Я сказал
Может, дадите шанс Оскару Уайльду?
Он сказал
Что?
Я сказал
Можем посмотреть «Как важно быть серьезным». Я сбегаю в «Блокбастер» и возьму.
Он сказал
Да ладно.
Потом сказал
Ну ладно.
Я вышел через переднюю дверь. Карточка видеопроката жила у меня в кармане, потому что Сибилла вечно все теряет, и у меня было £ 1,50. Я бегом бежал до самого «Блокбастера» — мало ли, вдруг бы он решил выпить таблетки до моего возвращения.
В зале «Блокбастера» все было иначе, не как в том, куда ходили мы, и я не сразу нашел кассету. У них были «Семь самураев», но там столько народу твердит, что лучше смерть, чем неминуемое горе, что я решил не рисковать. У них был «Эйс Вентура: Розыск домашних животных»[146], который я давно хотел посмотреть, а Сибилла отказывалась брать; я, впрочем, подозревал, что «Эйс Вентура» будет не так действен, как Уайлд. Наконец я его нашел. Пришлось долго спорить с девицей на кассе, потому что у нас карта другого отделения.
Я сказал
Прошу вас. Мне она очень нужна. Это вопрос жизни и смерти.
Она сказала
Не перебарщивай.
Я сказал
Нет правда это для человека который хочет покончить с собой его держали в заложниках и пытали и его это мучает и я подумал что вдруг ну вдруг «Как важно быть серьезным» поможет потому что когда моя мать грустит Уайльд ее утешает.
Она сказала
Правда, что ли?
Я сказал
Ну, нет, неправда, это моей сестре, она сдает экзамены повышенного, и там всегда просят сравнить пьесу с фильмом, а она никогда не видела фильм. У нас папа безработный, она вкалывает на полставки, у нее вечно времени нет, а экзамен завтра, и, если она плохо сдаст, ей не хватит балла на университет, потому что у нее лучше всего английский, а с французским и социологией она уже опоздала. Согласно последнему опросу «Индепендент», все больше работодателей хотят сотрудников с университетским дипломом.
Она сказала
В третий раз тебе повезет
Я сказал
Ну, вообще-то, это для моих младших братьев. Они сиамские близнецы, с рождения неразделимы, всегда всё делали вместе. Один что-то сделал, и другому тоже надо, но, к сожалению, у них так расположены головы, что они не могут одновременно смотреть в телевизор. Мы пытались зеркало ставить, но тот, кто перед зеркалом, вечно жаловался. Пособия по инвалидности от щедрого правительства хватило на лишний телевизор и видак, на одну-единственную кассету с «Аладдином» и полотенце. Однажды по Би-би-си показывали «Как важно быть серьезным», классическую экранизацию с Редгрейвом и Денисоном[147]; оба близнеца завороженно смотрели. Увы, у матери не было двух пустых видеокассет — предвидя конфликты, она вообще не стала записывать! Не помогло — раз увидев, они захотели посмотреть снова, а когда два сиамских близнеца в ярости вопят, их нелегко игнорировать. В отчаянии мать ринулась в наш местный «Блокбастер», но там нашлась всего одна кассета. Не страшись, сказал я, я поеду в Ноттинг-Хилл и добуду вторую; у них и так, видит Бог, мало удовольствий, и мать согласилась, будучи уверена, что «Блокбастер» нас не подведет.
Она сказала
Что ж ты сразу не сказал
Я сказал
Так вы сразу и не спрашивали
И помчался назад со скоростью миля в пять минут.
Я снова приблизился к двери и постучал. Он открыл тотчас.
Он сказал
Прости, надо было денег тебе дать.
Я сказал, что это ничего. Он в целом как-то просветлел. Отвел меня по коридору в дальнюю комнату, где у них стоял телевизор с видаком. Насыпал чипсов в плошку, а в другую плошку арахиса.
Я включил телик и видак, поставил кино. Сначала была какая-то реклама «Коллекции классики», а потом начался фильм.
Он сидел в кресле и очень серьезно смотрел в экран. Засмеялся, когда леди Брэкнелл сказала Когда придет время, я или твой отец, если только здоровье ему позволит, сообщим тебе о твоей помолвке[148], и засмеялся еще в нескольких местах. Через некоторое время я про него забыл.
Через некоторое время я посмотрел, нравится ли ему кино.
Он отвернулся. У него были мокрые щеки.
Он сказал
Ничего не получится.
Я выключил кассету и нажал перемотку.
Он сказал
Ничего не получится, а у меня мало времени. Они уехали всего на несколько дней. Но попробовать стоило.
Он сказал
Все равно это отчасти помогло. Мне надо написать письма. Я думал, не смогу, потому что важно ведь сказать, что я их люблю, а мне трудно это сказать, потому что с возвращения что-то чувствовал только к собаке. Я им, конечно, говорил, но что-то мне мешает соврать в последних словах. Пожалуй, я переживу, если совру в предпоследних. А тебе правда не повредит.
Он сказал
Это, наверное, затянется. Можешь уйти или остаться, как хочешь.
Я сказал, что лучше останусь, если это ничего.
Я пошел за ним наверх к его столу. Он сел, достал несколько листков и написал Милая Мари.
Я сел в кресло. Достал Фукидида и стал читать про междоусобицу на Керкире.
Миновала пара часов. Я встал и подошел к столу; он смотрел на лист, где написал слова Милая Мари.
Он сказал
Так случайно вышло. Я долго пробыл в Бейруте, но там многие торчали подолгу. Иногда кажется, что взорвешься, глядя на убивает, но дел полно. Столько времени тратишь, чтобы найти транспорт куда-нибудь, где услышишь, как что-то происходит, или чтобы выйти на кого-то, или чтобы в общем ты все время занят, и все равно пробивает, но потом можно всем собраться, напиться и поговорить. А когда меня взяли, заняться было вообще нечем, только думать. Лежишь на полу, думаешь, сделает ли Клинтон то, а ООН се, ничто тебя не отвлекает, не надо же переговорить с этим вот человеком про джип. Глупо. Если б я перед отъездом пошел и напился с друзьями может все бы не или было бы хотя бы но хотя бы не было бы в общем, остальные привыкают, насколько можно привыкнуть, и я бы тоже, может, привык.
Он сказал
лишен привычки простым поворотом судьбы[149]. Непонятно, что писать.
Он сказал
Это снисходительно — говорить то, что, по-твоему, человек хотел бы, чтоб ты мог сказать? Или точнее
Он сказал
Знаешь, чего я ужасно хочу?
Я сказал
Кроме очевидного
Он сказал
А ты нахал — ой, прости.
Я сказал
Что?
Потом я сказал А. Я сказал Нормально. Чего вы ужасно хотите?
Он сказал:
Рыбы с картошкой. Хочешь рыбы с картошкой? Может, сходим, перехватим рыбы с картошкой, а я закончу, когда вернемся.
Я подумал, может, это добрый знак, может, это предлог все оттянуть, может, он поймет, что ищет предлоги и на самом деле не хочет.
Мы пошли на Хай-стрит. Я занес видеокассету, и мы пошли купить трески с картошкой по соседству. Я подумал, люди, наверное, думают, что он мой отец.
Дома у нас основной провиант — бутерброды с арахисовым маслом и джемом. Иногда для разнообразия арахисовое масло и мед. Я старался есть рыбу помедленнее, чтоб подольше не заканчивалась. Он съел две картошины и кусок рыбы и сказал
Дрянь какая-то. Что они с ней сделали? Это в рот невозможно взять.
Он уже собрался все выбросить, но я сказал, что, по-моему, вкусно. Сказал, что доем, если он не будет.
Он протянул мне пакет, и я ел на ходу.
Я старался помедленнее, чтоб подольше не возвращаться. Невероятно, что я иду с Рыжем Дьявлином, что он столько лет говорил Ой, да бросьте и Еще как можете, и столько лег в камере, и столько месяцев через всю страну, чтобы теперь шагать рядом со мной.
Разумеется, на Рыжа Дьявлина всегда жаловались, потому что в друзьях он был весьма неразборчив.
Однажды у Рыжа Дьявлина был друг по клубу. По-моему, не «Портленду», но какой-то похожий клуб. Они туда ходили, выпивали и как-то вечером познакомились с владельцем сети супермаркетов. Тот был злой и расстроенный, потому что хотел открыть супермаркет в Уэльсе, к западу от Северна не бывало супермаркетов такого масштаба, и он получил разрешения на строительство и представил ТЭО, но его донимали местные жители. Супермаркет планировалось строить на пустыре, где ничего не было, но местные заявляли, что там играют дети и что жизнь этих детей будет порушена, если им нельзя будет там играть.
Друг Рыжа Дьявлина слишком часто выслушивал эту историю или похожие и вскоре отбыл. А Рыж Дьявлин разговаривал с этим персонажем, и тот заметил, что дети могут играть где угодно, он же не в парке супермаркет возводит, там просто поле, а он предприниматель.
Рыж Дьявлин сказал: Да уж, дети. От этих чего угодно ждать можно.
Персонаж сказал: Я обычный предприниматель.
Рыж Дьявлин сказал: Сейчас я угощаю.
Персонаж сказал: Нет-нет…
Рыж Дьявлин сказал: Я настаиваю.
Персонаж сказал: Я настаиваю Я настаиваю Я настаиваю Я настаиваю Я настаиваю
Но Рыж Дьявлин настоял, и персонаж растрогался, потому что, когда ты богатый, все думают, что у тебя денег куры не клюют.
На сей раз Рыж Дьявлин даже не сказал Еще как можете и Ой, да бросьте. Персонаж сказал: Я же говорю, я обычный предприниматель
а Рыж Дьявлин сказал: Вы связаны по рукам и ногам. Персонаж сказал: Вот именно. Я связан по рукам и ногам и Рыж Дьявлин сказал: Из наилучших побуждений а персонаж сказал: Я связан по рукам и ногам.
Вы связаны по рукам и ногам, сказал Рыж Дьявлин.
Я связан по рукам и ногам, сказал персонаж.
Вы связаны по рукам и ногам, сказал Рыж Дьявлин.
Я связан по рукам и ногам, сказал персонаж.
Где, вы сказали, это поле? спросил Рыж Дьявлин.
Уэльс, сказал персонаж.
Там ему и место, сказал Рыж Дьявлин.
Потрясающая площадка, сказал персонаж.
Я бы глянул, сказал Рыж Дьявлин. Жалко, что это в Уэльсе. Можно бы на моей машине, сказал персонаж, но я отпустил на завтра шофера, у меня совещания целый день.