– Но как же удавалось придать вашей дезинформации действительно стратегическое значение?
– При условии, когда говорится часть правды. Вот один из примеров. Уже в ноябре 1942 года Демьянов сообщил, что Красная армия нанесет немцам удар не под Сталинградом, а под Ржевом. Немцы собрали силы и отразили удар под Ржевом, а в результате окружение группировки Паулюса под Сталинградом было для них полной неожиданностью.
– Маршал Жуков, как я понимаю, ничего не знал об этой радиоигре? Поэтому и бросил на ржевское направление такое количество войск, а в результате погибли сотни тысяч солдат.
– Согласен. Но вопросы такого характера, как вы понимаете, решал не я. К тому же за месяц до этого ко мне лично пришел Абакумов, ставший нарком НКГБ, и сказал, что по решению советского Верховного командования мне надлежит передать ему все руководство по радиоиграм. А это было порядка восьмидесяти радиоигр дезинформационного характера с абвером и гестапо…
– И что, действительно передали?
– Раз приказано… Правда, кроме одной, которая была еще в стадии разработки и о которой наверху еще ничего не знали. Она получила название «Послушники»… И с ней были связаны очень любопытные вещи…
– Расскажите? – уже заинтересованно спросил генерал.
– Почему бы и нет, только давайте ребят пригласим, это им тоже будет полезно услышать.
Кирилла и Ольгу пригласили к столу, где уже были выставлены всевозможные лакомства и каждый мог вкусить то, что приглянулось.
– Ребята, – начал Мальцев, – мне тут Павел Анатольевич во время вашего разглядывания звезд раскрыл некоторые секреты радиоигр нашей разведки с абвером. Но есть еще одна операция, которая, как он сказал, может быть интересна вам, как учащимся академии ФСБ. Так что если вы не против, то давайте ее послушаем вместе.
– Мы только за, – произнесла Ольга, после чего генералы вновь перебрались к свои кресла у камина, а молодые люди перешли на диван.
– Тогда расскажу историю, о которой практически никто не знает, – начал Судоплатов. – В ноябре 1941 года я случайно увидел донесение, на которое мало кто обратил тогда внимания, так как враг стоял под Москвой. А именно об открытии на землях Западной Украины спецшколы абвера по подготовке священнослужителей на наших будущих завоеванных землях… В это время нами велась одна официальная радиоигра. Она, как я уже сказал Федору Степановичу, называлась «Послушники» и проводилась под прикрытием как бы существующего антисоветского религиозного подполья, которое поддерживалось Русской православной церковью в Москве…
– А тут, если можно, прошу поподробнее, – попросил Федор Степанович.
– Извольте, генерал. По нашей легенде, возглавлял это подполье епископ Калининский Ратмиров, когда город был уже в руках немцев. Вот к нему мы и внедрили двух своих молодых агентов, названных послушниками. Вскоре немцы обратили на них свое внимание, и началась их вербовка. После того как Калинин был освобожден, а епископ Ратмиров переехал в Куйбышев, то перед своим отъездом он дал этим послушникам рекомендательные письма в Псковский монастырь, настоятель которого действительно сотрудничал с немцами. И перебравшись в Псков, наши «послушники» имели возможность знать все о положении немцев на этом участке фронта.
– А как же Куйбышев? Что, епископ Ратмиров вышел из игры? – поинтересовалась Ольга.
– Нет! На контакт с епископом в Куйбышев немцы начинают посылать радистов из числа русских военнопленных, большую часть которых нам удается быстро перевербовать. И вскоре немцы стали получать из Куйбышева ложные сведения о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на фронт. На этот, казалось бы, не столь важный участок нашей работы обратил внимание товарищ Сталин. Ему понравилась патриотическая позиция нашей церкви и он отдал распоряжение о награждении епископа золотыми часами и медалью. Затем не прошло и трех месяцев, как что-то резко изменилось в верхах. И нам категорически было сказано: попами в негативном плане больше не заниматься. Хотя кое о чем мне рассказал сам Лаврентий Павлович.
Берия сидел за столом, пока Сталин рассматривал сводки Совинформбюро.
– Что-то еще? – спросил он Берию.
– Да! Иосиф Виссарионович, нам стало известно, что немцы открывают храмы на занятых ими наших территориях…
Сталин отвлекся от сводок Совинформбюро.
– С какой цель, Лаврентий?
– Думаю, что они тем самым привлекают к себе расположение населения…
– И что? Наши люди идут в эти храмы?
– Они полны, Иосиф Виссарионович…
– О чем же они просят Бога?
– Очевидно, что молятся о скорой победе… товарищ генералиссимус…
– Кого и над кем?
– Согласно полученным сводкам, в храмы пришли те, кто все эти годы были, очевидно, недовольны нашей политикой. Не исключаю и тех, чьи родные и близкие были нами репрессированы, товарищ Сталин.
– Ты хочешь сказать, что все они желают нашего поражения?
Берия решил промолчать.
– Не много ли оказалось таких людей? Берия, может быть, ты что-то не так делал в своей работе, если советские люди желают нашего поражения…
Берия молча ждал следующих слов Верховного Главнокомандующего.
– Я хочу знать доподлинно, что хотят немцы, открывая храмы на занятых ими территориях.
Берия начал торопливо делать запись в блокнот.
– Не суетись… Пожалуй, что и мы в самое ближайшее время откроем храмы для тех, кто хочет уже нашей победы, кто будет там молиться за своих отцов, мужей и сынов, которые защищают их земли, дома, семьи. И потом, если бы Богу было угодно, то немцы еще в декабре были бы в Москве…
– Товарищ Сталин…
– Что ты заладил… товарищ Сталин, товарищ Сталин… Причем здесь товарищ Сталин? Всякий разумный правитель, зная наш потенциал и оборонную мощь, не рискнул бы ввязываться в подобную затяжную военную кампанию. И если Гитлера ничему не научили уроки истории, то это свидетельствует лишь об одном…
– О чем, товарищ Сталин? – вытянувшись в струнку, впитывал слова вождя Берия.
– Догадайся сам… Хотя… – И тут Сталин устало махнул рукой в сторону сподвижника: – Так что открытие нами храмов и будет нашим ответом тем силам, которые развязали эту войну. Да и американский президент Рузвельт постоянно талдычит об улучшении правового положения нашей православной церкви. Даст бог, с помощью соборной молитвы наше духовенство сумеет поднять народ и укрепить его дух на победу.
– Но где мы найдем столько священников, Иосиф Виссарионович?
– Там, куда твои люди их посадили. В лагерях, Лаврентий. И снимай с фронтов тех, кто уже призван…
– Будет исполнено, товарищ Сталин!
– И вот что еще. Мне доложили, что священство два дня назад обратилось ко мне с просьбой…
– Да, товарищ Сталин. Они просят о встречи с вами. Я как раз хотел вам об этом доложить…
Сталин лишь на мгновение задумался, не иначе как что-то просчитывая, и сказал:
– Хорошо, Лаврентий Палыч. Организуйте такую встречу на правительственном уровне в ближайшие же дни… И пусть о ней широко узнают за рубежом…
– После этого, – продолжал Судоплатов, – как вы помните, и в нашей стране стали открывать храмы, возвращать священников из лагерей и с фронта. А вскоре Сталин делает совсем уже неожиданный шаг, когда разрешает провести выборы патриарха Русской православной церкви, считая это знакомым явлением для сплочения народа. И в 1943 году патриарх всея Руси был избран. Мы с женой тогда присутствовали на церемонии интронизации. Конечно же Абакумов не мог мне простить сокрытия от него такого важного дела, а Меркулов приказал молчать о нашем человеке в спецшколе абвера.
– Как говорится, от греха подальше? – предположил боевой генерал.
– Какого вашего человека в спецшколе абвера? – удивился Кирилл.
– О нем знал только я, Меркулов и второй из «послушников», – ответил на его вопрос Судоплатов.
Говорил Судоплатов негромко, но ладно, за каждым словом вставал образ, за предложением цельная картина, и все принимало отчетливые контуры. А потому все, невольно убаюканные рассказом генерала, все глубже и глубже погружались в атмосферу того военного времени.
В штаб-квартире армейской разведки два высокопоставленных офицера заканчивали ужин. После того как унтер-офицер Гюнтер Вольф расставил чашечки с принесенным им свежезаваренным кофе удалился, между ними продолжился начатый разговор. Говорил преимущественно полковник фон Берг, а его подчиненный майор Штраубе внимательно его слушал, изредка что-то уточняя.
– Если религиозный фанатизм русских оказался столь велик, – продолжил начальник одного из отделов абвера, полковник фон Берг, – то вам, майор, нужно лишь правильно воспользоваться его плодами… Не достаточно просто открывать им храмы на освобождаемых нами территориях. Нужно сделать их еще и своими союзниками…
– Уточните, господин полковник, – просит майор.
– Вы должны помнить эту часть Евангелия: поразите пастыря и разбежится стадо…
Офицер кивает в ответ, а полковник продолжает:
– Ну так вот. Первую часть евангельского завета выполнили сами большевики, расстреляв свое священство и посадив оставшихся в лагеря… Теперь пришла наша очередь… Вы станете тем человеком, который будет поставлять советы новых пастырей. Пастырей, верных идеям фюрера…
– Господин полковник, вы поручаете мне подготовку священников?
– Я бы сказал, интеллектуальных диверсантов в черных рясах.
– Из числа военнопленных? – вновь уточнил майор.
– В последнюю очередь из военнопленных. Основной костяк будет состоять из эмигрантов, точнее, из их сыновей. Вы лично создадите здесь новую школу и будете из обиженных и ненавидящих советскую власть готовить элиту, способную думать головой и лишь в крайнем случае прибегать к оружию. В этом вам будут помогать представители Русской зарубежной церкви и католические прелаты, которые предоставляют нам для учебной базы свой монастырь в Карпатах.