Когда я вошёл, то удивился. Девушки, мои «работницы», не метались в панике. Они сидели за баром, потягивали коктейли, смеялись. Мико, как всегда, была на своём месте, протирая стаканы. На первый взгляд — идиллия. Но я чувствовал. Чувствовал тонкую, едва заметную дрожь в их душах, подавленный страх, что вибрировал в воздухе, словно натянутая струна. Истерика, которую они отчаянно пытались скрыть. Я промолчал. Сейчас не время для разговоров по душам.
— Мико, — мой голос прозвучал глухо, но уверенно, заставив несколько голов повернуться. — Что произошло?
Мико быстро шагнула навстречу, её глаза были серьёзными, но без паники.
— Напали, босс, — прошептала она, подходя ближе. — Какие-то придурки. Вооружённые. Ворвались, как к себе домой.
Она кивнула в сторону дверного проёма, где стоял охранник, потирая разбитый нос. Глаз у него уже начинал наливаться синевой, но держался он молодцом.
— Отлично сработано, — бросил я ему, проходя мимо. — За побои получишь премию.
Охранник кивнул, выпрямившись. Мико продолжала:
— Они… они просто крушили.
— Узнали кого-нибудь? — обернулся я к девушкам за баром. Мой голос, усиленный маской, был лишён эмоций. — Лица, приметы, акценты?
Они переглянулись.
— Нет, Мор, — ответила одна из них. — Никого не знаем. Будто… из другого города.
Я нахмурился, хотя под маской этого никто не увидел. «Из другого города», значит. Кольцо сужается. И давит всё сильнее. Это уже не просто мелкие бандиты. Это целенаправленная акция.
— Записи с камер? — спросил я Мико.
— Уже отправила Саше, — мгновенно ответила она. — Ещё до твоего приезда.
Я кивнул, доставая свой девайс.
— Саша, — произнёс я, активируя связь.
— Уже ищу, босс, — раздался её голос, слегка искажённый помехами. — Но пока пусто. Они как будто растворились в ночной мгле. Ни следа. Чисто сработали.
— Пересылай всё на мой телефон, — отрезал я. — И продолжай искать. Каждую пылинку.
— Будет сделано.
Экран девайса вспыхнул, уведомляя о входящих файлах. Я убрал его, чувствуя, как адреналин вновь наполняет вены. Значит, кто-то начал свою игру. Что ж, им будет больно. Очень больно.
Кабинет Мико был небольшим, но уютным. Мягкий свет от настольной лампы, запах кофе и бумаг. Я сидел за столом, склонившись над девайсом, прокручивая записи с камер. Мико стояла рядом, теребя край платья.
— Ничего, — пробормотал я, увеличивая очередной кадр. — Пустота. Словно тени, а не люди. Они просто… растворились в тёмных переулках. Ни одной зацепки.
Я откинулся на спинку кресла, потирая виски. Голова гудела после всего, что произошло.
— Илья, — голос Мико был тихим, но серьёзным. — Девочки… они напуганы. Они могут сорваться. Им нужно… им нужно видеть, что ты их защищаешь. Что ты стоящий руководитель.
Я резко поднял на неё взгляд, прищурившись.
— Насколько я хуже Аганько, Мико? — мой голос был сухим, без намёка на эмоции. — Ты боишься, что они уйдут? Что я не справлюсь?
Мико смутилась. Её щёки слегка порозовели, а взгляд метнулся в сторону.
— Нет! Что ты, Илья! — быстро проговорила она, замахав руками. — Ты… намного лучше. Гораздо! Аганько… она была чудовищем. А ты… дал нам свободу. Но… — она запнулась, собираясь с мыслями. — Они теперь свободны. И им страшно. Они привыкли к… жёсткой руке. Они могут уйти в любой момент.
Я не спорил. Она была права. Свобода — это не только дар, но и бремя. И я должен был показать им, что моё бремя — это их защита.
В этот момент мой девайс, лежавший на столе, завибрировал. Звонил Лёша. Я нахмурился, предчувствуя очередную проблему.
— Что там, Лёш? — ответил я, стараясь говорить спокойно.
— Босс, — голос Алексея был напряжённым, с лёгким шумом на заднем фоне. — Тут… на арене. Охрана звонила. Какие-то уроды уже в третий раз стены разрисовывают. Граффити. В масках, камеры их не берут. Шугали их раньше, думали, шпана обычная. Но сейчас… — он замялся. — Я думаю, это может быть как-то связано. Уж больно нагло.
— Понял, — отрезал я, почувствовав, как внутри поднимается холодная волна ярости. Значит, они решили играть по-крупному. Отвлекающий манёвр, или просто демонстрация силы? Неважно. — Спасибо, Лёш. Я сейчас подъеду. Ты пока ничего не предпринимай. Просто наблюдай.
— Будет сделано, — ответил он, и связь прервалась.
Я убрал девайс. Взглянул на Мико.
— На арену, — коротко бросил я. — Похоже, у нас появились новые художники.
Я спустился на первый этаж, где девушки всё ещё сидели за баром, пытаясь изобразить безмятежность. Они подняли на меня глаза, полные скрытой тревоги.
— Ну, что ж, красавицы, — произнёс я, подходя к ним. Мой голос, усиленный маской, звучал уверенно и твёрдо. — Не волнуйтесь. Мы уже напали на след этих ублюдков. И скоро я положу этому конец. Никто не посмеет тронуть то, что принадлежит мне. А вы… вы принадлежите мне. И вашей свободе.
Я видел, как их глаза загорелись надеждой, но тут же погасли, сменившись едва заметным недоверием. Они поблагодарили, но их ауры всё ещё дрожали. Это мне не нравилось. Совсем. Но я промолчал. Сейчас не время для выяснения отношений. Они имели полное право на свои сомнения. Пока. Но как только я разберусь с этой проблемой, мы обязательно поговорим. И уже другим тоном.
Когда я направился к выходу, Мико догнала меня у самых дверей.
— Илья, — прошептала она, её рука легла на моё плечо. — Не сердитесь на них. У девочек и без того жизнь не сахар. Пусть они и не хотят её менять…
Я повернул голову, глядя ей в глаза. В них читалось понимание. Она знала, что я чувствую.
— Я не сержусь, Мико, — ответил я. — Просто… устал от этой грязи.
— Я сама с ними побеседую. Прямо сейчас, — пообещала она. — Успокою.
Я кивнул.
— Спасибо.
Вышел в ночь, сел на байк. Мотор взревел, рассекая тишину. Чёрт возьми, Змееград. Ты снова бросаешь мне вызов. Что ж, я его принимаю.
Я припарковал байк в тёмном переулке, в паре кварталов от арены. Скинул шлем, поправил маску Мора. По рации передал охране:
— Никого не трогать. Я сам. Хочу поговорить с нашими… художниками.
— Понял, босс, — ответил кто-то из своих. — Наблюдаем.
Я скользнул в тень, двигаясь бесшумно. Ночь была безлунной, идеальной для таких дел. Приближаясь к арене, я различил их. Трое. Невысокие, тощие. Одеты в странные куртки с капюшонами, по которым пульсировали неоновые линии — красные, синие, зелёные. Они были похожи на светящиеся скелеты в темноте. Они что-то рисовали на стене, держа в руках баллончики, и их тихие, противные хихиканья разносились в ночной тишине. Не смех, а именно хихиканье. Звучало мерзко.
Я не стал церемониться. Оттолкнулся от земли, и моё тело, усиленное Истоком, взмыло в воздух. Секунда полёта, и я рухнул на них сверху, словно титан, обрушившийся с небес. Земля под ногами вандалов содрогнулась от удара, а я, ещё не коснувшись их, выпустил волну ментального давления. Не сдерживаясь. Не церемонясь.
— А-а-а-а! — дикие, нечеловеческие крики разорвали тишину.
Вандалы рухнули на землю, корчась от боли. Их ауры вспыхнули и тут же схлопнулись, не выдержав натиска. Неоновые линии на куртках замигали, словно произошло короткое замыкание. Один из них забился в конвульсиях, другой бился головой о стену, третий просто выл, пытаясь закрыть голову руками.
Но… что-то было не так. Я убрал давление.
И только тогда я понял. Это были не взрослые, не матёрые преступники. Это были подростки. Совсем юные. Возможно, даже младше меня.
Я схватил ближайшего, тощего мальчишку, поднял его перед собой и резко встряхнул. Его маска свалилась, открывая испуганное, но злое лицо, залитое кровью из разбитого носа. Глаза горели ненавистью.
— Кто вас нанял⁈ — прорычал я, голос Мора звучал как громовой раскат. — Кто послал вас сюда⁈
Подросток сплюнул кровь, прямо мне на маску.
— Ты! — прохрипел он, едва не задыхаясь от боли и ярости. — Ты сам виноват, Мор! Ты… ты воплощение Зла! Ты ведёшь всех по ложному пути! Используешь горожан в своих целях! Из-за тебя в городе постоянно беды! Пожары! Бандиты! Наркотики!
Его голос дрожал, но он продолжал, словно одержимый:
— Только Пастырь! Только он сможет привести народ к Истине! Он… он спасёт нас от такой мрази, как ты!
Я отпустил его, и подросток рухнул на землю, тяжело дыша. «Пастырь», значит. Новый игрок. Или старый, с новой маской? И обвинения… они били по больному. Пожары. Бандиты. Наркотики. Всё то, с чем я боролся, но что, по сути, было лишь следствием моих методов. Моей войны.
Я шагнул к мальчишке, что всё ещё корчился на земле, и коснулся его лба кончиками пальцев. Моё ментальное давление было теперь не просто силой, а острым скальпелем, проникающим в самые потаённые уголки сознания. Я не искал информации. Я искал образ. Образ Пастыря.
Он мелькнул в его мыслях — высокий, статный мужчина в строгом чёрном одеянии, с лицом, полным фанатичной убеждённости. Я никогда его не видел. В Змееграде точно. Значит, он пришёл извне. Или скрывался до поры до времени.
В этот момент остальные двое вандалов, медленно приходя в себя, начали подниматься, пошатываясь. Увидев меня, их лица исказились от ненависти, смешанной со страхом.
— Ты… ты Зло! — прохрипел один, указывая на меня дрожащим пальцем. — Ты… всё разрушишь! Пастырь… он говорил правду!
— Мор… ты… чудовище! — вторил ему другой, его голос срывался на визг. — Ты… ты…
И тут… что-то внутри меня дёрнулось. Не Исток. Не Куариэлл. Что-то гораздо более древнее. Более тёмное. Словно потаённая дверь распахнулась, и из неё хлынула первобытная, концентрированная ярость. Я не успел осознать, что происходит, как из моей спины, пробивая костюм, вырвалась огромная, клыкастая тень. Она не была плотной, скорее, сгустком чистого, неконтролируемого ужаса, сотканного из чёрного дыма и изумрудных всполохов. Тень взревела — дико, утробно, так, что сам воздух вокруг задрожал, а неоновые линии на куртках подростков потухли.