– На самом деле, они не нужны, Лиса, – говорю я, наблюдая как напряглись мышцы ее пресса от соприкосновения с металлом. – Это часть игры. Скажи, что не будешь дергаться, и они не понадобятся. Лиса закусывают нижнюю губу и кивает. Я по-прежнему, полностью сконцентрирован на ее шикарном теле, которое сигнализирует мне о согласии. Хотя в данной ситуации желание Лисы, либо ее отсутствие мало что решает.
– Убери их. Сама, – мягко прошу я. Она берет наручники двумя пальцами и бросает в сторону. – Сними бюстгальтер, – добавляю жестче. – Не заставляй меня просить третий раз.
Лиса в защитном рефлексе обхватывает себя руками, но, когда я снова тянусь к парочке поблескивающих на белоснежном одеяле браслетов, девушка принимает верное решение, и снимает с себя немного неуклюжими движениями совершенно лишний кусок ткани.
– У тебя потрясающее тело, Лиса, – произношу я, глядя на ее приподнятую упругую грудь, которую не изменило материнство. – Это первое, на что я обратил внимание… после них…, – понизив интонацию до едва различимого шепота, я опускаю взгляд ниже и касаюсь татуированных лепестков на ее коже, начинающихся чуть выше колена. Мои ладони скользят по ее бедрам вверх, уверенно захватываю пальцами тонкую ткань стрингов уверенно стягиваю вниз. То же самое проделываю с чулками, но уже мучительно медленно.
– Рэнделл… – донесся до меня отчаянный шепот, когда мои губы дотронулись до первого распустившегося бутона на ее бедре.
– Хмм, – обвожу языком контуры рисунка, пробуя на вкус ее кожу, вспоминая, была ли она и раньше такой же сладкой. Мне кажется, она стала вкуснее. Ядовитая Кальмия. Она понятия не имеет, что я выбрал ее имя не случайно.
– Если все это игра, почему ты не можешь остановиться? Или изменить правила? Почему я? – в ее голосе прозвучали настолько искренние естественные эмоции, чтобы я оторвался от захватывающего процесса. Приподнявшись я переместился выше, обхватывая ладонью ее скулы. Попытки Лисы поймать мой взгляд не увенчались успехом, заданные вопросы повисли в воздухе. Горячее, влажное, тягучее напряжение между нами усилилось в разы, я нежно потерся носом о ее щеку. Свободной рукой откинул тяжелую волну темных волос ей за спину и прошелся губами по хрупкой шее.
– Почему она… – шепчу я возле ее уха, пока пальцы мягко ласкают подрагивающий подбородок очень острожными касаниями. Ей необходимо максимально расслабиться, иначе ничего не получится. – Мне дважды задавали этот вопрос. Первой была Дафни, – я лизнул нежную кожу за миниатюрным ушком, и мои пальцы с подбородка скользнули вниз, нащупывая бешенный пульс в горловой ямке. Положив ладонь на обнаженное плечо Алисии, я заставил ее немного опуститься вниз и лечь головой на подушку. Мы теперь находились совсем близко, но наши тела практически не соприкасались. Моя ладонь скользнула с плеча на ее грудь, сжала, задевая пальцами напряженный сосок.
– Почему она? Не я, не Дени, не Мак? – мой язык обвел ушную раковину, прежде, чем я продолжил. – Таким был ее вопрос. Хочешь знать, что я ответил?
Лиса кивнула.
– А почему не Лиса, – улыбаюсь я и обхватываю губами нежную мочку уха, посасывая ее. – На самом деле, все намного проще, чем кажется. Я неоднократно говорил тебе, что не стоит нырять слишком глубоко. Истина всегда на поверхности.
– Роббинс… Точнее, ты делал это со всеми? – задает она вопрос, который у меня вызывает недоумение. Я даже не сразу понимаю, о чем она спрашивает. Настолько это абсурдно прозвучало.
– Как ты додумалась до подобного? – опираясь на локоть, я бросаю на нее короткий взгляд, который, столкнувшись с пристальными голубыми глазами, быстро опускается вниз, изучая каждый миллиметр великолепного тела.
– Мак, она…
– В ее случае работал действительно Мартин. Я не вступаю с отношения с участницами Розариума или с другими сотрудницами «Перриш Трейд». Ты была исключением.
– Почему?
– Потому что я так захотел, – резко отвечаю я. – Потому что ты этого хотела, иначе, чем остальные, сильнее или просто по-другому. Все было не так, не по схеме. И этот чертов Итан постоянно мешался под ногами. Кстати, вторым кто задал мне вопрос: «Почему она?» – был именно Хемптон.
Лиса вздрогнула и попыталась приподняться, но я опередил ее, захватив тонкие запястья и, навалившись сверху, практически полностью обездвижил, распластав под собой.
– Он знал? – дрожащим голосом спросила девушка. Раздвинув коленом плотно сжатые бедра, я протиснулся между ее ногами, прижимаясь набухшей эрекцией к ее промежности, зашипев от недостаточного контакта из-за плотной ткани домашних брюк.
– Хочешь поговорить о нем сейчас, Лиса? Не советую, – с обманчиво-лаконичной интонацией интересуюсь я, освобождая ее руки, и, приподнявшись на локте, пальцами свободной руки поочередно ласкаю твердые вершинки. – Но, конечно, Итан знал. Мы знакомы с ним дольше, чем с остальными участниками Розариума, и Итан имеет некоторое представление о моих пристрастиях. Когда он тебя увидел с синяками на шее, то все понял без пояснений.
– Я тебе не верю, – Лиса отрицательно качает головой.
– А ты спроси, когда увидишь в следующий раз, – криво ухмыляюсь я, и, наклоняясь, провожу кончиком языка по заостренному пику соска, сжимая пальцами второй. Ее ладони упираются в мои плечи, пытаясь оттолкнуть, и эта ее игра в невинность начинает меня порядком утомлять. Я слишком хорошо ее знаю, чтобы поверить в проснувшееся целомудрие. – Руки за голову, – требую я неумолимым тоном. На несколько секунд Лиса зависает, но потом делает то, что ей сказали.
– Закрой глаза, и не открывай, пока не скажу, – озвучиваю еще одно правило. – Слушайся меня, и все будет хорошо.
Мои губы снова атакуют ее грудь жадными, алчными ласками. Обвожу сосок кончиком языка, прежде, чем втянуть в рот, зажимаю зубами, заставляя ее вздрагивать и всхлипывать от легкой боли, вызванной укусами, чередующейся с ласковыми поглаживаниями. Ее бархатистая кожа так и манит попробовать ее всю, что я и делаю. Повторяю губами, языком каждую линию, каждый цветок на ее грешном, восхитительно-чувственном теле, постепенно начинающем таять под моими губами и пальцами, как воск. Мои пальцы повсюду, изучают, проникают, ласкают, сжимают, вызывая тяжелые вздохи, тихие, жалобные стоны. Ее тяжелое дыхание становится все более частым, и я чувствую, как она задерживает его, когда, раздвинув трясущиеся колени, я ласкаю губами чувствительный бугорок. В ноздри ударяет ее сладкий пряный запах, оголяя до предела каждый нерв на моем теле. Мне тяжело сохранять самообладание, абстрагироваться от собственной жажды, но я утешаю себя тем, что мой момент триумфа настанет и совсем скоро. Ее бедра непроизвольно приподнимаются, повинуясь инстинкту. Потираю языком чувствительный комочек, поникая в нее двумя пальцами.
– Не надо, прекрати. Зачем ты это делаешь… – всхлипывает она, когда нащупав пульсирующий бугорок у нее внутри, я начинаю ритмично массировать его быстрыми движениями. Вопрос настолько глупый, что нет смысла отвечать на него. Тем более, губы заняты более важным делом. Язык кружит вокруг крошечного клитора, пока я согнутыми пальцами уверенно подвожу ее к оргазму.
– Хватит, – она почти кричит, дергаясь всем телом. Я удерживаю ее, властно положив ладонь на живот. Чувствительная точка внутри ее тела набухает сильнее, сигнализируя о том, что Лиса уже близко, бедра хаотично скользят по одеялу. Я приподнимаю голову, облизывая губы, поддавшись соблазну посмотреть на нее в момент оргазма. Пылающее лицо, закушенная губа и разметавшиеся волосы, взгляд зацепляется за задорно торчащие соски и снова возвращается к лицу. Она резко выгибается, издавая почти болезненный стон, резко зажимает мою руку, но предательская судорога уже начинает сотрясать ее тело мощным оргазмом, обильно пролившимся на мои пальцы. Резко приподнимаясь, я накрываю хватающие воздух горячие губы глубоким поцелуем. Мой язык скользит внутрь, позволяя ей почувствовать вкус собственного желания. Пальцы, скользкие от ее соков, обхватывают шею, но пребывая во власти эротической эйфории, она едва ли осознает происходящее. С низким стоном углубляю поцелуй, и одновременно усиливаю давление на ее горло, пережимая сонную артерию. Пока я не в ней, контролировать процесс куда проще. Ее глаза распахиваются, растерянно глядя на меня, и я отрицательно качаю головой, давая понять, что она нарушает правила. Лиса впивается пальцами в мои плечи, оставляя борозды от ногтей. Она пытается оттолкнуть меня, но я гораздо сильнее. Бьется, как золотая рыбка, выброшенная волной на песчаный берег. Движения ее тела подо мной становятся все более хаотичными, рваными, пока Лису не накрывает еще одна волна болезненного удовольствия, вызванного страхом и короткой нехваткой кислорода. Я отпускаю ее губы, позволяя сделать вдох, и расслабляю давление на шее. Она шумно дышит, в панике пытаясь столкнуть меня с себя, но представление только началось…
– Успокойся. Не заставляй меня надеть на тебя наручники. Не сопротивляйся. Не трать силы на бессмысленное сражение, – требовательным тоном произношу я, и снова целую ее. Глубоко и чувственно. – Не бойся, – шепчу, отрываясь от ее губ. – Это просто такая игра, Лиса. Тебе ничего не угрожает.
– Ты можешь этого не делать? – тяжело и часто дыша, спрашивает она.
– Могу, – резко отвечаю я. – Но не хочу.
– Мне страшно… – в голубых глазах стоят слезы. Я верю ей.
– Мне тоже, Лиса, – признаюсь я. – Каждый раз.
– Зачем ты это делаешь?
– Прекрати задавать вопросы. Мы впустую тратим время. Сними с меня штаны, Лиса, – теряя терпение, резко бросаю я. Время, отмеренное на уговоры и болтовню, давно закончилось.
– Ты серьезно? – она пытается поймать мой взгляд, ее ладони скользят по моей спине вниз, задерживаясь на резинке брюк.
– Сними, – рычу я, зарываясь лицом в ее влажные шелковистые волосы. Ее пальцы забираются под резинку спортивных штанов и тянут вниз. – Быстрее, Кальмия. Не бойся.
– Почему Кальмия? – хрипло спрашивает она, но тут же забывает о вопросе и потрясенно охает, когда я глубоким и мощным толчком вхожу в ее подготовленное тело. Я замираю на долю секунды, чувствуя, к