— Да, мисс Элстоун, мне остается только восхищаться вашей наивной верой в то, что сплетники внезапно зевнут во весь рот и отвернутся от вас. Правда, вы можете развеять их скуку, если встрянете со своими глупыми оправданиями. — Он холодно выговаривал ей, словно тот надменный лорд Шаттлворт, который вернулся в город в начале сезона. — Вы слишком долго отсутствовали, поэтому не удастся небрежно вплыть в залу, пожать плечами и отговориться, что слегка освежились. И, кроме того, я не желаю, чтобы парочка злодеев поняла, что вы в курсе их закулисной возни, — продолжал он безжалостно.
Кейт почувствовала, как зачесалась ладонь, чтобы влепить ему в ответ более вразумительный аргумент.
— И как же вы предлагаете мне поступить в таком случае, подстрекатель? — процедила она сквозь зубы.
— Целиком и полностью положиться на мою нечестивую руку или… приготовиться перейти в касту париев, — лаконично обрисовал он ее перспективы. Реальность снова вознамерилась ускользнуть от ее сознания.
— Не надо так поступать, Эдмунд. Если мы появимся сейчас вместе, как вы предлагаете, наши драгуны направят вас под конвоем прямо к алтарю, но мы оба прекрасно знаем, что вы теперь не желаете жениться на мне, — яростно зашептала она.
— Лучше такой исход, чем риск подпасть под подозрения искушенной парочки. Они сразу поймут, что за мотылек порхал там и подслушивал их непотребные беседы, — заявил он неодобрительно.
— Как лестно, — сердито ответила Кейт. Ей хотелось немедленно развернуться спиной к этому монстру и унестись прочь.
— Ради бога, соберитесь с духом и возьмите себя в руки, мисс Элстоун, — загудел Шаттлворт над ухом, словно шмель-искуситель, ниспосланный проказливой фортуной.
— Зачем мне обрекать себя на такую судьбу, коль скоро у вас нет ни малейшего желания жениться на мне? — осадила Кейт свой идиотизм.
— Когда дьявол верховодит, должно играть по его правилам, — сухо сказал Эдмунд, очевидно решив, что истекло время разбрасывать бесполезные слова и пора действовать во благо.
Он энергично вывел ее через боковой выход в сад, пока она не успела возразить, и неумолимо подтащил ближе к обзорным витринам сиятельной бальной залы, естественно, на достаточно приличном расстоянии. Да, чем дальше они окажутся от темного кабинета, тем лучше, хотя их брак в таком случае неизбежен, и остается только проклинать себя за трусливое непротивление дьяволу.
— Здесь вы можете оставить меня одну, — шепнула Кейт нежно, искупая свою вину за то, что понуждает его к такому желанному ей браку.
— И теперь вас можно пытать хоть до Рождества, вы ни под крестом, ни под омелой не назовете имя вашего трусливого возлюбленного? — шепнул он в ответ.
«Ясно, всякий, кто наблюдает, решит, что пара сумасбродов-лунатиков выплыла прогуляться в многообещающей темноте», — злилась Кейт про себя.
— Да, возвращайтесь теперь в одиночестве в залу, вы долго находились вне внимания ассамблеи и вашей компаньонки, даже изобретать ничего не придется, чтобы погубить вас, — продолжал Эдмунд издеваться. — Как только гарпия поймет, что вы осведомлены о ее покушении на убийство мужа, она не преминет ужалить. Неизвестно, чем вы пожертвовали, пока беспечно плутали в темноте.
— И вы, благородный рыцарь в блестящих доспехах, пожертвуете собой ради моего спасения?
— Нет, мне надоело быть джокером в затрепанной колоде, — заявил Эдмунд дерзко.
— Моей? — прошептала Кейт, после чего ей захотелось пнуть себя больнее. Зачем дала ему понять, как обидны его выпады.
— Думаю, мне лучше уберечь себя от переживаний по поводу очередного безукоризненно вежливого отказа, — пояснил он. В его низком голосе зазвучали нотки снисходительного самооправдания. — Смею заметить, женитьба на вас не кажется мне фатальным исходом, коль скоро я вновь свыкся с этой мыслью, — добавил он.
— Если вы, Эдмунд Ворт, надеетесь, что я буду сидеть сложа руки, пока вы позволяете себе интрижки с другими женщинами, то жестоко разочаруетесь, — вкрадчиво понизила она голос, сдерживая гнев.
— На ваше усмотрение, любезная Кейт. Если займете меня рукопашной, у меня, верно, не останется времени и сил на заблуждения. — И он прервал рвущиеся возражения поцелуем, лишившим ее разума.
Гневаясь, Кейт попыталась кусаться, и ему пришлось вторгнуться глубже и заставить ее перейти к таким действиям, каких она могла избежать, если бы собрала остатки благоразумия. Тело, подхлестываемое желанием, радостно таяло под его мощным давлением, и желание наконец прорвалось в реальность. Она открыла свои призывно сочные губы. «Не спеши разговляться, — всплыло нравоучение, глубоко въевшееся в бунтующее подсознание. — Он все равно теперь женится на тебе, даже если на самом деле ему того не хочется. И к чему это ханжество?»
Кейт не могла заставить себя отпрянуть, несмотря на холодящее предупреждение, поэтому подбоченилась обеими руками, отказав им в роскоши коснуться его гибкого мускулистого тела. Такое наказание не умерило иссушающего пламени, бегущего по ней стихийными волнами, зато прибавило самоуважения и гордости — она все же не потеряла способности владеть собой.
Это не произвело на Эдмунда никакого впечатления, его ладони все так же бесстыдно оглаживали ее. Ей нравились его ласки. Она всегда считала себя не способной на глубокие чувства, но заблуждалась. Стихия увлекала, стоило ей оказаться наедине с этим мужчиной. Его шаловливые ладони уверенно сократили дистанцию между ними, несмотря на ее попытки отстраниться от него. Эдмунд нащупал ее острый сосок, и тот моментально затвердел, словно выпрашивая ласки без ее согласия. Поэтому ей пришлось закусить губы, чтобы не застонать, не выкрикнуть дикую мольбу: «Пожалуйста, еще, и все остальное тоже можно!» Если бы не болезненный и чудесный зов плоти, она, разумеется, давно уже установила бы дистанцию между ними и не поддалась физическому притяжению его тела. Да, именно преодолением она займется через минуту.
Вот она, буйная дикарка Кейт! Эдмунд всегда подозревал, что эта узница укрывается под фасадом безмятежно спокойной красавицы. Ему удалось собрать остатки воли и выстроить дистанцию между ними. Казалось, он достаточно узнал о ее потаенных страстях. Принудил себя отнять ладони от ее нежного тела, прежде чем его притяжение окончательно подорвет его самоконтроль. Кейт пылала, хватая ртом воздух, и это волнение привлекло его внимание к роскошным юным грудям, которые часто вздымались и опускались в скромном декольте, позволительном даже для незамужней особы.
Ее глаза блестели и оттого казались прекраснее, чем в его мечтах, не жаль и половины богатств отдать, лишь бы вызнать чувства, что кипели в них. Ее губы приоткрылись, она пыталась восстановить дыхание. Эдмунд проследил голодным взглядом, как она облизнула их острым язычком. Высокие чувства не велят ему обладать ею на темной низкой террасе хозяйского сада, необходимо немедленно огласить свою версию их помолвки, пока звездами сияют ее глаза, алеют зацелованные губы, а своенравная головка затуманилась от его немилосердной страсти, и все ее сомнения и страхи благополучно улетучились. Но лучше пока не смотреть на нее, он не желает в ближайшие минуты принять ее огонь на себя и раздуть тлеющий скандал, вопреки своим планам.
— Пойдемте, — велел он бесцеремонно и, пока она не заартачилась, перенес через порог кишащего акулами светского аквариума.
— Я все-таки не понимаю, почему… — Мисс Элстоун, похоже, приняла эстафету от дикарки Кейт, поэтому Эдмунд быстро и без рассуждений втащил ее в бальную залу.
— О боже! — воскликнул Кроумер, завидев ее, повисшую на руке Эдмунда, зацелованную, с безумными глазами, и подавил усмешку. — Да, недаром поговаривают, что лунный свет вреден, — пробормотал он и отступил в сторону, чтобы дать возможность остальным полюбоваться на то, что сотворил этот свет со столь выдержанной, хладнокровной парой.
— Небесам виднее, и свет что надо, в самую точку, — спокойно ответил Эдмунд.
— Не думаю, что они много понимают в том, — нагло срезала его Кейт, еле шевеля губами, а он молча подумал, нет ли у него галлюцинаций. Она откровенно прижалась к нему, не в силах оторваться. Да, не каждый день приходится слышать, как замышляется убийство, а ему довелось вслушиваться, не пропустив ни единого слова, преодолевая притяжение Кейт. Он даже засомневался на минуту, не привиделось ли ему все, что произошло между ними сегодня вечером. Его мечты о ней едва не сбылись после стольких лет терзаний.
— Надеюсь, вы поздравите нас, Кроумер, поскольку по истечении трех лет я отказался далее ожидать положительных итогов поименного голосования, пусть даже ее бывший опекун и зять пока не согласен с таким решением. — И он окинул Кейт взглядом собственника.
— Карнвуд жестко стелет, так? — спросил Кроумер с наигранным удивлением, хотя глаза выдавали его: он не верил ни единому слову.
— Вот видите? Все думают, что я — ваш принц, — шепнул Эдмунд на ухо Кейт и почувствовал, как она напряглась, словно приготовилась прыгнуть в сторону и тем опровергнуть его тщательную разработку. — Ну-ну, а не то поцелую прямо здесь, — пригрозил он ласково.
— Мне стыдно за вас, — сказала она сквозь зубы, и он расплылся в самодовольной улыбке навстречу ее пылкому гневному взгляду.
— Стыд пройдет, моя Кейт не уйдет, — промурлыкал он и услышал чей-то сентиментальный вздох рядом.
— Шут и фигляр! — отругала она презрительным тоном, однако не пыталась ни оттолкнуть его, ни дезавуировать безбожную ложь.
Делая вид, что с трудом спускается с небес на землю, Эдмунд обдумывал вопрос приятеля.
— Нет, — оценил он его смекалку, — но я не мог вырваться отсюда в холодный Дербишир, чтобы сидеть там до посинения и уговаривать его.
— Надо думать, вам частенько удавалось находить с ним общий язык, — напомнил Кроумер.
— Я так и говорил мисс Элстоун, но только сегодня вечером удалось убедить ее, что мне надоело дожидаться, пока запоют трубы и ударят литавры на моей грандиозной свадьбе. Коль скоро она согласилась, что наша свадьба не терпит отлагательства, мне придется смело явиться в берлогу Карнвуда, и, быть может, мы наконец-то поладим на обоюдном статусе милорда и миледи.