– Свободны…
– Выходит, что Берия сам поставил на этом письме крест?
– Как бы не так… Очень скоро Берия стал поодиночке приглашать к себе наших ученых-академиков и консультироваться с ними по изложенной в письме Флерова проблеме. Однако же ответ наших ученых был уклончив, так как эту тематику они искренне отнесли к необозримому будущему… Примерно в это же самое время Киселев, дождавшись, когда его начальник уедет в командировку, записался ко мне на прием и попросил посмотреть собранные им документы… С этого все и началось…
Эмма встретила мужа в прихожей.
– Дети спят? – спросил Павел.
– Спят, спят… Иди ужинать, а то все уже остыло.
Во время ужина Эмма заметила, что мысли мужа очень далеко от дома. И ждала, что при желании он сам ей скажет, что именно его волнует. Все так и случилось.
– Представляешь, немцы уже три года делают бомбу, которая может стереть с лица земли такой город, как Москва. Англичане над такой же работают, а наши ученые бояться признаться Берии в самой возможности ее изготовления.
– Ты же знаешь, кто предлагает у нас, тот и делает…
– Хочу Карпова отправить в Англию.
– Боречку? Он толковый и с языками у него все в порядке… Давай еще котлеток положу.
– Товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга, капитан Карпов прибыл по вашему приказанию…
– Рад видеть тебя, капитан, в здравии. Есть дело. Полетишь в Великобританию. Пробуешь привлечь к работе на нас некоего Аллана Мэя, ученого-физика, сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета. Из материалов Разведуправления нам стало известно, что в этой лаборатории группа ученых проводит важные исследования, связанные с расщеплением урана и созданием атомной бомбы. Центру было также известно, что этот Мэй в молодости, как и многие интеллектуалы в Западной Европе, придерживался левых взглядов и осуждал нацизм. Вам, капитан, остается лишь найти ключик к потайной дверце, за которой находится его доверие. Известно то, что, находясь в составе группы британских ученых в Советском Союзе, еще в 1936 году англичанин познакомился и вступил в последующую переписку по обмену информацией, связанной с их работой по изучению атомного ядра, с одним из наших физиков. Переписка, естественно, была прекращена после начала Второй мировой войны и ряда директив о нежелательности обмена информацией с учеными «тоталитарных государств». После чего контакты Мэя с советским физиком прекратились. Но что-то же их все эти годы связывало? Вот тебе папка со всеми исходными материалами, их переписка… Поработаешь сегодня с этими документами в моем кабинете, а потом все еще раз обсудим.
И Судоплатов передал капитану папку.
Через десять дней, уже будучи в Англии, выяснив адрес и домашний телефон ученого, Карпов прямо с вокзала позвонил физику и сообщил, что привез ему письмо от старого друга.
Мэй без колебания согласился на их встречу.
Тридцатилетний тихий и застенчивый ученый открыл дверь и впустил гостя в прихожую.
– Входите… Я так понимаю, что у вас есть для меня письмо из Советского Союза?
– Да! Меня просили передать его вам в память о вашем посещении Москвы… – сказал Карпов, передавая англичанину письмо.
– Я действительно был в вашей стране, и у меня остались самые теплые воспоминания об этом…
Он взял письмо, затем пригласил гостя в гостиную, где внимательно его прочитал. Потом еще раз. Интонация письма и знакомые слова мгновенно отозвались в душе, но было нечто, что вызывало его недоверие.
– Странно, что ваше письмо написано на дорогой бумаге с водяными знаками. Никто и никогда не посылал мне оттуда писем на такой бумаге… Извольте объясниться, сэр.
– В Советском Союзе такую бумагу действительно не используют. А ту, на которой вы получали свои письма, как и любые иные, в военное время тщательно досматривают… Мне пришлось выучить текст письма и написать его вам уже здесь, по памяти…
– Для этого у вас должны быть очень веские причины, – сказал Мэй, и внимательно посмотрел в глаза Карпову.
Они были почти ровесниками. И оба сильно рисковали, открываясь друг перед другом…
– Причины есть, и они действительно серьезные. Против наших стран в качестве оружия возмездия немцы планируют использовать атомную бомбу…
– Да, я знаком с письмом Нильса Бора о его встрече с Гейзенбергом и о том, что тот приступил к изготовлению своей бомбы для Германии. Но чем же я могу вам помочь?
– Думаю, что вам также известно об обещании премьер-министра Уинстона Черчилля оказывать техническую помощь России во время войны с Германией.
– Естественно…
– Но неизвестно то, что правительство Великобритании не выполняет своих обещаний и даже тщательно скрывает информацию об атомном проекте Великобритании от СССР…
– Боже, как это узнаваемо… Хорошо, я постараюсь вам помогать с одной лишь целью, чтобы русские физики успели создать атомную бомбу быстрее немцев, и это будет лучшей гарантией того, что Европа, равно как и Великобритания, не пострадают от этой бомбы… А теперь позвольте мне предложить вам чай. Я только недавно вернулся из Индии…
Уже давно стемнело. Когда Судоплатов вышел из-за своего рабочего стола и прошел в гостиную, Кирилл мгновенно засыпал его своими предположениями.
– Читая ваш дневник, у меня сложилось впечатление, что несколько лет агентурная связь обеспечивала вас материалами из-за границы, а никто не занимался их генерацией. И что тогда стоили архиважные отчеты или математические расчеты, если они лежали не проанализированными в сейфах НКВД?
– Вы снова правы, коллега. Но я бы все же сначала поинтересовался, не голоден ли генерал, есть ли у него силы отвечать на ваши вопросы?
– С этим все в порядке. Нашел в компьютере рецепт украинского борща… Так что мойте руки и приходите ужинать.
Когда Судоплатов съел полную тарелку борща, то какое-то время сидел в задумчивости.
– Думаете, как меня не обидеть за неудавшийся борщ? – спросил генерала Кирилл.
Судоплатов улыбнулся.
– Нет, думаю, что, если тебя не примут на работу в ФСБ, я мог бы платить тебе из своей пенсии за ведение хозяйства. И мне не было бы так скучно одному в этой берлоге…
– Я, конечно, не против. Но думаю, что более выгодным будет, если мы с вами на пару откроем частное детективное агентство… Вы будете генерировать идеи, а я, как верный пес, буду носиться за сбором информации.
– Мне твоя идея, скажу честно, нравится… И борщ, кстати, вкусный. А теперь отвечу тебе на вопрос, почему вся эта информация лежала в сейфах НКВД. Просто привлечь специалиста со стороны было крайне рискованно, так как вся эта информация была добыта, скажем так, незаконным путем. Кстати, одна такая тетрадка, испещренная математическими формулами и записями на немецком языке, оказалась в Наркомате обороны. Ее появлению предшествовала обычная военная операция в районе Таганрога. Там сводная группа роты морской пехоты и двух взводов инженерного батальона почти без потерь разгромила немецкий гарнизон. Застигнутые врасплох, немцы, практически не оказав сопротивления, отошли. И вот командир группы разведчиков старшина Антон Шалухин доставил в штаб захваченные им документы.
– Товарищ полковник! – начал старшина Шалухин. – Вот, обнаружил в руке у одного убитого немца. – И разведчик достал из полевой сумки толстую школьную тетрадь. – Может быть, вам это будет интересно…
Полковник Старинов, военный инженер и командир инженерной бригады спецназначения, взял странную тетрадь и пролистал несколько страниц.
– Там одни формулы, – вновь подал голос разведчик.
– Не совсем, старшина, тут еще и пояснения имеются. Позовите нашего переводчика, может быть, вместе и разберемся что к чему…
– Вызывали, товарищ полковник? – раздался вскоре голос молодого лейтенанта, ушедшего на фронт с первого курса института иностранных языков.
– Да, лейтенант! – ответил Старинов. – Помоги нам одну головоломку разгадать, а то у нас со старшиной только общеразговорная практика.
И вручил ему найденную тетрадь. Молодой офицер на какое-то мгновение погрузился в пометки, написанные на полях.
– Странный какой-то у вас немец попался, – начал он. – Скорее всего, физик, а в тетрадке, как я понял, математические обоснования процессов расщепления атомов урана…
– Не ошибаешься, именно урана?
– Могу всю таблицу Менделеева на немецком языке назвать…
– Спасибо тебе, лейтенант! Вы свободны…
Когда переводчик вышел, полковник Старинов вновь обратился к старшине разведчику:
– Шалухин, а ты не можешь мне сказать, как выглядел твой немец?
– Плотный и выше меня ростом…
– И что, похож твой немец на физика?
Старшина задумался.
– А ведь вы правы, товарищ полковник. Это выходит, что эту тетрадку кто-то сознательно этому бойцу в руку подложил…
– Возможно, что и так.
– Опытный военный инженер Старинов не исключал, что информация, содержавшаяся в тетради, могла заинтересовать наших физиков, – продолжал Судоплатов, – и приказал отправить необычный трофей в штаб командующего Северо-Кавказским фронтом генерала Малиновского. Как и полагалось в таких случаях, тетрадь германского физика вскоре оказалась в Москве, в Наркомате обороны. Там, получив тетрадь, провели экспертизу и уже в феврале председателю научно-технического совета при Государственном Комитете Обороны Сергею Владимировичу Кафтанову доложили, что в гитлеровской Германии ведутся работы по созданию урановой бомбы.