Я опускаю взгляд на свое запястье и несколько секунд рассматриваю золотой циферблат часов, инкрустированный драгоценными камнями.
Никто из участников собрания не поднимается с места. Ни единого шороха в гостиной.
Миллион долларов – весомый аргумент, не так ли?
– Спасибо, друзья. Я знал, что могу на вас рассчитывать, – улыбаюсь я, и медленно направляюсь в сторону окна, разворачиваясь к участникам спиной. Слышу, как они облегченно вздыхают, оказываясь среди знакомых декораций.
– Собрание подошло к концу. Желаю вам отличного отдыха, – бесстрастно прощаюсь я, снова мысленно погружаясь в прохладные темные воды озера Эри.
Я – ветер, несущий волны к берегам, я – волна, разбивающаяся о берег.
Я – корабль, отплывающий из порта, и чайка, сбиваема с курса потоками холодного воздуха. Я – ветер…
Забудьте обо всем, что я говорил выше.
Я – Рэнделл Перриш, и вы никогда не поймете, кто я на самом деле.
Итан
Два дня назад
– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, Аконит. Без конверта. Личная просьба, – резко меняет тему Перриш. – И в этом деле я могу положиться только на тебя.
– Я внимательно слушаю тебя, Рэнделл.
– Свяжись с шефом полиции Райзом и дай ему добро на передачу ищейкам Нейтона Бэлла материалов из моего уголовного дела. Он должен получить видеозапись, подтверждающую мое алиби на момент убийства Линди.
– Что там?
– Неважно. Я могу на тебя рассчитывать?
– Задание на троечку, Рэн.
– А кто тебе сказал, что это задание?
– Разве нет?
– Нет. Через два дня мне понадобится твоя помощь в одном очень сложном деле. Мой выбор пал на тебя не просто так. Я знаю, что за работу над новым заданием ты возьмешься с энтузиазмом и доведешь его до конца. Объектом является Кальмия. Ее личность рассекречена, и в настоящий момент она является угрозой для существования Розариума.
– Что я должен сделать?
– Ничего нового, Итан. Устранить угрозу. Подробности и инструкции получишь за час до начала операции.
Глава 8
«Совесть – это окно нашего духа,
Зло – это занавеска.»
Реджина
– У тебя нет ответа, Лиса? Что ты чувствуешь? Страх, ужас, удивление? Шок? Боль, скованность, отчаяние? Такой простой вопрос, и множество вариантов ответа. Выбирай, Лиса. Разве ты еще не привыкла к этим играм? – я до скрежета сжимаю зубы, и происходит это непроизвольно. Нервная реакция организма. Сглатываю комок, образовавшийся в горле, и ощущаю, как онемение постепенно распространяется на все мое тело. Я застываю, каменею, не в силах контролировать свое состояние. Тщетно пытаюсь понять, что происходит и все происходящее кажется мне полным бредом. Или ужасным сном, абсурдной галлюцинацией.
– Ты напугана, сбита с толку? Или хочешь сама задать мне пару вопросов? – я вздрагиваю, чувствуя, как его ладони ложатся на мои плечи. Он стоит у меня за спиной, я слышу его неровное дыхание, понимая, что уверенный тон – это лишь фикция, серьезная работа над эмоциями. На самом деле мой похититель находится на взводе, и сейчас моя главная задача – не спровоцировать его на срыв.
– Зачем я здесь? – с трудом выдавливаю я. В пустом помещении мой хриплый голос звучит еще более зловеще, чем его, напугав меня до чертиков.
– Я смотрю, практика, которую ты получила в Розариуме, не прошла даром. Ты научилась расставлять акценты. Абсолютно верный вопрос. Не хочешь поиграть в «угадайку»? Есть предположения?
Вместо ответа я просто мотаю головой, его пальцы впиваются в мои плечи, причиняя физическую боль.
– Хочешь, чтобы я все сделал за тебя? Изображаешь из себя невинную жертву?
– Ты отлично знаешь, что я очень давно рассталась с невинностью. У меня действительно нет ни одного предложения, зачем я здесь. И почему ты стоишь у меня за спиной, – выдавливаю я с огромным трудом, не узнав собственный голос.
– А если подумать? Пошевелить извилинами? Слабо, Лиса? Куда проще раздвигать ноги, взамен на вознаграждение или сытую жизнь.
– Все твои оскорбления имеют под собой основания. Я не могу отрицать, что действительно иногда позволяла себе жертвовать принципами во имя личной выгоды.
– Ого, какие громкие слова, какая самоирония! А у тебя есть принципы? – он смеется и этот неприятный скрипучий звук режет слух, отражаясь от стен.
– Принципы есть у всех, Итан, – отвечаю я, и чувствую, как по телу проходит нервная дрожь, когда я произношу вслух имя, которое даже мысленно озвучить не могла. Это не может быть правдой. Однако я сижу, связанная по рукам и ногам, ощущая за спиной излучающего опасность мужчину, который неоднократно говорил, что любит меня, предлагал помощь и спасение. И то, что я в какой-то мере заслужила его разочарование, ни в коей мере не проливает свет на то положение, в котором я оказалась. Вопросов куда больше, чем я могла бы сейчас сформулировать в своей голове. Нет никакой логики, структуры, нет ни единой детали, за которую я могла бы уцепиться.
– Согласен, Лиса. И только у одного человека нет никаких принципов, норм морали или совести. Лишь паршивые правила. Однако ты посчитала, что он лучше меня, – в его голосе звучит ядовитое презрение.
– Нет, я никогда так не считала, – отчаянно опровергаю его слова.
– Вы все так считали, и даже я сам. Жалкое скопище неудачников, которые верили, что кто-то сможет научить их жить так, что все окружающее их дерьмо, в котором они барахтались, как сонные мухи, вдруг превратится в манну небесную. А он просто использовал каждого из нас, заставляя плясать под свою дудку ради собственной выгоды и безумных целей. Тебе понравилось, Лиса? Понравилось плясать с ним или под ним? Стоило оно того? Неужели я оказался настолько хуже? Или просто слабее?
Я молчу, словно в тумане думая о том, как не сорваться и не наговорить лишнего. Не пытаюсь даже вникнуть в тот бред, что несет Итан. Я всегда считала, что в Розариуме есть только один безумец – тот, кто его создал. Но ошиблась. Фатально ошиблась. Рядом с Рэнделлом был тот, кто разыгрывал из себя нормального человека еще лучше, чем он сам.
– Скажи, сколько времени у тебя ушло на то, чтобы решиться сдать меня своему мужу? Минута, две? Может, меньше? Было ли, вообще, сомнение? Почему ты так легко назвала мое имя? Ты не могла не знать, что он объявит на меня охоту. Хотела увидеть меня мертвым, Лиса? – откровенная ненависть, пронизывающая каждое слово, заставляет кровь леденеть в моих венах и поднимает дыбом волоски на затылке.
– О чем ты говоришь? Что за бред, Итан! Я ни слова не говорила о тебе Нейтону. Это неправда! – моя попытка контроля летит к черту. Голос срывается на хрип, я дергаюсь всем телом, пытаясь сдержать рвущееся из груди рыдание.
– А как, по-твоему, Бэлл меня вычислил? Почему именно за мной установил слежку? Это случайное совпадение? Сразу после нашей с тобой встречи, я вдруг оказался под его прицелом. Никто, кроме меня, тебя и Рэнделла не знал о той встречи в отеле, не знал о нашей связи. Я предложил тебе помощь, а ты? Что сделала ты?
– Я просто рассказала о своем прошлом, но не называла имен. Я была слишком напугана угрозами Перриша, чтобы трезво оценивать риски.
– И ты не нашла другого выхода, кроме как указать на меня.
– Не было такого! – ору я, и Итан ощутимо ударяет меня ладонью по губам, зубы царапают нежную кожу и во рту появляется металлический привкус крови.
– Заткнись, – резко бросает он ледяным тоном. – Я достаточно слушал твое вранье.
– Я сказала мужу кое-что о прошлом. Это действительно так. Не все, – отчаянно продолжаю я. – Про Розариум я ни слова не сказала, как и про тебя. На приеме велась видеосъемка, – шепотом хриплю я, касаясь кончиком языка ранок во рту. – Нейтон просил меня назвать имя, а когда я отказалась, предоставил видеозапись и потребовал показать мне того, кто так меня напугал. Но я сказала, что никого не узнала.
– Идиотка. Просто упоминания о том, что на вечере был человек, который мог тебя знать в прошлом, уже все равно, что озвучить вслух мое имя. Ему только оставалось проверить случайных людей на приеме.
– Я не светская львица, и не могу знать подобных нюансов…
– Ты – элитная проститутка, – насмешливо парирует Итан. – А это почти тот же уровень, Лиса. Все ты знала. И в ответ на мое искреннее желание помочь тебе, все равно что собственноручно навела прицел мне на голову.
– Однако ты до сих пор жив! – напоминаю я, натягивая путы на запястьях.
– Да, я жив. Пришлось снова воспользоваться защитой Рэнделла, но не думай, что я испытываю какие-либо благодарные чувства по отношению к нему.
– Я знаю, что они следят за мной. Перриш, и мой муж. Либо тот, либо другой найдут меня, вычислят. Итан… они тебя убьют. Я не хочу этого. Я понимаю, что ты обижен…
– Никто меня не вычислит, Лиса, даже не обнадеживай себя. Я проработал бок о бок с Перришем десять лет, кому как не мне знать все его методы по уходу от слежки. К тому же, именно он устроил твое похищение… – насмешливо бросает Итан. Я вскидываю голову, но кроме темной, скрывающей свет повязки, ничего не вижу. Для чего он завязал мне глаза, если я все равно знаю, кто он? Что, черт побери, за дурацкий спектакль? Очередной фарс? Как с Галлахером? С целью напугать меня… Но для чего? Я не понимаю. Голова начинает раскалываться от обуревающих, в глазах закипают слезы, но плотная ткань все равно не даст им пролиться.
– Удивлена? Не ожидала, что больной ублюдок снова повторит трюк с Саймоном? Но расслабься, на этот раз я его «уделал». И, черт возьми, никогда еще мне не удавалось обвести кого-то вокруг пальца так легко, – в его голосе слышатся триумфальные нотки, которые рушат очередную цепь догадок, возникших в моей голове.
– Он слишком уверен в раболепной преданности своих марионеток. Все эти его спектакли и спецэффекты были рассчитаны на недалеких и отчаявшихся идиотов, а я таким никогда не был. Хотя нет. Был. До твоего появления, до того, как понял, что мне дарован шанс, – смеется. Нервно. Грубо. Отчаянно. Потом шипит, от переизбытка ярости, надавливая на мои плечи. – Высшая степень глупости верить в то, что женщина может что-то тебе подарить, тем б