— Вечером, после того как я ушел, он сказал вам, кто я такой?
— Да… «Этот человек из министерства внутренних дел», — сообщил он мне. Я думала, что вы зашли к нему по поводу увеличения пенсии.
Лучиан сделал над собой усилие, так как затянувшийся разговор с вдовой начинал его раздражать.
— А разве он не сказал, с какой целью я посетил вас?
— Да зачем же он станет говорить мне об этом? Да ни за что на свете! После того как ушли вы, ушел и он…
Лучиан насторожился:
— Куда ушел?
— Я думаю, к любовнице, к той, с которой он жил… Она его, беднягу, просто замучила.
— А почему вы так уверены, что он был у нее?
— Так как же? Перед тем как уйти, он умылся, побрился, переоделся… Он умывается и переодевается, только когда идет к ней… А что ему скажешь? Ничего! Пусть, господь с ним! Если нравится женщина, чего уж там, пусть! — рассудила она кротко.
«Словно присутствую на скетче сомнительного качества», — думал Фрунзэ, досадуя, что нельзя закурить.
— Домой возвратился поздно? — терпеливо продолжал спрашивать Лучиан.
— Около одиннадцати. Я была уже в постели и притворилась, что сплю. Он, не сказав ни слова, что-то поел на кухне, разделся и лег… И вот господь бог позвал его к себе! Как вы думаете, с моей пенсией все быстро устроится? — спросила она, заботясь уже о завтрашнем дне.
— Быстро, — заверил ее Лучиан. — Дети есть?
— Нет, бог не дал!
— А любовницу, о которой вы упоминали, где можно найти? Вы ее знаете?
Вдова испуганно вздрогнула и поспешила заверить:
— Если идет речь о начислении пенсии, то я законная жена! Я прожила с ним больше тридцати лет, господин офицер. Только мне одной известно, сколько я перенесла. Я не хочу, чтобы какая-то… курва отняла у меня пенсию! — И неожиданно эта до того неповоротливая толстуха перевоплотилась в иное существо — ничтожное и сварливое: — Я пойду в суд! Ради справедливости я пойду на все!
Лучиан успокоил ее, заверив, что никакого суда не потребуется и, поскольку она законная супруга умершего, все решится в ее пользу. И безутешная вдова сразу почувствовала себя счастливой.
«Лучиан иногда смахивает на пастора… — думал тем временем Фрунзэ. — Пастор на амвоне… Вероятно, такой же голос был у Иисуса Христа, когда он восклицал: «Дайте детям подойти ко мне!»
— Я скажу вам фамилию и адрес, но чтобы ее тут и духу не было, иначе убью! Она живет на Польской улице, дом сто семьдесят четыре. Зовут ее Лизетта Вранча.
При этом имени Фрунзэ вздрогнул: может, у нее не все дома? Что общего между этой страхолюдиной Чампелей и Лизеттой Вранчей? Он с вызовом посмотрел на друга. Конечно, Лучиан никогда не слышал о Лизетте Вранче…
— У вашего мужа были друзья?
— Друзья? — воскликнула вдова, словно ее спросили: «С какими королями ваш муж поддерживал дружеские отношения?» — Нет, Сандикэ был человеком нелюдимым: ни тебе друзей, ни тебе врагов… Ни один человек не перешагнул порог нашего дома. Поверьте, я никогда не видела столько людей во дворе своего дома, как сегодня. — Тут она, видимо, вспомнила, что рядом лежит бездыханное тело мужа, и снова заплакала.
— Примите наши соболезнования, — пробормотал невнятно Лучиан, видимо, вспомнив хорошее правило: лучше поздно, чем никогда. Он подмигнул Фрунзэ: мол, все в порядке. — Вы разрешите нам пройти в комнату покойного?
— Ради бога! Что за вопрос? Вы же из министерства внутренних дел, а мой муж получал оттуда пенсию…
Лучиан неуверенно направился к умершему. Фрунзэ шел чуть сзади: ему совсем не хотелось разглядывать покойника. Между ними вклинилась вдова, которая сразу начала тихо подвывать. Фрунзэ видел, как под черным платьем вздрагивала ее спина.
Они приблизились к умершему, и Лучиан оторопел: кожа вокруг рта покойного приобрела фиолетовый оттенок. По опыту Лучиан знал, что это нехороший признак. Он оглянулся на Фрунзэ и дал ему знак подойти.
— Видишь? — спросил Лучиан шепотом.
— Ты имеешь в виду цвет кожи вокруг рта?
— Да!
— Не нравится мне и эта слюна в правом углу рта.
— Пошли!
Вместе с вдовой Чампели они вышли в прихожую. Там Лучиан поинтересовался, приходил ли районный врач для констатации смерти.
— Должен вот-вот прийти, — ответила женщина.
По перешептыванию офицеров она, видимо, догадалась, что здесь что-то неладно, и глаза ее снова увлажнились.
— Госпожа Чампеля, — обратился Лучиан подчеркнуто деликатно, рассчитывая на эффект, производимый обычно таким обращением, — я убежден, что вы женщина мужественная, что страдания, перенесенные вами в жизни, не сломили вас…
— О, знали бы вы, сколько я натерпелась! — сокрушалась она, пытаясь выразить свое горе не только словами, но и покачиванием головы, но это ей опять не удалось.
Лучиан попал в точку: женщине нравилось сочувствие.
— Знаю, что вам достался суровый, нелюдимый муж… Да простит ему всевышний!
— Да простит ему бог! — со вздохом повторила она.
— Вот поэтому я убежден, что вы поймете меня… Надо произвести вскрытие…
Госпожа Чампеля испуганно прикрыла рот рукой:
— Ой, вскрытие? Откуда взять денег на это?
Лучиан заверил ее, что ей это ничего не будет стоить, что вскрытие производится за счет государства. Вдова успокоилась. Но как только Лучиан и Фрунзэ вышли, из комнаты послышался плач.
Народу на дворе заметно прибавилось, и офицерам пришлось шагать по живому коридору.
На улице, уже не скрывая своего огорчения, Лучиан обратился к Фрунзэ:
— Нам решительно не везет в деле Пантази — Ангелини. Я остаюсь здесь ждать районного врача.
Фрунзэ не дал ему закончить:
— А ты знаешь, кто любовница Чампели? — Тон вопроса был явно иронический.
— Откуда, к дьяволу, мне это знать? — отмахнулся Лучиан.
— Это еще одна бывшая звезда эстрадного театра, только не «Алхамбры», а «Кэрэбуша».
И хотя неожиданное заявление Фрунзэ кое-что проясняло и требовало к себе самого серьезного отношения, Лучиан все-таки не преминул подтрунить над ним:
— Я всегда завидовал твоему широкому кругозору!
— Э, мне было совсем нелегко этого добиться… Что поделаешь! Там, где преуспеваю я, тебе уже не преуспеть.
— Смех смехом, а ведь… в «спектакле» Ангелини участвуют две бывшие звезды. Ладно, поезжай сейчас же к Лизетте Вранче… Нас интересует, не заходил ли туда Чампеля.
— Не имею ничего против… Приятная миссия!
— Подожди, сначала доложу шефу, — остановил его Лучиан.
Дверца машины была открыта. Лучиан сел около Василиу, который спокойно, с полным пониманием следил за происходящим, и поднял трубку. Полковник Панаит откликнулся сразу. Он выслушал доклад капитана, не прерывая его, и, когда Лучиан замолчал, сказал:
— Вероятно, мы коснулись системы вражеской сигнализации… Враги нас видят, а мы их пока нет… Я согласен с тем, что ты собираешься предпринять. Попытайтесь восстановить маршрут прогулки Чампели накануне. Сейчас одиннадцать… Оставь покойника на попечение доктора, пусть он предупредит прокурора, это его обязанность, а сам возвращайся в управление. За это время я успею поговорить с бывшим репортером Траяном Никоарэ…
— Ясно, товарищ полковник! — Лучиан положил трубку на рычаг и обратился к Василиу: — Переходишь в распоряжение капитана Фрунзэ. Пригляди за ним, как-никак едете к актрисе… Как бы парень не потерял голову!
Лучиан вылез из машины, как будто прислуживая, широко распахнул дверцу.
— Спасибо, — поблагодарил Фрунзэ и сделал вид, что ищет по карманам мелочь.
— Не утруждай себя! — засмеялся Лучиан, вталкивая друга в машину.
Тогда Фрунзэ, чтобы посердить товарища, вынул пачку сигарет и нарочито веселым тоном произнес:
— Как хорошо, что я наконец от тебя избавился! Уж я сумею воспользоваться свободой. Сигареты, актрисы! Какая жизнь ожидает нас, дядя Василиу!.. Поехали! На Польскую улицу…
Лучиан постоял, глядя вслед «Волге», пока машина не исчезла за поворотом.
Покуривая, Фрунзэ обдумывал предстоящую встречу с бывшей звездой театра «Кэрэбуш». Он решил, что было бы неплохо сначала заехать в отделение милиции по месту жительства Лизетты Вранчи и поговорить с участковым милиционером. Он наверняка знает актрису и, может быть, сообщит сведения, которые облегчат Фрунзэ его задачу. По телефону он выяснил, к какому отделению относится Польская улица, дом 174, и дал шоферу новый адрес.
В милиции Фрунзэ повезло: начальник отделения оказался на месте. Худощавый майор долго изучал удостоверение личности Фрунзэ, записал все данные о нем к себе в журнал и наконец предложил рассказать, в каком деле необходимо содействие. Внимательно выслушав Фрунзэ, майор сказал:
— Участковым там один старший лейтенант… — И вдруг рассмеялся. — Так же, как и венгерского короля средних веков, его зовут Матей Корвин. Случается!.. — как бы извиняясь, добавил он. — Сейчас он у себя на участке, и, когда придет в отделение, не знаю…
Фрунзэ покинул кабинет начальника отделения недовольный. Потеряно столько драгоценного времени! Приближался обеденный перерыв, а ему не хотелось застать Лизетту Вранчу в неподходящий для беседы момент.
Выходя из отделения, капитан столкнулся с дежурным офицером, молоденьким старшим лейтенантом. Фрунзэ вспомнил, что дежурные офицеры, как и шоферы, знают все, и даже такое, что знать им не обязательно, и решил поговорить с ним.
Старший лейтенант посмотрел на часы, кивнул, давая понять, что ему кое-что известно о Матее Корвине. Потом сказал улыбаясь:
— Сейчас вы наверняка застанете его в ресторане «Сиретул».
— На улице Штефана Великого?
— На углу Штефана Великого и Польской улицы, — уточнил дежурный офицер. — Как раз время его обеда.
— Молодец старший лейтенант! — похвалил его Фрунзэ и что было духу помчался в ресторан.
Ресторан «Сиретул» находился по пути к Лизетте Вранче, и Фрунзэ решил, что, если действовать расторопно, можно успеть поговорить с участковым милиционером и попасть к актрисе.
— Если пробудем там долго, — забеспокоился Василиу, — неплохо было бы и закусить, а?