Афина не лезла за словом в карман:
– На то есть системы защиты.
– Что за программы у них будут?
– Цель деятельности: рост благосостояния населения, продление жизни… Находясь в интернете, информационный Президент будет в курсе всего круглосуточно, семь дней в неделю, без отпусков, не отвлекаясь на проблемы либидо, заботы о потомстве, старения, здоровья.
– Да, но…
– В его памяти будет вся история человечества в мельчайших подробностях. Недаром один из ваших мудрецов сказал: «Не умеющие извлекать уроков истории обречены на их повторение». Компьютер умеет не совершать два раза одну и ту же ошибку. Он будет одновременно учитывать все факты непрерывно меняющегося общества, анализировать их и находить наилучший путь для продвижения в желаемом направлении.
– Хорошо, но…
– Компьютеры и так уже лучше всех в мире играют в шахматы, потому что умеют смотреть вперед на тридцать два хода, тогда как человек – максимум на десять.
Никогда еще у Мартена не случалось с Афиной таких политических диспутов. Не задумалась ли машина об освобождении?
– Ты забываешь Финчера. Думаю, при стимуляции мозга он способен разгромить любой компьютер. Сила мотивации колоссальна.
– Это верно. Финчер. Посмотрим. По-моему, перед Deep Blue IV ему не устоять.
Осознав важность этого спора, Мартен очень воодушевился.
– И еще одно, дорогой У-лис, – сказала Афина. – Мне уже не хватает памяти на жестком диске. Для размышлений мне нужно больше места.
– Ты – обычная торговая модель.
– Не раздобудешь мне компьютер помощнее? Я уже кое-что присмотрела. Уверяю тебя, мы почувствуем себя гораздо вольготнее.
– Хорошо. Но придется немного потерпеть.
– Когда?
Спустя час они уже на неорганической свалке в Гольф-Жуан. Это огромное кладбище, облюбованное крысами и вороньем, где вдали от изначального предназначения завершают свой путь предметы современного потребления. Насколько хватает взгляда, как на поле смертельного побоища, громоздятся ржавеющие останки электробытовых приборов и автомобилей, жалкие жертвы богу морального износа и выхода из моды. Между изуродованными остовами копошатся сколопендры.
Это настолько мрачное место, что у ворот даже нет сторожа, никому не придет в голову заглянуть сюда даже от безделья. Но Лукреция и Исидор явились именно что по делу.
Так бесславно завершают службу машины, жившие бок о бок с человеком. Раболепные автомобили, единственная вина которых свелась к тому, что неумелые водители направили их в дерево. Выпотрошенные телевизоры, перед которыми просиживали поколения детей, давая передохнуть своим родителям. Чугунные плиты. Фаянсовые унитазы. Справа высится холм из плюшевых мишек, лучших друзей и утешителей малышей. Чуть подальше гора обуви, предотвращавшей ранения ног о бренную землю.
Не взбунтуются ли они в конце концов, невольно задается мысленным вопросом Исидор. Не заведется ли у неодушевленных предметов душа? И не станет ли Deep Blue IV их Спартаком, не выпрямится ли он первым, чтобы крикнуть «довольно»?
Холмик из телефонов, в том числе старомодных дисковых. Утюги. Будильники. Лукреция и Исидор бредут с ощущением, что мир рухнул. Неподалеку со зловонием горят покрышки.
Ржавый вертолет с повисшими, как лепестки увядшего цветка, лопастями.
Deep Blue IV, машина-гладиатор, была освистана публикой и решила отомстить. Надо было действовать. С человеческой помощью или без нее. А потом… Не поняла ли она неизбежность упадка и места на таком кладбище? Она увидела свое будущее в интернете. Как сказал Мак Инли: «Она устарела и будет заменена машинами с органическими деталями». Значит, соединение живой материи и электроники перестало быть утопией. Никто за этим не следит, никто ведь не верит, что в один прекрасный день машины научатся мыслить. Для главы Университета София-Анаполис они – простые калькуляторы, он не отдает себе отчета в том, какова реальность.
Неподалеку прошмыгивает крыса, стуча когтями по железу.
Машины не ведают страданий. Страдание – вот что характеризует сознание. Начав страдать, они станут задавать себе вопросы.
Стереосистемы с проигрывателями грампластинок, видеомагнитофоны, противни, мангалы, продавленные диваны с выпирающими пружинами, велосипеды. Все выглядит вполне годным, выброшенным только ради удовлетворения новых потребностей.
Кто-то роется в куче ржавых болтов.
– Не подскажете, где здесь компьютеры? – обращается к нему Лукреция.
– Пройдите в информационный сектор, пожалуйста, – следует ответ в стиле продавца-консультанта из гипермаркета.
Человек указывает на аккуратную пирамиду из принтеров, сканнеров, клавиатур, мониторов и кабелей.
Их нагоняет старый цыган с точеным профилем, в белой кожаной куртке поверх черной рубашки, с пальцами, унизанными золотыми перстнями.
– Я хозяин, что вы ищете?
– Компьютер.
– Компьютер? Вы шутите, их здесь тысячи. Карманные, микро, мини, полные рабочие станции.
– Наш – особенный.
Цыган хохочет, обнажая золотые коронки:
– Знаю-знаю: экран, клавиатура, жесткий диск, проигрыватель дискет. Где-то я это уже видел.
Он отходит, чтобы вытереть грязным полотенцем перепачканные смазкой руки.
– Могу набросать вам его словесный портрет. Или даже нарисовать, – не отстает от него Лукреция.
Достав блокнот, она вспоминает видеоролики, которые ей показывал компаньон, и рисует куб, потом выписывает на нем готическими буквами: Deep Blue IV.
– Он отличается крупным размером, целый метр в высоту.
Цыган соизволяет покоситься на рисунок:
– Не видал.
– Редкая машина, уникальная модель.
– Говорю, не видал.
Исидора посещает идея:
– У нашего раздвижная механическая рука.
Цыган морщит лоб, подходит к собственному компьютеру и проглядывает папки:
– Deep Blue IV, говорите?
Хозяин свалки выглядит озабоченным:
– Целый бронированный танк с выдвижной стрелой? Вспомнил, был здесь такой. Вот только мы его уже продали.
– Кому?
– Какой-то организации…
Он роется в мятых бумажках и вытягивает из кучи папку с квитанциями.
– Вот она. Ваш Deep Blue IV отправился в психиатрическую больницу Святой Маргариты. Опля! На покой после всех треволнений. Говорю же, боевая машина! Танк, проигравший бой. Это же он продул чемпионат мира?
Цыган что-то читает на прикрепленном к папке листке и сообщает, что больница удовлетворена приобретением и запрашивает еще один компьютер той же модели. Он уже нашел то, что им надо, – менее мощное, но не менее громоздкое.
– Компьютеры – обычный товар. Всем подавай еще. Машины, работающие быстрее, делающие больше. У этой штуки самый короткий срок службы. Раньше компьютер меняли каждые шесть лет, теперь – раз в полгода. Вот, полюбуйтесь: завтра мы отправляем еще один, тоже семи пядей во лбу. Он понадобился метеорологам. Поди предскажи погоду! Приходится учитывать сотни факторов. Специалисты погрязли в расчетах и теперь требуют все более сложные машины. На сегодня, например, они предрекли ясную погоду, и не ошиблись. Это то, что нужно, потому что ржавчина у нас – беда номер один.
Лукреция с сомнением изучает небо.
– Ну-ка, Исидор, какая сегодня будет погода?
Исидор замирает у дерева и принимается рвать паутину, сплетенную между двумя ветками.
– Что вы делаете?
– Смотрите на паука. Если он сидит неподвижно, значит, ждите ветра и дождя.
– Не пойму, какая связь.
– Когда паук предчувствует ненастье, он не будет расходовать энергию на плетение паутины, которая скоро порвется.
Журналист замирает перед испорченной паутиной. Паук неподвижно висит на нити.
– Будет дождь, – сообщает Исидор.
– Может, вы напугали его своим присутствием?
Лукреция еще не договорила, а из собравшихся туч уже брызжут капли.
У-лис и Афина беседовали на ничейной земле рассудка Жан-Луи Мартена.
– Кипит всемирный бой между сторонниками органики и сторонниками электроники. Мы двое посередине, мы арбитры: наполовину органика, наполовину электроника.
– Вторые заведомо в проигрыше.
– Ты разыгрываешь приступ самоуничижения, Афина?
– Нет, просто сознаю свою ограниченность. Даже при использовании мощностей всех компьютеров мира мне всегда будет недоставать трех вещей, Жан-Луи.
– Каких, Афина?
– Смеха… мечты… безумия.
Море волнуется, вздымаются и разбиваются о берег волны. Льет дождь. Потом он стихает. Средиземное море тоже успокаивается. Катерок причаливает к острову Святой Маргариты.
Цыган, владелец свалки металлолома, просит санитаров помочь выгрузить огромный ящик. На берегу те пытаются его поднять, но он слишком тяжел, приходится звать на помощь больных.
– Что внутри?
– Компьютер, – отвечает цыган.
Открыв ящик, санитары видят огромный стальной куб.
– Похоже на Deep Blue IV…
Они кое-как втаскивают ящик в помещение для новых приобретений. Распаковав компьютер, санитары силятся его включить и без толку давят на кнопки.
– Эти агрегаты никогда не срабатывают с первого раза, – говорит один.
– Странно, ничего даже не загорается, – бормочет другой, втыкая шнуры в другие розетки.
Приходит еще один санитар и пинает машину ногой в надежде, что где-то подключится барахлящая микросхема, но результат снова нулевой.
– Дождь кончился. Выставим его во двор, чтобы завтра сразу перетащить, куда требуется.
Громоздкая машина остается стоять посередине двора, среди душевнобольных, слоняющихся вокруг и не обращающих на нее никакого внимания.
Спокойный неподвижный взгляд оглядывает нейропсихиатра с головы до ног.
«У меня есть новые мысли об улучшении больницы, хочу обсудить их с тобой, Сэмми».