– Мы, по мнению победителей, заслуживаем одного – смерти. Но я знаю вас. Каждого, кто выжил там, где не выдерживали кибермеханизмы. Вы прошли через ад, но не превратились в бездумных убийц, за что в конечном итоге попали на Ширан, в бессрочную ссылку. Теперь, когда закончилась война, я уже не могу приказать – вернитесь, чтобы снова драться. Мы покидали Ширан с единственной целью – никогда больше не брать в руки оружие, но обстоятельства… не судьба, а именно обстоятельства сложились так, что мы вынуждены ответить на брошенный вызов.
Полковник перевел дыхание и продолжил:
– Судьба нашей колонии предрешена. Здесь, несомненно, в ближайшие дни появятся разведывательные силы Союза Центральных Миров. Если мы останемся на планете, нас уничтожат. Выход один – воспользоваться брошенной ширианцами техникой и временно покинуть Афину. Для этого необходимо захватить поврежденный фрегат. Пока это все. Ближайшая задача, которая должна быть выполнена немедленно. Вопросы?
– Что будет с коренным населением Афины?
– Город на деревьях сложно обнаружить. Мы сами на протяжении года жили тут, вели разведку прилегающих территорий и не знали о его соседстве. Там нет явной техногенной среды, которую, прежде всего, фиксируют поисковые системы. Я предупредил Ладу о существующей опасности, но она отказалась эвакуировать колонию. У них свои приемы выживания в джунглях, и я не думаю, что коренному населению Афины что-то действительно угрожает. Единственный фактор, способный их выдать – это наше соседство.
– Что мы будем делать, захватив фрегат?
– Выйдем в глубокий космос и сориентируемся в обстановке, – ответил Шайгалов. – Вы видели, что в руки ширианцев попала техника Альянса, которую они смогут использовать для достижения своих целей. Удастся им завоевательный поход или нет, но проклятье за любую смерть, причиненную машинами, падет на нас. По сути, выбора нет. Либо мы отстоим свое право на жизнь, либо нас уничтожат. Положение отчаянное, но не безвыходное.
– А есть ли толк скрываться? Это тоже не жизнь… – раздалась очередная реплика.
– Скрываться мы не будем, – уверенно пообещал полковник. – Сейчас нет смысла играть вероятностями. Если мы не покинем Афину, то приговорим и себя, и исторически сложившееся поселение. Пока что наша задача – получить свободу осознанного выбора. Еще вопросы?
– Почему удар фрегата пришелся на пустой участок джунглей? И какого фрайга они только напугали ширианцев, а не уничтожили захваченные ими корабли?
– На первый вопрос я могу ответить: не зная, насколько адекватен Воронцов, я дал ему заведомо ложные координаты поселения. По поводу ширианцев можно лишь предполагать, – их отпустили намеренно, испугав и разозлив. Выяснить что-либо конкретное мы сможем, только произведя информационную разведку, получив данные о реальной расстановке сил на поствоенном пространстве.
– Почему изъяты кристалломодули "Одиночек"?
Шайгалов ждал этого вопроса.
– Они опасны, – коротко ответил он. Мысли по данному поводу постоянно возникали в рассудке полковника, и чем больше он думал о проблеме искусственных интеллектов, тем отчетливее виделось решение. – Если мы хотим получить независимость, об использовании "Одиночек" с этого момента следует забыть. Вся техника должна быть переведена в режим полуавтоматического управления по схеме: пилот - исполнительные подсистемы. "Одиночки" не только опасны, их применение превратит нас не более чем в остаточную группировку сил Альянса, решившую продолжить сопротивление. Отныне и навсегда, те, кто остается со мной, должны усвоить принцип: один пилот – одна машина. Никаких беспилотных механизмов. Если придется драться – мы будем воевать не за Альянс, за самих себя, и потому каждый будет нести свою, персональную ответственность за свершенные действия. С господством роботизированных комплексов покончено.
– Дело, – громко заявил Риган. – Хватит уже. Здесь, по-моему, нет сосунков, которых нужно водить за ручку, донацеливая орудия? Или кто-то мне скажет, что не в состоянии справиться с серв-машиной или управлять АКИ без модуля искусственного интеллекта? Командир полностью прав.
На этот раз ответом послужила тишина.
– Все, – Шайгалов окинул взглядом строй. – Мы достаточно сказали друг другу. Время не на нашей стороне. Поэтому те, кто решил следовать за мной – по машинам. Если кто-то остается – осуждать не буду.
Строй еще секунду стоял, не шелохнувшись, затем, как много лет назад в эфире на командной частоте зазвучали приказы:
– По машинам!
Шайгалов стоял в центре плаца.
Стоял до тех пор, пока не остался один, и только убедившись, что за ним решили последовать все без исключения, он направился к открытой рампе штурмового носителя.
Через минуту взревели планетарные двигатели двух "Нибелунгов", вторя им, заработали движки десантно-штурмовых модулей.
Семьдесят человек, – мысль билась в рассудке полковника. – Неполная рота, доукомплектованная взводом серв-машин. Слабо против фрегата.
"Нибелунг" резко качнуло. Неслышно открылся люк командно-тактического отсека, и на пороге появился Кайманов. Забрало его гермошлема было поднято, глаза смотрели ровно, без лихорадочного блеска.
– Прорвемся, командир, – его голос все же нес нотки тщательно скрываемого внутреннего напряжения. – За год, конечно, расслабились, не спорю, но каждый из нас и не в таких передрягах бывал. Втянемся. Большая честь этим ширианцам.
– Ширианцам? – вскинул взгляд Шайгалов.
– Вот этого не надо, командир. – Кайманов присел, заставив застонать противоперегрузочное кресло от веса брони. – Ты правильно сказал: выйдем в космос, сориентируемся и ударим. Но не по колониям, верно?
– Верно, Паша. По сути, у нас только один путь – остановить этих "завоевателей". Воронцов что-то задумал, и важно очень важно понять: для чего он решил использовать воинов пустыни. Просто так подобную чуму в пространство Обитаемых Миров не допустит ни один отморозок. Здесь есть тонкий и жестокий расчет.
– Войны он хочет, – пробурчал Кайманов. – Привычной войны. Только не у себя под носом, а на периферии, в "не присоединившихся" мирах. Тут и гадать нечего, вот увидишь, когда проанализируем навигационные линии гиперсферы, все встанет на свои места.
Шайгалов ничего не ответил.
Он смотрел на контрольные мониторы, физически ощущая, как два "Нибелунга" в сопровождении четырех ДШМ под прикрытием работающих фантом-генераторов скользят словно тени, приближаясь к злополучным островам.
Скопление Ширана. Планета Сауд…
Рашид Аль Кемран сидел на поросших травой руинах дворца, который строил для себя адмирал Рахманов, и размышлял над превратностями судьбы и новыми, открывшимися ему в течение нескольких дней знаниями.
Он уже не мог мыслить как раньше.
Натура племенного вождя, эмира, под чьим началом еще пару лет назад находилось полсотни диких воинов, претерпела радикальные изменения под прессингом обучающих кибернетических систем.
Знания, закачанные в его разум через имплант, причудливо смешивались с опытом прожитых лет, сейчас, в эти самые минуты внутри зрелого беспощадного воина зарождалась новая видоизменившаяся личность.
Поначалу резкие перемены пугали его до приступов тошноты и резкого головокружения, он еще не пришел в себя от сомнамбулического состояния, в котором покинул полевой медико-информационный центр, ноги, подкашивающиеся от периодических приступов дурноты и слабости, сами привели его сюда на развалины утопии, которую Зураб Рахманов пытался построить на Сауде.
Перед мысленным взором Рашида распахивалась необъятная Вселенная, утраченные знания предков, путешествовавших через бездну космического пространства, вернулись, болезненно будоража сознание.
Он больше не мог замкнуться в привычном мирке суеверий, Рашид не понимал и не догадывался, что любая обучающая программа, напрямую работающая с рассудком, являлась детищем отгремевшей войны, – разработанные специалистами Альянса виртуальные модули обучения не только размещали в рассудке необходимые для командования кораблем либо флотом знания – курс ускоренной мнемонической подготовки содержал психологическую составляющую, – раненным офицерам, проходящим курс реабилитации или только призванным новобранцам, которых массово готовили в подобных центрах, внушались определенные взгляды и моральные нормы, которыми, по мнению командования, должен был обладать преданный Альянсу офицер.
Сейчас гремучая смесь, состоящая из прошлого жизненного опыта, имплантированных знаний и неявного психологического зомбирования, проходила болезненную переплавку, стадию первичного осмысления, последствия которой не брался предсказать никто. Случаи психических срывов, умопомешательства являлись нормой, не всякий выдерживал подобной, ускоренной мнемонической подготовки.
Аль Кемран выдержал.
Он был свиреп, бесстрашен, идея Великого Завоевания, оказывается, не выходила за рамки психологической коррекции, просто одни понятия подменялись другими, но от этого не менялась суть внутренних позывов.
Его религиозная вера резко пошатнулась, темные предрассудки не сочетались с объемом полученной информации, но такая жертва хоть и причиняла массу внутренних неудобств, уже не казалась, после некоторых размышлений, чрезмерной платой за новый уровень свободы и власти.
Он лишился привычных заблуждений, но в обмен получил столь необходимые знания. Его жажда завоевать весь мир, всю обозримую Вселенную нисколько не пошатнулась, она лишь приняла более осмысленные, практичные формы.
Наваждение, которое поначалу казалось бесконечным, постепенно рассеивалось, Аль Кемран смотрел на руины недостроенного дворца, поржавевшие остовы разбитой планетарной техники, и ему грезился усмехающийся образ адмирала Рахманова.
Что теперь будешь делать, Рашид? Нет Альянса, нет больше твоего бога, ты изменил вере предков, получив взамен накопленный за десятилетия войны опыт, и что? Что ты станешь делать дальше? Скажешь своим воинам, что нет ни высшей силы, ни демонов, а есть только остаточные подразделения кибернетических систем, оставшиеся не у дел и случайно попавшие в твои руки?