Я не ответил. Я просто смотрел в пустоту, туда, где только что была она. И холод внутри меня сменился ледяной уверенностью.
Гордеев не проиграл. Он лишь отступил, пожертвовав пешками, чтобы подготовить к выходу на доску новую, куда более опасную фигуру. Он дал ей время. Время возродиться. Время набраться сил.
Битва за Змееград была далека от завершения.
Она только начиналась.
Стерильный холод подземной лаборатории был привычной средой для Тарникова. Здесь, вдали от чужих глаз, среди мерцающих колб и сложного переплетения трубок, он пытался создать то, что вернёт ему былое могущество. Склонившись над центрифугой, где в прозрачной пробирке вращалась светящаяся изумрудная жидкость, он не сразу заметил, как бесшумно скользнули в стороны тяжёлые стальные двери.
— Кажется, твой протеже снова проиграл, Георгий.
Голос Тарникова был пропитан ядовитым сарказмом. Он не обернулся, продолжая наблюдать за сывороткой, но его плечи напряглись.
Гордеев вошёл в лабораторию неспешно, с видом хозяина, осматривающего свои владения. На его лице играла довольная, хищная улыбка.
— Проиграл? — он тихо рассмеялся, и этот надменный смех эхом отразился от стен. — О, нет, мой дорогой Рома. Он сыграл свою роль просто идеально.
Тарников наконец выпрямился и хмуро посмотрел на него.
— Идеально? Твой Пастырь сломлен, Воронцов болтает без умолку, а этот выскочка, Мор, теперь неоспоримый хозяин Змееграда. Это ты называешь идеальным планом?
Гордеев подошёл к столу, взял одну из пустых пробирок и принялся с интересом её разглядывать, словно это был редчайший бриллиант.
— Пастырь, юристы, даже эта безумная ведьма Лилит Воронцова, которая, я уверен, скоро вернётся, чтобы устроить кровавую баню… — он сделал паузу, его глаза холодно блеснули. — Всё это, мой друг, лишь отвлечение. Шум. Яркий, громкий фейерверк, чтобы наш маленький герой не смотрел по сторонам.
Он поставил пробирку на место и повернулся к Тарникову.
— Пока он гонялся за фанатиками и разбирался с глупыми аристократами, пока он упивался своей силой и славой, мы создавали хаос. Контролируемый, выверенный хаос. И всё это для того, чтобы привлечь к этому беспорядку куда более важную персону. Того, кто не сможет остаться в стороне, когда в одном из ключевых городов Империи творится такое беззаконие.
Тарников нахмурился ещё сильнее, пытаясь понять.
— Кого?
Гордеев не ответил. Вместо этого он полез во внутренний карман своего безупречного фрака и достал небольшую, герметично запечатанную ампулу. Внутри неё переливалась жидкость, идентичная той, над которой трудился Тарников. Идеальная, чистейшая сыворотка, усиливающая Исток до немыслимых пределов.
— Он придёт, чтобы навести порядок, — прошептал Гордеев, и в его голосе прозвучала такая концентрированная ненависть, что даже Тарников невольно отступил на шаг. — Он придёт, чтобы покарать виновных. И вот тогда, когда он будет уверен в своей полной победе, я нанесу удар.
Он сжал ампулу в руке, и его улыбка превратилась в звериный оскал.
— И наконец-то отомщу своему дорогому братцу. За всё.