Капитан едва выдержал его взгляд. Снова его захлестнула горячая волна раскаяния, и он пробормотал:
— Товарищ полковник…
Однако Панаит оборвал его:
— Хватит тебе строить кислую мину! Думаю, Фрунзэ прав. Пантази оставил нам задачку, и, как бы мы ни крутили ни вертели, решать ее все равно придется. И пока мы не найдем ответа на все вопросы, дело останется открытым. Итак, какие направления вы думаете разрабатывать? — Панаит, в рубашке с засученными рукавами и широко распахнутым воротом, устало вытянулся на стуле и взял из стакана карандаш.
— Три недели назад в Румынию въехал некто Пантази Тибериу, предъявивший на границе швейцарский паспорт. Предполагаю, что он прибыл с заданием вывезти из страны бывшего резидента сети «Аргус-2»…
Панаит перебил его:
— То есть передать бывшему резиденту свой паспорт, а самому остаться в стране под другим именем?
— Да, — твердо ответил Лучиан. — Или фотография на швейцарском паспорте была заменена, или между этими Пантази имеется сходство, и тогда менять фотографию не было необходимости.
— В этом случае надо как-то объяснить идентичность почерка в таможенных декларациях, оформленных при въезде и выезде. Разве не доказано, что они заполнены одним человеком?
— Конечно…
— Постой, постой! — Полковник пододвинул дело и ткнул кончиком карандаша в письма, написанные Пантази. — Чтобы решить эту задачу, необходимо сравнить почерк таможенных деклараций с почерком этих писем.
— Я все понял! — обрадовался Лучиан — он снова обрел твердую почву. — Предлагаю следующую версию: Пантази-швейцарец, прибывший в страну, чтобы вывезти Пантази-бухарестянина, тоже покинул страну, но другим путем. А каким — нам предстоит установить.
Панаит с сомнением покачал головой:
— Мне кажется более вероятным, что он остался в стране под другим именем. Но мы должны тщательно отработать каждую версию.
— Есть еще третий вариант, возможно самый абсурдный, — признался Лучиан. — Тибериу Пантази, тот, которым мы занимались в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, давно покинул Румынию, сразу же, как только мы сняли слежку за ним.
На лице Панаита промелькнула улыбка.
— Вариант действительно абсурдный, — заметил он. — Однако продолжай.
— Значит, он, и никто другой, прибыл три недели назад в страну и он же покинул ее. С ним я и разговаривал вчера приблизительно в это же время.
— Если мы примем эту версию, то сразу окажемся перед множеством вопросов. Как в последние годы проживал в столице под именем Тибериу Пантази? Куда он исчез? Как объяснить его исчезновение? Может, нам следует допустить, как часто пишут в детективных романах, что мы имеем дело с братьями-близнецами?
Полковник опять улыбнулся: его искренне забавляли приходившие ему в голову мысли.
— Это был бы уже четвертый вариант! — заметил Лучиан.
— А у тебя есть еще?
— Нет, думаю, этого достаточно, товарищ полковник!
— Ты понимаешь, в какие дебри мы залезаем? Вот еще вопросы, вытекающие из абсурдных, как ты их называешь, вариантов. Чем занимался Пантази-бухарестянин в то время, как настоящий Пантази пребывал за границей? Зачем Пантази-первому или Пантази-второму понадобилось устраивать весь этот балаган? Тебя пригласили посидеть в ресторан, предложили сделку: таинственные записки в обмен на швейцарский паспорт, а в конечном счете эти двое исчезли, подняв на ноги службу госбезопасности. В общем, я не думаю, что даже маститым шпионам дозволено устраивать пустые игры или что у них есть на это время.
Лучиан поднял на полковника глаза и заметил, что он выглядит очень уставшим.
— Я полностью разделяю ваше мнение и хотел бы добавить: независимо от того, в какой степени абсурдны изложенные здесь варианты, все они подводят к одному выводу — мы имеем дело с акцией, предпринятой иностранной секретной службой. С какой целью? Каковы масштабы акции? Все это еще предстоит установить.
— Согласен. Что ты предлагаешь? — Панаит поднял карандаш и повертел его в руках.
Лучиан облегченно вздохнул; прежде чем ответить, он достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо.
— Кроме того, что вы уже предложили — я имею в виду графологическую экспертизу, — я считаю необходимым связаться с экипажем самолета, которым Тибериу Пантази вылетел в Париж… Надо попытаться выяснить приметы пассажира, его поведение в самолете, ну и прочее.
— В целом согласен, только полегче с прочим, — пошутил Панаит.
— Затем надо проверить личность того, кто до сегодняшнего утра был пенсионером Тибериу Пантази… как он жил, чем занимался, в каких целях использовал временную прописку…
— Видишь ли, не исключено, что Пантази, он же Датку, проживает еще в каком-нибудь месте и использует еще какое-нибудь имя, — сказал Панаит задумчиво.
— Или что Пантази, он же бывший резидент сети «Аргус-2», остался в стране, изменив облик и имя, а другой выехал за границу.
Тут Панаит хлопнул по папке своей тяжелой ладонью и сказал неожиданно бодро:
— Давай не будем больше измышлять невероятные версии!
— Мы взяли под наблюдение квартиру Пантази — Датку. Я хотел бы, — Лучиан посмотрел на часы, — чтобы Поп сменил Фрунзэ. И еще, чтобы Поп на эту ночь подключил магнитофон Пантази к телефонному аппарату. Потом прослушаем пленку, может быть, какая-нибудь запись представит для нас интерес…
— Согласен, действуй! — Он встал и потянулся так, что хрустнули суставы. — Увидимся завтра утром.
Когда Лучиан был уже у двери, Панаит подвел первый итог:
— И знай, ты действительно совершил бы ошибку, если бы на «Прощайте, господин капитан!» ответил: «Прощайте, господин Пантази!»
Фрунзэ довольно быстро привык к темноте. Он сидел, развалившись в кресле и с удовольствием курил сигарету за сигаретой, будто хотел наверстать каждый потерянный час: Лучиан не разрешал ему курить в своем присутствии.
Все окружающие его предметы Фрунзэ видел довольно отчетливо. Возле кушетки стоял старый, но еще исправный радиоприемник. Всякий раз, когда взгляд Фрунзэ, бесцельно блуждая по комнате, останавливался на радиоприемнике, ему неудержимо хотелось включить его, чтобы тишина наполнилась волнами звуков. Потом ему захотелось размять затекшие ноги, он поднялся с кресла и направился к шторе, закрывавшей окно и балконную дверь. Через редкую ткань он видел всплески мигающей неоновой рекламы. Фрунзэ хотел было выйти на балкон подышать свежим воздухом, но мысль, что кто-нибудь из соседей Пантази может его заметить и жильцы встревожатся, удержала его. Он пристроился у открытой двери и отодвинул штору. Но здесь не чувствовалось прохлады: от нагревшегося за день балкона шла волна горячего воздуха.
Тут он вспомнил о барышне Терезе и улыбнулся, мысленно представив ее. «Интересно, вернулась она домой или нет? Если бы она пришла, то свет обязательно пробился бы на балкон…» Подталкиваемый любопытством, Фрунзэ осторожно выглянул, надеясь найти подтверждение тому, что очаровательная хозяйка соседней квартиры уже вернулась с поздней прогулки. Но никакой полоски света он не увидел. Будто незаслуженно обиженный, он погрустнел, закурил очередную сигарету и вернулся в кресло. Удобно устроившись, он откинулся и вытянул ноги. «Вчера ночью, в это время, — вспоминал Фрунзэ, с наслаждением затягиваясь, — я гонялся за Пантази по Бухаресту… А сегодня?.. Сижу в его квартире, а он… Где он ночует сегодня? В Париже? В Женеве? Ей-богу, слишком много событий за один день!» Ритм сегодняшнего дня оказался таким напряженным, что у него создалось впечатление, будто операцией «Пантази» они занимаются не сутки, а по крайней мере неделю. «Зачем ему понадобилось устраивать весь этот спектакль? Мы давно уже оставили его в покое. А теперь он сам взбудоражил нас… Зачем? Только чтобы позабавиться? Не верится. Слишком рискованная игра».
Фрунзэ замер от неожиданности, когда зазвонил, телефон. «Кто-то ищет Пантази. Тот, кто еще не знает, что он уехал», — мелькнуло в сознании. Он вскочил, подошел к телефону:
— Алло! — Он очень удивился, услышав голос девочки.
— Добрый вечер, это Лючи говорит… Попросите к телефону Нелу… Извините за беспокойство.
Услышав столь незамысловатую детскую просьбу, Фрунзэ растерялся, ведь он настроился на таинственность, ждал, что ответом на его «Алло!» будет молчание… В конце концов он собрался и спросил покровительственно:
— Дорогая Лючи, какой номер тебе нужен? — Действительно, девочка неправильно набрала номер, — Ты ошиблась, Лючи.
— Опять! — воскликнула Лючи. — Но, знаете, у вас голос очень похож на голос отца Нелы… Извините меня, пожалуйста!
Фрунзэ пожалел, что разговор закончился так быстро. «Лючи! Нела! А если искали не Нелу, а Пантази? Что нам известно о человеке, жившем в этих стенах? Ничего. Придется восстанавливать его биографию. Тибериу Пантази! Как он жил после пятьдесят второго года? И как получилось, что вместо одного Пантази нам приходится иметь дело с двумя?»
Фрунзэ почувствовал голод, нестерпимый голод. В животе урчало. «У Пантази есть холодильник, но какой от него толк? Он пуст. Очевидно, в последнее время Пантази нечасто бывал дома. Хоть бы кофе оставил…» Правда, в буфете аэропорта Фрунзэ проглотил бутерброд с ветчиной, заморил червячка, как говорится, но только на час-полтора. «Эх, если бы знать, что придется здесь дежурить, я бы уничтожил полбуфета!» — досадовал он.
Вдруг он настороженно прислушался. У входной двери послышался шорох: кто-то пробовал вставить в замок ключ. По-видимому, свет в коридоре зажигать не стали и пытались открыть дверь на ощупь. «Значит, у кого-то есть ключ от квартиры Пантази. А может, это сам Пантази?» — подумал Фрунзэ и решил не двигаться с места, чтобы из удобной позиции наблюдать за загадочным гостем. Он привык к темноте, и это давало ему возможность рассмотреть пришедшего, тогда как сам он мог оставаться незамеченным. Он отчетливо уловил, как повернули ключ в замке и осторожно открыли дверь. В прихожей послышался женский шепот. «Их двое. Вот это здорово!» — почему-то весело подумал Фрунзэ, представив реакцию гостей, когда те увидят его, спокойно развалившегося в кресле. Вообразив себя знаменитым детективом, он только пожалел, что не оказалось пистолета под рукой.