свою хватку, отчего левая рука начала раскаляться и принимать свой стихийный облик. — Князь Лазарев здесь только один! И ЭТО Я!!! А ты всё это время позорил моё имя, мой род и моих супруг! К тому же за такие слова, которые ты произнес в сторону девчат ранее уже можно было сдохнуть с десяток раз, а за то, что сделал ты и собирался сотворить твой папаша и то больше. Ты ничтожный мусор! Никто не вправе касаться моих жен, никто не вправе угрожать моим детям! И никто не вправе трогать то, что принадлежит мне! Будь то сам бог или же Катаклизм! А теперь просто сдохни… Передашь от меня привет своему папаше и всем остальным.
К концу моей речи Васильчиков уже был ни жив, ни мёртв, а его тело обвисло склизкой тряпкой в руке.
— Захар, — вдруг прошептала Алина, успокаивающе касаясь моего плеча. — Нет необходимости пачкать руки. Ты вернулся. Он может еще при…
— Он уже не пригодится, — спокойно проговорил я. — Этот червь слишком много на себя взял! — а после я с вопросом уставился на жен. — Неужели вы думали, что я оставлю всю ту мерзость в живых? Или вы считаете, что я не знал о том, что случилось за пять лет? Я был рядом не просто так. Они посмели коснуться вас, они посмели навредить детям. А за подобное приговором может быть только смерть.
— То есть ты уже… — шокировано сглотнула Вика, переглянувшись с остальными женщина. — А отец?.. Он…
— Не беспокойтесь, — тепло улыбнулся я. — Император уже в курсе.
— Зеантар, не пачкай об него руки, — вдруг отозвалась Лира с нежной улыбкой, коснувшись моей руки, а затем брезгливо взглянула на Васильчикова. — Он того не стоит. Официально он всё еще князь Лазарев. Мы с ним разберемся. Я сама казню этого ублюдка…
Трепещи Ракуима! И с каких это пор из меня начали вить веревки? Но сегодня… сегодня можно.
Тело почти бессознательного Васильчикова я отбросил в сторону фонтана, о который тот удачно приложился, а слух тотчас уловил отчетливый хруст костей. Перелом руки и четырех ребер. Хватило одного кивка на тело, чтобы отдать приказ воителям и те поняли меня безукоризненно.
— Я же ведь говорила, что тебе не бывать князем, и чтобы ты к нам не приближался! — со злостью прошипела Прасковья, сплёвывая наземь и быстро спустившись со ступеней, дважды пнула ногой Васильчикова по сломанным рёбрам, отчего он невольно взвыл. — А это тебе за потасканных дешевок! И за то, что угрожал Лизе и Анжелике, урод! Давно хотела это сделать…