– Бандера же сидит в тюрьме у поляков…
– Немцы его выпустили. Эмма видела его в городе. И еще, Хрущев и Серов арестовали и вывезли в Москву Константина Антоновича Левицкого.
– Я в курсе. Хрущев уже сообщил товарищу Сталину, что этим арестом он сорвал планы создания украинского временного правительства в изгнании…
– Лаврентий Павлович, старику 80 лет. Кост-Левицкий по просьбе своих однопартийцев сам пришел к Хрущеву, чтобы попытаться наладить контакты с новой советской администрацией, а мы его за это в тюрьму посадили…
– Не боишься с Хрущевым отношения испортить?
– Будет хуже, если мы испортим дружеские отношения с украинской интеллигенцией, а главное, с народом Галиции.
– Я тебя услышал, Судоплатов. Напиши мне обо всем справку.
Генерал и курсант уже были в гостиной. Судоплатов сидел у камина, а Кирилл наряжал небольшую пушистую елку, которую они накануне установили, продолжая внимательно слушать воспоминания Павла Анатольевича.
– В докладе, который я подготовил для Берии и копию по его указанию для Молотова, подчеркнул, что это задержание ни с какой точки зрения не оправдано. Напротив, предлагал я, Галиции следует предоставить особый статус, чтобы нейтрализовать широко распространенную антисоветскую пропаганду, освободить и официально извиниться перед Кост-Левицким, отослав его обратно живым и невредимым, более того, дать возможность жить во Львове с организованным нами же для него максимальным комфортом. Естественно, при условии, что он, в свою очередь, поддержит нашу идею направить в Киев и в Москву влиятельные и представительные делегации для переговоров об этом статусе Галиции в составе советской республики Украины.
– А при чем здесь Молотов? – поинтересовался Кирилл.
– Это хитрость или мудрость Берии. Тогда и в последующие годы он всегда при решении важных или щекотливых вопросов старался заручиться еще чьей-то властной поддержкой, а Молотов в 1939 году был народным комиссаром иностранных дел. Так случилось и в этот раз. Получив наше сообщение, Молотов сам пришел к Иосифу Виссарионовичу. И вскоре Кост-Левицкий был освобожден и выехал обратно во Львов в отдельном спецвагоне. Естественно, что вскоре Серов выяснил, кто именно снабдил Молотова этой информацией. С этого момента наша конфронтация с Хрущевым и Серовым стала уже открытой.
– Если можно какие-то моменты этой конфронтации…
– Извольте. В соответствии с секретным протоколом между Молотовым и Риббентропом Советский Союз не должен был препятствовать немецким гражданам и лицам немецкой национальности, проживающим в нашей стране, их возвращению в Германию. Мы решили этим воспользоваться и направить группу из пяти человек, которые должны были обосноваться в Польше и в Германии как беженцы от коммунистического режима. Кстати, в число людей, которые занимались вопросами технического обеспечения операции, был Вильям Фишер, который позже взял себе имя Рудольф Абель.
– Ничего себе, мы об этом даже ничего не слышали… И что там произошло?
– Наш сотрудник, капитан Адамович, должен был показать нашим агентам в Варшаве, в Кракове, Гданьске и в Берлине фотографии этих самых беженцев, которые там, представляя те или иные торговые представительства, в скором времени выйдут с ними на связь… А далее… после того как капитан Адамович был принят Серовым в Черновцах и они обговорили необходимые условия в организации помощи перехода для этих беженцев… Адамович неожиданно исчез. Через три дня Серов высказал свои подозрения Фишеру. Тот, не зная о бюрократических интригах, не посчитал нужным эту информацию передавать мне в Москву, так как он отвечал лишь за техническую сторону подготовки участников операции… Можешь представить себе мое состояние, когда я неожиданно был вызван в кабинет к Берии.
На этот раз Лаврентий Павлович не поприветствовал Судоплатова, а начал с упрека:
– Долго идете, майор Судоплатов.
– Извините, Лаврентий Павлович, голова сегодня с утра раскалывается. Зашел по пути в медпункт. Я вас слушаю…
– Это я тебя слушаю… Почему молчишь о провале операции Адамовича?
– Три дня назад он был в Черновцах, там все шло по плану… Уже должен быть в Варшаве.
– Выходит, что ты даже не в курсе, что капитан Адамович сбежал к немцам?
– Этого не может быть, товарищ Берия, я отвечаю за своих людей.
– Ответишь. Я тебя предупреждал, что не нужно было ссориться с Хрущевым. Он вчера звонил, кричал, что мы засылаем к нему на Украину некомпетентных людей и изменников, которые вмешиваются в работу украинского НКВД, тогда как местные кадры сами были в состоянии провести эту операцию…
В это время раздался звонок по линии правительственной связи.
– Легок на помине, – сказал Берия и поднял трубку, предварительно переключив на громкую связь.
– Добрые день, Никита Сергеевич, Берия слушает.
– Лаврентий Павлович, вы уже выяснили, где этот ваш негодяй Абрамович? – раздался голос Хрущева по громкой связи.
– Никита Сергеевич, у меня тут майор Судоплатов, заместитель начальника нашей разведки. За операцию Адамовича отвечает лично он. На любые ваши вопросы вы сможете получить ответ от него.
И Берия передал трубку Судоплатову.
– Никита Сергеевич, капитан Адамович опытный работник, он хорошо знает Польшу и, возможно, оперативная необходимость заставила его…
– Что ты мне х… ню всякую несешь. Прошляпили врага, так и скажите. Мы сами его найдем. А если вы и дальше будете покрывать таких бандитов и негодяев, как Кост-Левицкий и Адамович, если будете и дальше так упорствовать, то знайте, что я вашу карьеру живо сломаю…
Хрущев повесил трубку.
– Через два дня Адамович должен быть найден, – строго выговорил уже Берия. – Живой или мертвый. Если он жив, его следует доставить в Москву. В случае невыполнения указания члена Политбюро, вы, майор Судоплатов, будете лично нести всю ответственность за последствия. А с учетом ваших прошлых связей с врагами народа в бывшем руководстве разведорганов даже хорошее отношение к вам товарища Сталина не поможет.
Кирилл включил штепсель в розетку, и гирлянда на украшенной им елке зажглась.
– Красиво… – неожиданно признался старый генерал, глядя на то, как играют разноцветные огоньки.
– Грустную историю, Павел Анатольевич, вы мне рассказали. Оказывается, даже всесильный Берия свою задницу решил вами прикрыть. Вспомнил вдруг, что вы дружили с врагами народа.
– Тогда он еще не был всесильным…
– И чем же вся эта история закончилась?
– Уже через десять минут мой телефон трещал не умолкая. Контрразведка, погранвойска, начальник райотделов украинского и белорусского НКВД требовали фотографии Адамовича. По личному указанию Берии я объявил капитана Адамовича во всесоюзный розыск.
Ближе к вечеру Судоплатов сам набрал номер гостиничного телефона жены.
– Здравствуй, как ты? – начал он разговор.
– У меня все нормально, правда, здесь все на ушах стоят… Думаю, что ты знаешь, по какой причине.
– Да… Чувствую, что мне грозят крупные неприятности. Звоню на всякий случай. Скажи Фишеру, что если он получит первым информацию о месте Адамовича, то ни слова Серову и его людям, иначе они из него действительно перебежчика сделают и, скорее всего, пристрелят, якобы при попытке к бегству. Пусть Вильям его переоденет в гражданское, тихо посадит в поезд и лично сопровождает в Москву.
– Павел, а ты его жене звонил? – неожиданно спросила Эмма.
– И в голову не приходило…
– Позвони, а лучше зайди к ним домой. Я ее знаю и знаю то, что они друг друга любят. Кстати, ее зовут Елена.
– Спасибо тебе, родная!
Судоплатов нашел номер необходимого дома и остановил машину у подъезда. Вышел, по обычаю оглянулся и только после этого прошел в подъезд. И вскоре уже нажимал кнопку звонка на входной двери.
Дверь открыла симпатичная молодая женщина.
– Добрый вечер. Извините, что без звонка. Вас ведь Еленой зовут?
– Да!
– Майор Судоплатов. Я работаю с вашим мужем… Вы не могли бы мне сказать, когда в последний раз разговаривали с капитаном Адамовичем?
– Он пришел домой два дня назад с пробитой головой. Я вызвала врачей из поликлиники НКВД. Они хотели даже забрать его в больницу, он сам отказался. Уезжая, сказали несколько дней не вставать.
– А почему вы сами нам не позвонили?
– Прямых телефонов не знаю, а он почти все время в забытье… Я с трудом поняла лишь, что его в туалетной комнате на вокзале в Черновцах избили и ограбили. Врачи скорой помощи даже удивились, как он в таком состоянии сумел сесть в поезд и доехать до Москвы…
– Спасибо вам, можно мне от вас позвонить.
– Конечно…
Судоплатов набрал номер начальника медслужбы НКВД генерала Новикова.
– Товарищ генерал, извините, что беспокою. Это майор Судоплатов… Я насчет головной травмы капитана Адамовича… Подожду… Понял… Спасибо. Обязательно и сам приду, как только чуть посвободнее станет со временем, обещаю…
Затем Елена провела Судоплатова в комнату, где лежал ее муж. Голова капитана была забинтована, он, скорее всего, спал, но явно беспокойно…
Утром следующего дня Судоплатов снова попросил разрешения войти в кабинет Берии.
– С чем пожаловал, майор?
– Пришел доложить, что Адамович в Москве…
– Под арестом?
– Нет… Ему в туалетной комнате вокзала в Черновцах прямо перед посадкой пробили голову и ограбили… Он каким-то невероятным образом сумел добраться до отходящего поезда и приехать в Москву. Дома жена вызвала скорую помощь из поликлиники НКВД…
– Точно?