Карпов знал, что у него в запасе не более трех часов, а чтобы активизировать взрыватели только с обоих сторон плотины, понадобилось бы не менее двух часов.
Когда солнце было в зените, старик охотник видел, как русский уже закончил активизировать взрывчатку на обоих сторонах плотины…
Грохот от падающего ледника был столь оглушительным, что временами казалось, что наступает конец света.
Карпов уже стоял в машинном центре. Ему оставалось всего лишь привести в действие оставленные и там ранее заряды…
В этот самый момент через край плотины хлынула вода, и разведчик понял, что наступил самый оптимальный момент для взрыва боковых сцепок плотины с грунтом…
И тогда он взорвал заряды, понимая, что у него уже не будет времени, чтобы успеть добежать до земли.
Последующие мощные взрывы и стремительный поток воды снес весь атомный центр вместе с построенным там реактором…
Теперь старику охотнику предстояло спуститься и найти тело мужественного русского офицера.
– По существующему обычаю, огнеземельцы не имели постоянных кладбищ и хоронили своих умерших там, где их застигла смерть, – говорил Судоплатов. – Старик был несказанно рад тому, что в его жизни была встреча с русским богатырем Борисом, который подобно Умоара победил еще одно пещерное чудовище, объявившееся на их землях.
И еще он был рад тому, что его младшая дочка носила в своем чреве… сына от русского богатыря. Об этом я узнал позже, когда приезжал разыскать могилу героя Советского Союза Бориса Карпова и оставить его сыну награды отца.
– А с подлодкой Дёница, с ней-то что было? – уточнил Кирилл.
Когда гигантский поток воды начал стирать с лица земли ядерный центр и его заводы, Дёниц, взяв с собой Вернера фон Брауна и Рюрика, увел их к подземному причалу, где стояла его подлодка и экипаж который всегда был в боевой готовности.
Это была новая и последняя игрушка адмирала – атомная подводная лодка с торпедами, оснащенными атомными же боеголовками, о которых в самом начале войны лишь только высказывался в своих предположениях физик Флеров-младший.
Рядом стояли технические работники, обеспечивающие вспомогательные работы. Они ожидали подлодку для собственной эвакуации. Неожиданно из лодки Дёница вышло с десяток офицеров, вооруженных автоматами, и открыли огонь по людям технического персонала, не оставляя никого в живых.
Когда лодка вышла в океан и была объявлена боевая тревога, Рюрик уже понял, что Дёниц решился выйти к побережью США, чтобы произвести несколько пробных залпов по его прибрежным городам, и тогда ученый стал пробираться к атомной установке на подводной лодке.
– Как именно ученый Флеров-старший взорвал свою лодку, наши специалисты могут лишь предполагать, – докладывал Судоплатов. – И вот что важно, товарищ Сталин. Сначала сейсмографами было зафиксированно несколько мощных взрывов в районе Магелланова пролива…
– То есть на самой Огненной Земле? – уточнил Сталин.
– Так точно, товарищ Сталин, – включился в разговор Берия. – А чуть позже и уже подводный атомный взрыв, который был отслежен соответствующими службами наблюдения в акватории США и который был зафиксирован рядом стран, включая и нас. А это уже, как я понимаю, был взрыв лодки Дёница…
Сталин прошел к своему столу и присел. Достал трубку, подвинул к себе пепельницу.
– Как считаете, товарищи, нас не попытаются привязать к этим взрывам? – спросил Сталин, доставая табак.
– Нет, товарищ Сталин. Причины взрыва были интересны и Англии, и Франции. И им с помощью специальной глубоководной аппаратуры удалось быстро установить, что взорванная подводная лодка с атомной бомбой на борту имела немецкое происхождение. Потом стало известно, что опускавшиеся под воду французские водолазы, обследовавшие останки лодки, оказались неизлечимо больны…
– Товарищ Берия, как только предоставится такая возможность, напомните союзникам про планируемую немцами еще в 1945 году тайную операцию «Огненная Земля» и про базы Дёница, о которых мы их предупреждали. Американцам не удастся в этот раз свалить все беды на Советский Союз, так как именно они занимались вопросами ареста и последующего препровождения адмирала Карла Дёница в тюрьму. Иначе их можно было бы еще спросить: кого же они тогда осудили и где остальные немецкие подводные лодки личного конвоя Гитлера?
Неожиданно Иосиф Виссарионович перестал разминать сигару и даже отложил пепельницу в строну.
Берия и Судоплатов напряглись.
– Вы можете мне точно ответить, сколько наших людей мы потеряли при проведении операции «Огненная Земля»?
– Можем, товарищ Сталин, – начал ответ Берия. – Погибли полковник Борис Карпов и майор Пименов. Плюс один гражданский человек – ученый-физик Флеров старший, взорвавший саму немецкую атомную подводную лодку. Погибли еще 21 матрос и два боцмана, когда брали немецкую колонну в Берлине.
– А то, что касается оставшихся в живых и участвовавших в операции «Огненная Земля», то это, товарищ Сталин, – продолжил уже Судоплатов, – капитан Денис Иванов. Он, рискуя жизнью, вышел на связь с Рюриком, затем получил от него чертежи схемы атомного реактора, запомнил их и по памяти начертил уже для наших ученых в институте Курчатова.
– Молодец! Представьте его на присвоение внеочередного звания подполковника и подготовьте документы на награждение высшим военным орденом «Победа». Погибшим сотрудникам МГБ присвоить медали «Золотая Звезда» Героев Советского Союза и ордена Ленина. Всех офицеров, матросов и старшин, участвовавших в операции, живых и погибших, проявивших личное мужество, наградить соответствующими орденами и медалями. И не забудьте о полной реабилитации ученого Флерова-старшего, с соответствующими регалиями. Пусть сын порадуется за отца. Но без указаний, за что именно эти награды будут вручены. И младшего Флерова, написавшего мне письмо, не забудьте отметить.
– Будет сделано, товарищ Сталин, – ответил Берия.
– А теперь, генерал Судоплатов, в нескольких словах обрисуйте мне, что у нас с делом по «Манхэттену»?
– Полковнику Эйтингону, – начал Судоплатов, – удалось устроить нашего человека, условно именуемого как Феникс, водителем в службу безопасности американского атомного проекта полковника Бориса Пашковского.
– Даже так… Если можно, то чуть подробнее… – попросил Сталин.
– Один молодой, амбициозный, талантливый еврейский юноша, отслужив в армии, по возвращении устроился водителем такси. Хорошие машины были его страстью. К тому же он был изрядный лихач, а по шуму двигателя мог определить неисправность в машине любой марки. И еще он очень любил автомобильные гонки.
– Достаточно для первого знакомства, – остановил генерала Сталин. – Потом с Эйтингона спросим, если что-то пойдет не так. А я вот все про самолеты думаю… Неужели мы не можем показать им дальность наших полетов? Лаврентий, что ты про это знаешь?
– На базе ВВС под Мурманском мы уже проводили операцию по проверке системы ПВО НАТО. И тогда полет нашего бомбардировщика дальнего действия над военными объектами в Норвегии позволил определить уязвимость американцев и англичан. Если хотите, мы можем повторить этот полет.
– Выходит, что и американцы и англичане профукали перелет нашего бомбардировщика над норвежскими военными объектами? Но на этом все равно останавливаться рано. Дайте задания нашим авиаконструкторам – пусть подумают о создании более мощного бомбардировщика.
– Так кто же был этот Феникс? – заинтересовался уже и Кирилл.
– После окончания гонок в штате Иллинойс, – начал свой ответ Судоплатов, – Эйтингон привез этого молодого человека в свою мастерскую. А там, сняв чехол с одной из машин, показал ему свою приземистую кофейного цвета De Soto Coupe образца 1939 года…
Эйтингон предложил ему работать у себя автомехаником, с условием, что он должен будет подготовить эту машину и сам же управлять ею на очередных гонках. Парень согласился не раздумывая. Потом еще целый месяц они вместе колдовали над машиной, доводя ее до совершенства. И вот осенью 1943 года на подпольных гонках «Феникс» занимает второе место. На вырученные деньги Эйтингон купил для удачливого гонщика «крайслер», и этот молодой лихач стал как бы его личным водителем, хотя на машине, в целях конспирации, все еще продолжала оставаться вывеска «такси».
И в какой-то момент между ними состоялся важный разговор.
– Сынок, – начал разведчик, – я должен тебе кое в чем признаться… Я являюсь секретным агентом ФБР и открываю тебе важную тайну: для своей победы Америка занимается изготовлением новой бомбы. И я занимаюсь тем, что выявляю засланного немецкого шпиона в службу безопасности этого проекта… Ты можешь мне помочь…
– Я тоже буду разведчиком? – спросил он.
Эйтингон согласно кивнул головой.
– Дедушка был бы этому рад…
– В конце 1943 года Феникс по указанию Эйтингона переезжает в Лос-Аламос, штат Нью-Мексико. И вскоре случайным пассажиром его такси становится некто Борис Пашковский. Почему Пашковский выбрал этого молодого водителя, непонятно, – продолжал Судоплатов. – Но из доклада Эйтингона могу сообщить следующее: проехались они тогда с ветерком, а в ходе беседы юноша произвел на своего пассажира самое приятное впечатление. Пашковский заметил способность молодого человека к анализу, умению за несколько минут беседы с попутчиками выявлять их слабости и внутренние противоречия. А главное, что он был молод и кипел энергией. Пашковский увидел в нем себя в молодости…