– Возьмите пистолет, – сказал сотруднику посольства Судоплатов и передал его, уже завернутым в платяную салфетку. – И дайте мне листок бумаги с ручкой, чтобы я написал вам срочное сообщение для Москвы.
Павел быстро написал следующие слова: «Подарок вручен. Посылка сейчас в Париже, а шина автомобиля, на котором я путешествовал, лопнула, пока я ходил по магазинам».
– Повторяю! Это надо передать срочно! – сказал Судоплатов и лишь после этого допил остатки своего кофе.
– Я отвезу вас сейчас на явочную квартиру, чтобы вы могли отдохнуть, а сам поеду в Париж для передачи вашего сообщения.
– Благодарю за завтрак! Я готов ехать…
И такси помчалось в пригород Парижа.
Утром Кирилл с помощью лопаты очищал от снега площадку перед крыльцом. Старый чекист, выйдя на крыльцо, не удержался, чтобы не слепить снежок, и первым же броском попал курсанту в плечо. После чего еще какое-то время они поиграли в снежки. Когда спонтанная игра закончилась, Судоплатов, входя в дом, сделал курсанту замечание:
– Мог бы и не так старательно бросать снежки мимо меня. Кстати, о моменте смерти Коновальца я прочитал уже позже в прессе. Писали, что лидер украинских националистов, путешествуя по фальшивому паспорту, погиб при взрыве бомбы на улице. Существовало еще три уже как бы официальные версии его убийства: либо его убили большевики, либо соперничающая группировка Бандеры, либо поляки в отместку за убийство генерала Перацкого.
– А как получилось нейтрализовать этого телохранителя?
– Барановский был вызван из Германии и ехал на эту встречу поездом. И, скажем так, что-то произошло на путях. В результате он прибыл на место нашей встречи лишь через час. Эта бестия был умным и хитрым. Он знал, что у Коновальца должна была состояться встреча с курьером-радистом с советского судна. Именно на встречу с ним и шел тогда его любимый «фюрер». И Барановский лично перешерстил все советские торговые суда, которые стояли тогда в порту Роттердама. Именно там в первый раз и всплыла фотография, на которой я был изображен вместе с Коновальцем.
– Так кто-то погиб в результате того взрыва… – поинтересовался этой деталью курсант.
– Притом что взрыв был очень мощным, к счастью, кроме самого Коновальца, легко раненными оказались лишь двое случайных прохожих. Эти подробности я узнал лишь в Москве, куда добирался, ты не поверишь, через Барселону, и уже оттуда на пароходе, который пришвартовался в Ленинграде, а утром следующего дня меня встречали на Ленинградском вокзале. Там я и увидел своего нового начальника Пассова, назначенного вместо Слуцкого. С ним были Шпигельглас и моя жена…
Кроме носильщиков и небольшого числа встречающих прибывающий поезд на перроне была еще группа людей, один из которых был в форме НКВД, и люди, выходившие из вагона, сначала впадали в некий ступор, не по их ли душу стоял на перроне этот начальник карательных органов.
– Поздравлю вас, товарищ капитан госбезопасности, с благополучным возвращением, – начал с приветствия Пассов, одновременно протягивая руку для пожатия.
– Спасибо, но если точнее, то старший лейтенант! – ответил ему Павел, взгляд которого был устремлен на Эмму.
– Насколько мне известно, уже капитан… Рад за вас! Надеюсь, что сработаемся. – Далее Пассов уже обращался к Шпигельгласу: – Распорядитесь, чтобы капитана Судоплатова с женой отвезли домой. Пусть отдохнет с дороги, а завтра с утра вместе с вами ко мне, поговорим о результатах операции.
– Спасибо… – еще раз произнес Судоплатов и тут же распахнул объятия для жены.
Пока они шли к выходу с вокзала, Пассов уже что-то выговаривал Шпигельгласу, а Эмма улыбалась, глядя на мужа, искренне радуясь тому, что вернулся, что жив.
Они оба лежали в кровати. И молчали. На столе стояли остатки пиршества, которое устроила Эмма Карловна по случаю возвращения мужа.
– Пообещай мне, Судоплатов, – начала Эмма, – что ты больше никогда не согласишься на выполнение такого рода заданий. Они, как говорят англичане, имеют длинные тени, которые рано или поздно непременно наведут на твой след, а мне бы этого не хотелось…
– Обещать не могу, но постараюсь, – ответил Павел и, взяв ладонь жены, нежно ее поцеловал. – А сейчас, если не сложно, не откажите в любезности принести мне чашечку кофе.
Генерал и курсант в то утро тоже пили кофе со сливками. На столе были также хрустящие тосты, масло, нарезанная ветчина и сыр.
– А кто такой этот Пассов? – неожиданно поинтересовался Кирилл. – Насколько мне помнится, он и года не проработал начальником иностранного отдела.
– Зельман Иссаевич Пассов? Он родился в семье приказчика и, подобно мне, в возрасте 14 лет пошел в Красную армию… Единственное, чего ему явно недоставало, так это образования. У него было 3 класса начальной школы и школа ОГПУ. Есть такие люди, как я уже понял, которых временно ставят на ответственные должности, пока не подберут соответствующую кандидатуру. И их не жалеют, когда нужно найти, например, козла отпущения. Пассов, как я уже понимаю, из такой команды. Он действительно проработал у нас чуть более полугода. В 1938 году был арестован и вскоре расстрелян.
– А за что?
– Официально за фальсификацию уголовного дела.
– Вот эта да…
– Я так понимаю, что он по чьей-то указке уничтожил важные документальные свидетельства, без наличия которых некий человек оказывался уже неподсуден.
– Значит, трех классов образования хватило, чтобы решиться на такое дело. А что он был за человек?
– Он не был нашим… По крайней мере, по духу. Всегда строго ухоженный, причесанный, по часам обедающий. Он жил по подобию кого-то, кто олицетворял, в его понимании, некий идеал чекиста.
– А может быть, Троцкого? – предположил Кирилл.
– Могу предположить, он был под чарами какой-то волевой женщины, которая через него и вела свою игру. Она же следила и за его имиджем. То есть, пользуясь им и при этом отдаваясь ему, она, очевидно, спасала от смерти того, кто был ей близок или нужен?
– Скорее всего, вы правы. Знать бы, кто была та женщина и кого она спасала.
– Я думаю, что это узнать не очень сложно, достаточно две-три недели посидеть в архивах. При желании можешь сам себе ответить на этот вопрос.
– Я подумаю. А пока вы мне лучше расскажите, что было на Украине после смерти Коновальца?
– Могу лишь сказать, что, посеяв ветер, очень быстро нам пришлось пожинать настоящую бурю. Бандера, как только был освобожден из тюрьмы, собрал в Кракове конференцию, на которой был создан главный революционный трибунал. Члены трибунала тут же вынесли смертные приговоры «за предательство дела освобождения Украины» Мельнику, который стал новым вождем после убийства Коновальца. Затем с показной жестокостью ликвидировали приближенных Коновальца: Барановского, Сциборского, Грибивского и Сушко в Житомире и во Львове. Причем вместе с семьями. Позже в Полтаве убивают Лемека, также выпущенного из тюрьмы. В течение первого года было убито около 400 мельниковцев, а в ответ более 200 бандеровцев.
Карпицкий уже мысленно видел то, как людей расстреливали или взрывали в машинах, убивали на явочных или в своих квартирах, вырезая вслед всю семью, топили в болотах или вешали в лесах.
– Кирилл, ты куда-то улетел в своих мыслях…
– Извините, товарищ генерал. Просто представил себе эту картину… Ну ладно, Барановский или кто-то другой, но при чем их семьи, дети? И вот еще что, Кирилл Анатольевич, я ведь почти ничего не знаю про вашу жену?
– Изволь. Она всегда была для меня идеалом настоящей женщины. Терпеливой, сдержанной, умеющей сконцентрироваться с целью выполнения поставленных перед собой целей. Да и судьба ее не менее драматична. Отец – сплавщик леса, погиб, когда ей было всего десять лет. Она стала работать, чтобы содержать семью, где кроме нее было еще восемь детей. Так что нас с Эммой Карловной действительно многое сближает. Я тоже потерял отца в возрасте десяти лет и в силу этого рано повзрослел. Уже в Харькове она заставила меня начать заняться изучением права в местном университете. А после того как меня перевели в Иностранный отдел, Эмма стала интенсивно заниматься со мной иностранными языками.
– Павел Анатольевич, я в последнее время часто задаюсь вопросом: а нужно ли будущему бойцу внешней разведки заводить семью? – спросил Кирилл генерала.
– Для начала могу сказать, что у каждого разведчика-нелегала, после того как он много лет проработал за границей, поверь мне, возникает дилемма о возвращении домой. Единственное, что всегда заставляет нас возвращаться – это любовь к женщине, а уже затем любовь к Родине. Помните Гришу Мелехова, героя романа Михаила Шолохова «Тихий Дон», который в 17 лет влюбился в Аксинью. Много потом событий прошло, и мировая война, и революция, а он каждый раз возвращается в родной хутор к своей первой любви… Главное, это каждому суметь найти свою Эмму. На этом мы, пожалуй, закончим нашу беседу. Вам с утра, как я понимаю, нужно быть на занятиях, а посему ложитесь сегодня пораньше. Завтрак найдете на столе и знайте, что, при необходимости, вы всегда теперь можете найти меня на этой даче.
После этого Кирилл поднялся на второй этаж, а Судоплатов прошел в кабинет. Какое-то время посидел в раздумье, а потом протянул руку за дневником. И нашел записи, которые касались его первой встречи с новым заместителем Н. И. Ежова – начальником Главного управления государственной безопасности Л. П. Берией.
Войдя вслед за Пассовым в кабинет Лаврентия Павловича, Судоплатов сразу же обратил внимание на неброский костюм нового заместителя Наркома и допотопное пенсне, делающее его похожим на скромного бухгалтера.