Шайгалов понимал, что его приближение заметят, потому остановился за несколько шагов до струящегося марева, обозначающего границу маскирующих и защитных полей.
Из плотного сумрака, который лишь слегка рассеивал свет звезд да отраженное сияние бледной маленькой луны – спутницы Афины, внезапно раздался знакомый чуть настороженный и хрипловатый от волнения голос:
– Командир?
– Привет, Паша, – Шайгалов представил себе ощущения лейтенанта и усмехнулся. – Грешишь на сбой систем? Решил, что надо бы проверить все по-тихому?
– Иван, мы считали тебя мертвым.
– Как видишь, я жив. Или ты не рад?
– Рад. Извини, но…
– Не комплексуй, лейтенант. Я вернулся. Согласен, вид у меня несколько необычный. Спасибо, что не поднял тревогу. Давай так – ты подгонишь сюда полевую стерилизационную камеру, я пройду через нее, чтобы не принести какой-нибудь заразы на территорию колонии. А потом мы с тобой поговорим начистоту, но все, что я расскажу, пока останется между нами. Идет?
– Без проблем. Я захватил для тебя человеческую одежду.
Шайгалов только усмехнулся, но на душе вдруг стало тревожно. Так тревожно, словно его возвращение действительно могло принести колонии какие-то проблемы.
Глава 5Механические воины
Борт трофейного крейсера. То же время…
Рашид Аль Кемран в тяжелой задумчивости стоял посреди огромной рубки боевого поста крейсера, медленно переводя взгляд с кристаллосхем, накрытых прозрачными колпаками из бронепластика, на экраны внешнего обзора, где раскинулась панорама безжизненной пустыни, занимавшей девяносто процентов поверхности огромного острова.
В его сознании царили сумерки.
Он старался, но не мог постичь тех сил, что двигали огромными космическими кораблями, они, – взгляд Рашида неприязненно скользнул по многочисленным индикационным сигналам на приборных панелях, – они жили своей жизнью, не подвластной его понимаю.
Он по-прежнему ощущал себя букашкой, случайно забравшейся сюда, в недра электронно-механического мира.
Рассудок отказывался принимать данность. Он был беспомощен что-либо предпринять, все действия автоматических систем происходили без его участия, и нет никакой победы в том, что ему удалось увести корабли с Ганио, передислоцировав их на эту планету.
Один фрегат разбился при посадке. Корабли сели так тесно друг к другу, что их легко уничтожить одним массированным ударом с орбиты. Боевые системы крейсеров и фрегатов бездействуют.
Где та призрачная победа, к которой он стремился? Где величие и власть? Что ему толку в неимоверной мощи, которой он не может осмысленно воспользоваться?
Чем глубже Аль Кемран погружался в собственные мысли, чем пристальнее смотрел на кристаллосхемы модулей "Одиночка", тем сильнее, явственнее ощущал свой страх перед искусственными интеллектами.
Они воистину демоны. Количество открытых гнезд, ждущих, когда в них вставят модули «Одиночек», угнетало его.
Мысли путались, сознание расслаивалось, знания, насильственно полученные при имплантации, смешивались с возродившимися предрассудками, от этого начинала разламываться голова…
Десять избранных воинов, прошедших вместе с ним мнемоническую подготовку, погибли, отражая бесноватую атаку ганианцев.
Невосполнимая для Рашида потеря. Теперь только он сам да еще Джалгет обладали навыком вождения серв-машин, но что проку в этом, когда Рашиду внезапно открылась иная специализация "Одиночек" – только они были способны эффективно управлять огромными кораблями в бою, мгновенно отдавая сотни приказов, исполняя тысячи действий. Его знаний хватало, чтобы осознать проблему, но дальше все – тупик. Он не знал и не мог предсказать, как поведут себя искусственные интеллекты, если он сейчас подключит их к кибернетической сети корабля.
Рашид боялся "Одиночек". Он не верил в их лояльность и не знал, как гарантировать их беспрекословное подчинение.
Проклятье.
Его планы рушились, и это происходило в тот момент, когда он должен был радоваться победе.
Мысли окончательно смешались, он не знал, что такое психологические срывы, часто наступающие после имплантации и мнемонического обучения. Его рассудок вновь видел в искусственных интеллектах и иных кибернетических системах темную, неподвластную и непонятную силу.
Отродья шайтана, – мысленно выругался он, оборачиваясь к Джалгету, который все это время сидел в кресле, играя четками.
На лице Юсуфа не было даже намека на испуг. Наоборот, он выглядел вполне довольным.
– Чему ты радуешься? – раздраженно спросил Аль Кемран.
– Победе, – ответил Джалгет, не понимая причины мрачного настроя эмира.
– Это не победа, – наконец произнес Рашид. – Мы воспользовались услугами предателей. А дальше двигались по воле шайтана, полагаясь на его молчаливых приспешников.
– Разве корабли не подчинились нашей воле? – резонно заметил Юсуф, красноречиво указав взглядом на экраны, где раскинулась панорама мира, заранее избранного для тайного убежища эскадры.
Глаза Рашида налились кровью.
– Ты что, действительно ничего не понимаешь, Джалгет?! Как управлять кораблями в бою?!
Юсуф искоса посмотрел на кристалломодули.
– Подчини их своей воле.
– Может, попробуешь сам? – Рашид был недалек от того, чтобы задушить Юсуфа голыми руками. – Я потрачу годы жизни, укрощая горсть демонов. Мои воины, – он перешел на хриплый шепот, – похожи на стадо диких земуров. Они боятся всего на свете, их пугают большие машины, они, как женщины, бледнеют при виде Великой Пустоты!
– Ты прав, – помрачнев, согласился Джалгет. – Но у нас есть пленники. Часть рабов умеют правильно управлять машинами. Нужно еще раз их допросить.
– Допросить их, конечно, нужно, – гнев Рашида понемногу улегся, но хаос в рассудке прогрессировал. – Мне не разорваться на части! – внезапно выкрикнул он. – Почему мои воины так нерешительны и глупы? Разве их не обучали тому же, что и предателей с Ганио?
– Ты же сам сказал: они страшатся демонов. Их пугает Великая Пустота.
– В таком случае они не воины, – голос Аль Кемрана осип от крика. – Мне нужны преданные и решительные люди, а не стая скулящих эшаргов, которые однажды вцепятся мне в спину, напав исподтишка, только потому, что им страшно.
– Была великая война, Рашид. В ней принимали участие не только люди. Я спрашивал пленных, и они ответили – в душу любого демона можно вселить свою волю.
– Как? – спросил Аль Кемран. Он водил серв-машины, но думал, что способность повелевать огромными шагающими механизмами дана ему и еще полутора десяткам избранных ширианцев по приказу покойного адмирала Рахманова.
– Я не могу объяснить, как это происходит, – развел руками Джалгет. – Пленники, допрошенные мной по отдельности, называют таинство подчинения демонов "нейросенсорным контактом". Они говорят, что любой воин, имеющий имплант, способен соединить свой разум с кибернетической системой и излить в нее свою волю.
– И что дальше?
– Дальше демон начинает действовать так, словно он человек.
– Ты точно понял слова пленников?
– Точно. Я задавал много вопросов и получал один и тот же ответ. Даже под пытками.
– Я подумаю над этим, – ответил Рашид, перед которым, впервые за последние сутки, робко блеснул лучик надежды. Все воины, которых он взял с собой, прошли имплантацию в полевом хирургическом центре на Сауде. Значит, еще не все потеряно. Если Юсуф все правильно понял, то они смогут стать повелителями доброй сотни механических убийц, захваченных на Ганио вместе с кораблями.
Мысль Аль Кемрана наконец обрела нужную направленность.
– Теперь скажи, – вновь обратился он к Джалгету, – ты видел машины, похожие на нас?
– Конечно, видел. Мы захватили около тысячи таких механизмов.
– Найди среди пленных человека, который знает, как они устроены.
– Могу я спросить зачем? Эти "андроиды" хорошо копают землю, прислуживают за столом, некоторые могут ремонтировать другие машины.
– На Сауде есть другой вид. Я побоялся брать их с собой. Они умеют воевать и беспрекословно исполняют любой приказ. Если захваченные механизмы будут послушны моей воле и при этом смогут не только копать землю, но и носить оружие, я создам из них иную армию. Нужно добыть необходимую информацию. Ты понимаешь меня, Юсуф?
– Да, эмир. Я понимаю. Но истинные воины могут взбунтоваться, узнав, что им предпочли механических детей шайтана.
– А вот это уже не твоя забота, Джалгет. Найди мне необходимые сведения, а устройством армии я займусь сам. Все останутся довольны, ничья родовая честь не пострадает.
Рашид был близок в своих рассуждениях к истине.
Он, не смотря на имплантированные знания, не мог постичь всех тонкостей кибернетических систем, высокие технологии по-прежнему оставались для него загадкой, зловещей тайной, но Аль Кемран обладал одним преимуществом: он всеми силами старался побороть свой инстинктивный страх и жаждал власти. Неограниченной власти над попавшими в его руки машинами.
В нем шла постоянная борьба между брезжащим на горизонте сознания миром хай-тек и теми верованиями, что он унаследовал от предков.
Теперь, встав на путь великого завоевания, он должен был решить внутреннюю дилемму, устранить губительную двойственность восприятия.
Но что могло позволить вчерашнему кочевнику шагнуть через пропасть, равную целому тысячелетию прогресса?
При всем желании, учитывая незаурядную волю Рашида, его бесстрашие, он не смог бы понять ни принципов конструирования механизмов, ни основ их программирования.
Он невольно трепетал перед силой, готовой подчиниться ему, он физически ощущал неимоверную мощь огромных кораблей, способных преодолевать бездну пространства, появляясь подле звезд, вокруг которых обращались планеты, призванные стать основой новой империи, его Халифата!
Однако хоть Рашид и не слышал о колоссе на глиняных ногах, интуитивно он опасался возникновения именно такой ситуации, когда захваченные территории фактически начнут выходить из-под его власти. Нет. Он желал завоевать весь мир, всю Вселенную и сжать созданную империю в железном кулаке собственной воли, чтобы никто не смел даже помыслить о сопроти