Когда рассвело, моя жена Кэти проснулась и вышла на улицу, чтобы взять газету. Она почувствовала какую-то горячую волну и посмотрела наверх. Небо было янтарно-желтого цвета, с чернотой, запах ужасный.
«Что-то случилось», — сказала она, тряся меня за плечо.
Четыре часа спустя мы выезжали из Стриппс Ранч, а оранжевое огненное зарево своим единственным горячим глазом уставилось на нас, оказавшихся в столь безвыходном положении. Наш фургон был завален прошлым — фотоальбомами и детскими рисунками, кукольной одеждой, снятыми со стен картинами. Кот Бинкли из картонной коробки завывал на пару с сиреной. «Как это могло произойти? Чтобы так все затянуло», — сказал Мэттью, наш теперь уже повзрослевший сын, и слова застряли у него в горле. Он был ошеломлен, не мог поверить. Ему казалось, что мир погибнет в пламени. «Ничего страшного, — сделал я слабую попытку его в этом разуверить. — Так, небольшое приключение. Слышишь, я вырос вместе с торнадо. У нас такое бывало каждую весну».
«А я нет», — ответил он. И говоря это, был прав. Мы ехали на восток и на север, поглядывая на поднимающееся облако дыма в зеркало заднего вида. Движение было интенсивное. Через сорок минут мы припарковались на стоянке у гостиницы в Хэмптоне, около самого океана. Отель снизил цены для эвакуированных. Вестибюль был забит оцепеневшими жителями Сан-Диего и их домашними животными.
Люди собрались у телевизора с большим экраном, прикрывали рот руками, не в силах поверить тому, что видели.
За три квартала до нашего дома пожар остановился, изменил направление, и ветер понес огонь обратно на окраину.
К тому времени как самый большой в Южной Калифорнии пожар октября 2003 года закончился, выяснилось, что двадцать четыре человека погибли, две тысячи домов сгорело дотла, а моего любимого леса Кайямака не стало. Огонь был так горяч, что взрывались камни размером с дом. От деревьев, возраст которых, по подсчетам, составлял восемь тысяч лет, остался один пепел.
Некоторые из тех мест, что предлагали специальные программы для детей, о которых вы уже читали на страницах этой книги, были разрушены или повреждены. Кэнди Вандерхоф, архитектор и дизайнер, два последних года посвятивший созданию экологического заповедника Крестридж — горного района, где студенты любовались чудесами удаленного уголка природы, — сообщил, что большая часть заповедника сгорела.
Вандерхоф вместе с добровольными помощниками потратили много недель на восстановление ворот у входа в заповедник. Эти ворота, сделанные по проекту художника Джеймса Хаббелла в основном из подгнивших соломенных тюков, были также уничтожены прошедшейся по Крестриджу огненной бурей. Все, что от них осталось, — это перекрученные как пальцы ветви обожженных дубов и почерневшие камни с углублениями в виде желудей, оставленные в древности индейцами кумейаа.
Фамильная усадьба Джима Хаббелла, уютно устроившаяся среди чапарели и дубов в тридцати милях к западу, также сгорела. Он потратил сорок лет на эти постройки — поистине целые скульптуры — из цемента, самана[86], камня, дерева, кованого железа и стекла. Год за годом он добавлял то завитушку здесь, то собирающее свет стекло там. Казалось, здания не построены, а выросли из самой земли. Шли годы, и тысячи посетителей, приезжавших сюда на день, впитывали в себя дух творения Хаббелла. Огонь сжег большую часть построек; олени, двигавшиеся как призраки, исчезли.
А вот Хаббелл, мягкий, пожилой человек, руки которого дрожат от старости, верит в новый источник, верит в возрождение.
Прошло несколько дней после пожара, и Джим и его жена Энн вернулись на свою землю, принялись сажать все, что возможно, стараясь свыкнуться с происшедшим. Не так давно я получил письмо от Джима с замечательным описанием поэтического восприятия Гэри Снайдером духа природы — духа рождения, созидания, наделения неповторимыми чертами — и превыше природы самого рождения — nasci (natura):
«В этом году хороший труд даст свои всходы, и они прорастут через пепел так же, как зеленая трава прорастает через пепел, оставшийся отсгоревшей чапарели, ибо вместе с разрушением к нам приходит то, чего мы не ждали. Оглядев свою землю и увидев ее опустошенной, мы открываем красоту, которую раньше не видели. Открылись валуны, когда-то спрятанные от взора, и казалось, что они лежат среди сада. Открылись тихие места для раздумий. Твердая почва, дотла выжженная огнем, стала мягкой и податливой. Стали видны все неровности. Эта пустота, это новое для нас пространство таят нечто волнующее. Это калитка в мир, лишь на миг нам открывшийся. Наша задача — пройти через нее и выяснить, куда она ведет».
Я привел здесь эту историю в качестве метафоры. Размышляя о запутанном клубке взаимоотношений между детьми и природой, мы можем представить, что он прошел через стихию огня. Мы с нетерпением ждем обновления.
Время сеять
Задача наладить прерванную связь между детьми и природой может показаться слишком сложной и даже неразрешимой.
Но мы должны придерживаться убеждения, что существующую тенденцию можно коренным образом изменить или, по крайне мере, замедлить ее развитие. В противном случае последствия для здоровья человека и окружающей природы трудно себе представить. В основе теории приверженности делу защиты окружающей среды лежат принципы добра: привязанность к земле есть благо как для детей, так и для самой земли.
Недавнее прошлое дает надежду на успех.
Те из нас, кто родился в 1950–60-х годах, помнят времена, когда люди запросто могли выбросить из окна машины пустую банку из-под содовой или сигаретный окурок. Сейчас подобные привычки являются исключением. Компания по вторичной переработке материалов и борьба против курения — лучшие примеры того, что в союзе социальные и политические силы могут оказывать значительное давление и привести к эффективным социальным изменениям даже в течение жизни одного поколения. Мы можем сделать выводы из проводимых ранее мероприятий. Одно из перспективных направлений исходит от Майкла Пертшука, одного из основателей Института адвокатуры в Вашингтоне, бывшего председателя Федеральной торговой комиссии при президенте Картере и одной из самых влиятельных фигур антиникотиновой кампании начала 1960-х. В настоящее время он выступает против расширения рынка табачной индустрии и его вторжения в развивающиеся страны. Он написал четыре книги в защиту жителей городов. Он очень хочет увидеть движение, занятое восстановлением связи молодого поколения с природой.
В отличие от движения за гражданские права и от рабочего движения кампания по борьбе с табакокурением прошла путь сверху вниз, начав с научных исследований и публичных заявлений официальных представителей здравоохранения. Одновременно, но вначале без связи с этим, протест против курения поднялся снизу, со стороны пассивных курильщиков как результат болезней и сокращения их жизни из-за привычки других людей к курению.
«И только когда научно была доказана угроза жизни от пассивного курения (теперь научно зафиксированная как „табачный дым окружающей среды“), эти два движения объединились, — говорит Пертшук. — И только благодаря мощному голосу авторитетных ученых и страстному воззванию организованных общественных объединений (небольшие группы которых собирались на чердаках и в гаражах, определяя приемлемые нормы и места, воздух которых любители курения могут загрязнять) движение, радикально изменившее социальные нормы, пустило глубокие корни». Национальные группы, включая добровольные ассоциации за здоровье легких, сердца и борьбы с раком, присоединились к движению, выдвигая «лозунги» за окружающую среду без сигаретного дыма, и их поддерживала массовая кампания за здоровый воздух без сигаретного дыма. «Вот так и зародившееся движение за связь детей с природой получает мощную поддержку со стороны науки, доказывающей негативное влияние на здоровье детей отсутствия контакта с природой, и со стороны родителей и всех тех, кто видит, что жизненное пространство детей сегодня ограничивается диваном и столом с компьютером». Именно так это движение и перейдет от осознания важности и разрозненных действий одиночек к хорошо организованной, охватившей широкие массы системе.
Работа уже дает свои плоды. Мы видим, как движение за образование, базирующееся на изучении окружающей среды, на переходе к обучению в школьном дворе, а также движение за простой образ жизни хотя и постепенно, но неуклонно набирают силы. Осознают важность проблемы природоохранные и религиозные организации. Развернулось озеленение школьных дворов в Соединенных Штатах и Европе. Растет понимание того, что наше физическое и духовное здоровье связано с естественным природным окружением. Мы также видим, как возрос интерес к облегчению бремени законодательных ограничений путем реформы правовой системы. И хотя реформа законодательства противоречива и часто зависит от интерпретации юриста, она должна избавить людей от страха перед судебным разбирательством, который испытывают многие семьи. Несколько национальных групп уже работают над общественным проектом внесения поправок, связанных с прогулками на природе; в их числе «Дороги к заповедным тропинкам», Траст общественной земли и «Дизайн активной жизни». Траст общественной земли видит свою задачу в том, чтобы у мест проживания всех американских семей был парк, до которого можно дойти пешком. «Дизайн активной жизни», национальная программа фонда Роберта Вуда Джонсона и Школы общественного здоровья в Чапел-Хилл, штат Северная Каролина, разрабатывает способы повышения физической активности через дизайн и общественное мнение, к их числу относится и вопрос природных зон в городе.
Существует и возможность сближения отдельных направлений и компаний, таких, например, как «Новый урбанизм», «Разумный рост», «Контактные сообщества», «Зеленый урбанизм» и новая сельскохозяйственная система. Многие из этих групп движутся в одном направлении. Их подталкивает к этому растущее негативное отношение к зависимости от нефти Ближнего Востока или иного ископаемого топлива, не говоря уже о беспокойстве по поводу глобального потепления и других неотложных вопросов о состоянии окружающей среды. Их объединяет общее желание создать проекты больших и малых городов, отличных от тех, в которых мы сейчас живем. Представителей этих организаций отличает ясное понимание того, что созданная нами окружающая среда непосредственно влияет на наше физическое и эмоциональное здоровье, и сожаление о том, что разрыв между природой и нашей повседневной жизнью постоянно увеличивается. Когда они сосредоточивают внимание на молодежи, каждое из этих течений обретает особый смысл и особую силу.
Ясное представление позволяет обрести большую силу. Ощущается острая потребность в контролируемых экспериментальных изучениях, таких, которые проводятся в университете Иллинойса Тейлором и Куо. Подобные исследования показывают, что природа не просто способствует здоровому развитию ребенка, но и более эффективна, нежели иные способы, которыми ее пытаются заменить. Хотя проведение подобных исследований требует немалых затрат, знания, которые они дают, могут оказать огромное влияние в борьбе за сохранение и преумножение территорий с естественной природной средой, доступной для детей и для всех нас.
Причины для оптимизма
В штатах Западной Вирджинии и Кентукки до сих пор уголь «правит бал», разрывающие горы машины опускают линию горизонта. Разрушение горных вершин и заполнение долин вследствие открытой разработки привели к «обезглавливанию» свыше тысячи квадратных километров горных районов; оказались погребенными около полутора тысяч километров речек, распались сообщества людей. Угольные компании продолжают утверждать, что подобные горные разработки жизненно необходимы для местной и национальной экономики, однако многие жители Западной Вирджинии и Кентукки думают иначе. Подобные работы по добыче угля часто оставляют после себя открытые плато, подобные лунным. Угольная суспензия, состоящая из частиц пустой породы и химикатов, используемых в угледобывающей промышленности, смешивается с дождем и попадает в водохранилища.
11 октября 2000 года одно из таких водохранилищ, около Инеза, штат Кентукки, разрушилось, вылив около 1 млрд л угольной суспензии и сточных вод (что более чем в двадцать раз превышает количество нефти, вылившейся из нефтяного танкера «Эксон Валдез»), что привело к загрязнению и уничтожению водной флоры и фауны более чем на ста километрах рек и ручьев Западной Вирджинии и Кентукки. Мой друг Джанет Фаут, один из лидеров Союза по охране долины Огайо, борется против разрушения горных вершин. Она полна надежд на будущее в союзе с природой — и благодаря успеху последних мероприятий их движения и из-за свидетельств серьезной озабоченности (выраженной и многими людьми в этой книге) по поводу отсутствия связи детей с природой. Она обращает внимание на тех ее знакомых, «которые не боятся немного запачкать в грязи ботинки — тех новых людей, что, следуя по стопам первопроходцев, предпочли идти легкой поступью по собственному небольшому участку земли». Они живут в сельской местности, там же воспитывают и обучают своих детей. «Дети познают жизненные премудрости потому, что от этого зависит их собственное существование. Это не то же самое, что ходить время от времени в лес с приятелями, это — сама их жизнь. Детей учат заботиться о земле так, как если бы от этого зависела сама их жизнь на ней, что, в общем-то, на самом деле так».
Наиболее отрадным для нее является тот факт, что ее дочь, как многие представители ее поколения, связана с миром, «о чем раньше можно было только мечтать. Молодые люди выходят далеко за пределы этой страны, перед ними не только предстают другие культуры, но они еще видят, как расточительный стиль жизни Соединенных Штатов наносит ущерб жизни и за их пределами. Полученный на пике юношеского идеализма опыт из первых рук, несомненно, зажжет энтузиазмом новых лидеров, которые не только вступят в борьбу за сохранение мира естественной природы, но и будут стоять за справедливость для всех людей.
Непосредственный контакт с миром природы и чтение биографий людей, которые меняют жизнь, способствуют росту моего самосознания как в социальной сфере, так и в отношении к окружающей среде, и я уверена, что за этим самосознанием и стоит тот самый душевный пыл, который поможет нам спасти Землю, а для людей, живущих на ней, послужит источником энергии. Моя дочь может связаться напрямую со сверстником в Буэнос-Айресе или Катманду через Интернет безо всяких посредников. Она может узнать правду непосредственно из первых уст за считанные секунды. Это вселяет в меня надежду».
Я надеюсь, что Джанет права, однако считаю, что оптимизм имеет под собой почву только при условии значительного расширения социального движения за установление связи между нашими детьми и миром природы, такого движения, которое пойдет значительно дальше природоохранных действий, осуществляющихся сейчас. Пока Джанет борется против разрушителей гор в Западной Вирджинии, бульдозеристы иного рода принимаются за работу у меня за спиной. Огромные гудящие грейдеры сглаживают естественный рельеф земли. Это разворачивается сам Сан-Диего. В соответствии с большими строительными проектами несколькими бульдозерами обычно разрывается свыше девяноста тысяч кубических метров земли в день. Если сложить все эти кубометры земли в башню, то она будет возвышаться более чем на восемьдесят километров. И это работа одного дня, работа по плановому развитию города. Подобное изменение ландшафта является первым этапом создания нового городского участка, в котором все выравнивается и устанавливается руками человека. Пока не будет сделан иной выбор, именно такими будут районы, в которых вырастут новые поколения американцев.
Пока я собирал материал для написания этой книги, я много разговаривал со студентами колледжей, и эти разговоры вселили в меня надежду. Когда речь заходила о здоровье — физическом, психическом, духовном — и о том, какую роль играет здесь природа, тон разговора менялся; вопрос, который часто поначалу казался фаталистическим, интеллектуальная дискуссия о дыре в озоновом слое быстро переводила в сферу личных интересов. Некоторые из побеседовавших со мной студентов позднее признавались мне, что раньше никогда не задумывались о судьбе окружающей среды в таком личном и глубоком смысле. Многие затем написали мне, что разговоры с одноклассниками и детьми о природе их очень тронули. Пусть исподволь, но находящееся в спячке семя природы прорастает, стоит лишь немного его полить.
Возможно, через какое-то время для этих молодых людей дело охраны природы станет целью их жизни и они посвятят ему все свои умения. Сделают они это не по идеологическим мотивам и даже не из-за проблемы выживания. Они поступят так потому, что в этом будет заключена для них та особая радость, которую они в один прекрасный день смогут разделить со своими детьми, как смогут это сделать и многие из нас — если действовать незамедлительно.