Я пропустила ее появление, потому что такси приехало и уехало, когда я спорила с Уильямом. Я снова спросила его, почему он это сделал, и получила гору объяснений, которые сводились к одному: потому что он мог. Она заигрывала, он был слишком слаб, чтобы устоять и не потешить свое эго.
Я ожидала, что это столкновение развернется так же, как в случае с непримечательной секретаршей. Что я кричала бы из-за Нины, а он бы фыркал и высмеивал меня. Я была почти готова к этому, но Уильям стал абсолютно другим, смотрел на меня чуть ли не с бешеной преданностью, противоречившей факту, что он поимел ее в конференц-зале нашей компании.
Уильям извинялся снова и снова, и мне надоело это выслушивать. Я не хотела его извинений. Я хотела, чтобы он ее ненавидел, чтобы его тошнило от звука ее имени, чтобы он постоянно ассоциировал свою измену с болью, проблемами и ужасом. Я хотела, чтобы он привязал себя к нам и поклялся никогда больше даже не смотреть на других женщин.
Я проигнорировала его извинения и сказала ему, что мне нужно побыть одной. После двух часов в баре с Мэттом я полежала в ванной, потом спокойно поужинала в библиотеке, а теперь вышла подышать свежим воздухом на крыше.
Мне нужно было время подумать, и я хотела провести эти последние моменты в одиночестве.
Я вспомнила заявление Мэтта, что он собирался выгнать Нину, и задумалась, сделает ли он это. Мне пришлось сказать ему, что я ухожу от Уильяма, пришлось проложить ложный путь, по которому он последовал бы. Я знала, что его нужно подтолкнуть. Я никогда не видела мужа с такой преданностью и слепым принятием. Я не могла позволить, чтобы у Нины и Уильяма случилась интрижка, а потом ее простили и любили, будто ничего не случилось.
Мэтт доказал это в нашем разговоре в White Horse. В прошлый раз я даже ничего ей не предъявил. Я узнал и так ничего и не сделал. Подтверждение того, что я уже знала, согрело меня, а текила окрасила мои действия в розовые оттенки.
Он простил бы измену, но убийство? Мог бы хоть один партнер простить это? Мог бы хоть один муж любить свою жену, если бы узнал, что она желала ему смерти?
Нет.
Нет.
Нет.
Именно поэтому мне нужно было это сделать. Мне нужно было показать ему, насколько ужасной была его жизнь с ней. Я должна была заставить их расстаться, иначе он никогда бы не сделал этого сам и она никогда бы не получила расплату за свои ужасные действия.
Я прижала колени к груди и напрягла слух, пытаясь что-нибудь расслышать из дома Райдеров. С этого угла я могла видеть окна их спальни, но в комнате было темно, они все еще находились внизу.
Нина, наверное, была потрясена. Растеряна. Она, скорее всего, стала агрессивной. Называла его сумасшедшим. Я представила, как они кричат: ее искаженное яростью лицо, ее хирургически усовершенствованные черты, уродливо кривящиеся, когда она отрицала преступления, о которых ничего не знала.
Она правда сделала эту работу слишком легкой для меня. Так зациклилась на моем муже. Так безумно хотела проводить с ним время. Она была так обеспокоена разрушением моего брака, что не обращала внимания на свой.
В большом переднем окне зажегся свет. Я наклонилась как можно дальше вправо и наблюдала за их передвижением, когда включился свет на лестнице, а затем в коридоре второго этажа. Я в предвкушении сжала колени, молясь, чтобы шторы в их спальне оказались открытыми.
Четыре окна ожили, засветившись ярко-желтым в темноте ночи. Я подняла бинокль и навела фокус, облегченно выдохнув, когда увидела просвет между шторами, дававший мне достаточно широкий обзор.
Нина прошагала через спальню, размахивая руками. Она остановилась и обернулась, тыча пальцем и что-то крича. Я напряглась, высматривая Мэтта, и тихо выдохнула, когда он появился в дверном проеме, тоже красный и раскрывающий рот в ответе.
Я хотела похвалить его проявление характера. Нужно отдать ему должное. Я наблюдала, как он указывает на пол. Должно быть, он говорил о деньгах.
Наличные были из нашего сейфа, упакованные в новые обертки, на случай, если на изначальных были отпечатки пальцев Уильяма. Я была в перчатках, когда трогала деньги, хоть я и была уверена, что отпечатки нельзя снять с грязных купюр, да и зачем им пытаться? Отпечатки пальцев Нины были на всех других предметах в углублении.
Я подумала о красной коробке, которую положила туда, и о моменте, когда она распечатала свой подарок на день рождения и перевернула красную упаковку. Встряхни ее, — сказала я тогда, и чуть не рассмеялась, когда она послушалась, глупо попавшись прямо мне в руки. Она открыла коробку и тупо уставилась на вибратор, который я схватила с полки товаров по скидке в местном секс-шопе. Она не поняла, что дала мне лучшую возможную благодарность — улики. Я забрала коробку и оберточную бумагу, затолкав их в свою сумку и отвлекая ее болтовней. Она не заметила кражу упаковки за последующими событиями вечера. В конце концов, там был Уильям. Я могла разрезать себя от промежности до шеи, танцевать голой со струями крови, и она едва бы взглянула на меня.
Именно ее глаза первыми сказали мне о проблеме. Они следовали за ним каждый раз, когда он выходил из комнаты. Светились, когда он разговаривал с ней. Ласкали его лицо, когда он улыбался. Я видела эти взгляды и знала с самого начала, что от нее будут проблемы.
Теперь я наблюдала, как она согнулась у комода, выдергивая ящики и бросая вещи на кровать. Она подошла к старому сейфу Бэйкеров и набрала комбинацию — ту самую, которую я нашла на стикере много лет назад. Она исчезла за дверцей сейфа, и я представила, как она просматривает скудное содержимое, отчаянно ища конверт, который так и не нашла полиция. Я запустила руку в карман и сжала в пальцах конверт, взятый из их сейфа. Подписанный «Завещание Нины». Я почти проглядела его, когда исследовала содержимое. В конце концов, что интересного может быть в завещании?
Но, как оказалась, завещание Нины было достойным аплодисментов.
Я представила, как она паникует, лихорадочно перебирает документы один раз, второй, третий. Ей правда стоило использовать банковскую ячейку. Вся эта ловушка была пустяковой. В утро падения Мэтта у меня были часы свободного времени, чтобы обойти их дом и покопаться в ее ящиках, ее шкафу, ее жизни. Пока Уильям с Ниной ждали Мэтта в больнице, я протестировала свой старый ключ на их задней двери и подтвердила, что он все еще подходил. Проверила старый тайник в полу и представила, как его можно использовать. Нашла сделанное мною фото стикера с кодом от сейфа и ввела комбинацию. Улыбнувшись, когда он открылся, обыскала содержимое и прочла все, включая ее завещание.
Я помню, как у меня отвисла челюсть, как я оглядела пустую спальню в поисках кого-то, с кем можно поделиться открытием. Помню, как прочла его во второй раз, а затем медленно сложила его втрое и вернула в конверт. Помню, как привела ее дом в порядок и выбросила обломки в мусор, прежде чем вернуться домой и лечь на диван, чувствуя тепло конверта в заднем кармане штанов.
Я лежала и обдумывала все. Вспоминала разговор с Уильямом и помощником шерифа Дэном о сломанных перилах. Возможность покушения на убийство, над которой мы только посмеялись. Я двигала кусочки пазла у себя в голове, пока они не встали на свои места. Тревожные сигналы, которые нужно расставить. Ложные следы для отвлечения. Осторожное разрушение жизни, встреча за встречей.
Я продумала план и долгое время хранила его. Время, за которое я смотрела, как она подбиралась ближе. Время, когда я отслеживала звонки своего мужа, читала его письма и сообщения, и установила скрытую камеру в единственном месте в «Уинторп Тэк», где что-то могло произойти — в конференц-зале. Я хорошо вела себя до того дня, когда посмотрела видео, где она сидела на тяжелом столе из красного дерева, разведя колени и сжимая руками рубашку Уильяма. Где она склонялась с искаженным удовольствием лицом.
Я остановила запись сразу после акта, когда она тянулась за своими трусами, а он застегивал штаны. Она смотрела вниз и улыбалась. Улыбалась. Я нетвердо отошла от экрана, чувствуя дрожь в руках. В животе забурлило, и я едва успела добежать до туалета, когда меня стошнило. Я закрылась в ванной и, включив душ, разделась и утопила свои рыдания под льющейся водой.
Я сломалась.
Сломленные женщины не отвечают за свои поступки.
Мне нужно было вернуть своего мужа. Нужно было наказать ее. Поэтому я запустила свой план в действие и сделала это.
Глава 50
Уильям был за рулем, Maserati тихо гудела на дороге. Я оттянула воротник своей куртки и понизила температуру кондиционера, направляя поток на себя.
— Сегодня утром я говорил с шерифом Макинтайр, — объявил он, не сводя глаз с дороги. — Она будет присутствовать на вашей встрече.
Я наблюдала, как мы проехали главные ворота района и Уильям помахал охранникам по обе стороны от входа. После нападения на Мэтта моя уверенность в них ослабла, поэтому я избегала смотреть им в глаза. Мы проехали по изогнутым дорогам Атертона, направляясь к полицейскому участку, и я прислонила голову к окну, глядя, как дома становятся меньше и ближе друг к другу по мере нашего приближения к центру городка.
— Мне утром звонила Нина, — мрачно огласил Уильям, и я подняла голову, поворачиваясь к нему с притворным удивлением. Я месяцами отслеживала его звонки через нашего оператора и синхронизировала свой ноутбук с его аккаунтом в iCloud, так что все его сообщения приходили и туда тоже.
— Это первый раз, когда она тебе звонила после случившегося? — Я специально немного подождала, чтобы увидеть, пройдет ли он тест. Если бы он соврал, что бы я сделала? В чем был смысл всего этого, если он не сошел бы с пути обмана?
— Нет, — вздохнул он. — Она звонила мне несколько раз посреди ночи, но я не ответил. И после того, как я услышал о вторжении в их дом, я подумал, что было бы подозрительно ей перезванивать.