Фрунзэ очень хотелось назвать еще имя Терезы Козмы, но так как два часа назад он присутствовал при телефонном разговоре начальника с Лучианом и хорошо запомнил резкие слова полковника: «Теперь и ты бредишь этой барышней Терезой?», то предпочел промолчать.
— Товарищ полковник, — осмелился заметить Фрунзэ, — я хотел бы вам напомнить одно обстоятельство, которое после того, как у Тибериу Пантази найден этот номер телефона, приобретает особый смысл.
Панаит остановился перед капитаном. Он был выше, солиднее своего подчиненного.
— Слушаю тебя!
— Завтра суббота — день, когда Лизетта Вранча должна улететь в Париж…
Усталые глаза полковника сузились, словно он на что-то рассердился.
— Я хотел бы напомнить вам еще одно обстоятельство, — нарушил затянувшееся молчание Фрунзэ.
Панаит подошел к столу, однако не сел.
— Загадки с телефоном, с незнакомцем, который ее предупредил о визите офицера госбезопасности… — проговорил полковник, давая понять, что и он думает о том же.
— Точно, товарищ полковник!
— У тебя есть какое-нибудь предложение?
— Да. Нанести неожиданный визит. Прикинуться, будто я по-прежнему интересуюсь ее артистической деятельностью, Попытаться выяснить ее связь с Пантази. И еще…
— Займемся ею вплотную, — угадал полковник мысль Фрунзэ. — Завтра ведь она уезжает.
— До завтра у нас есть время выяснить один немаловажный вопрос. Она, между прочим, утверждала, что накануне отъезда за границу к ней должны прийти рабочие.
— Проверим, так это или нет.
— Точно!
— Согласен, — оживился Панаит. — Я немедленно приму необходимые меры. Хотя… — Глаза его вновь сузились.
— Хотя сам по себе найденный у убитого номер телефона и не является уликой, — понял ход мысли начальника Фрунзэ.
— Вроде бы так…
— Однако это дает нам право включить ее в круг подозреваемых, — завершил свои рассуждения Фрунзэ, которые, в сущности, совпадали с мнением начальника.
— М-да! — пробормотал Панаит. — Но зачем же наносить ей неожиданный визит? Я не хочу, чтобы ты вызвал у нее хоть малейшее подозрение. Позвони ей прямо отсюда и вежливо попроси ее принять тебя.
— Чем мотивировать?
— Очень просто… Попроси ее о небольшом одолжении… Допустим, привезти тебе из Парижа лекарство или еще что-нибудь… Это уж твое дело… И кстати, постарайся узнать, кто приходил к ней перед прошлыми ее поездками. Давай звони!
Фрунзэ подошел к телефону и набрал номер. Через некоторое время ему ответил женский голос. Нет, это не был голос актрисы.
— Мадемуазель Лизетту Вранчу.
— Кто ее спрашивает?
— Капитан Фрунзэ.
— Господин капитан, мадемуазель Вранча уехала в аэропорт… Думаю, в настоящий момент она уже в самолете…
Фрунзэ не сумел скрыть своего удивления:
— Как? Разве она вылетает в Париж сегодня, а не завтра?
— Сегодня, господин капитан, сегодня!
Фрунзэ бросил трубку и, озадаченно глядя на полковника, тихо проговорил:
— Надула… Обвела вокруг пальца… Умышленно запутала… Сказала, что отправляется в субботу, а сама… — Он посмотрел на часы. Было четверть девятого. — Рейс на Париж в девять тридцать… Это я точно знаю. Что будем делать, товарищ полковник?
— Бери Василиу — и пулей в аэропорт Бэняса, — проговорил Панаит так спокойно, что Фрунзэ тоже немного поостыл. — Там ты будто бы случайно встретишься с ней. Обрадуешься, что ее видишь… что можешь с ней проститься… Понимаешь? А я пока доложу генералу о сложившейся ситуации. Подключу капитана Вишояну… Действуй!
— Ясно! Действую!
В машине Фрунзэ продолжал некоторое время думать о Лизетте Вранче, о ее коварстве, но потом усталость, а может быть, и жара сморили его, и он задремал. В коротком сне он увидел ожидающую его в аэропорту Марчелу Вишояну в аккуратной форме стюардессы. Заметив его, она бросилась к нему и обняла. На душе сразу стало тепло от незнакомого сладостного чувства. Он услышал ее шепот: «Милый, как я истосковалась по тебе!» Счастье переполнило его. «И я тоже!» — ответил он, одурманенный неожиданной радостью…
— Вы что-то сказали? — спросил Василиу, скосив глаза в сторону капитана.
Фрунзэ открыл глаза, и сон оборвался, словно кинопленка просматриваемого фильма. Капитан огляделся, все еще не понимая, в чем дело. Вдалеке он увидел мост Бэняса и окончательно пробудился.
— Вы что-то сказали? — снова спросил шофер.
— Да, — вздохнул Фрунзэ. — Люблю, когда снятся хорошие сны…
— Если есть время, почему бы и не посмотреть хороший сон? — отозвался Василиу со свойственной ему практичностью. — А то ведь спим, как солдаты, без снов…
Продолжая думать о своем необычном сне, Фрунзэ размышлял: «Вот так всегда: человек строит воздушные замки, где ждет его прекрасная властительница. Иллюзии… Самый дешевый строительный материал и всегда под рукой. А когда замок готов, кто-нибудь появляется и спрашивает тебя: «Вы что-то сказали?» — и замок тут же исчезает как мираж».
Они приближались к аэропорту, и он снова стал думать о Лизетте Вранче. Он не мог ее представить иначе, как сидящей на подушках за маленьким, восточного стиля, столиком, с дымящейся сигаретой, устремившей на него свой пленительный взгляд.
«Волга» на большой скорости резко свернула направо. Фрунзэ сильно прижало к борту, и машина затормозила прямо перед главным входом.
— И десяти минут не прошло! — горделиво воскликнул Василиу. — Новый персональный рекорд!
Фрунзэ поздравил его с победой, поспешно выбрался из машины и большими шагами направился к входу. Когда он прошел через вращающуюся дверь, к нему подошел какой-то незнакомый человек и по-военному представился:
— Капитан Вишояну! Мне звонили… Я получил приказ вам помочь.
— Очень хорошо! Поспешим.
Фрунзэ было достаточно нескольких секунд, чтобы сделать приятное для себя наблюдение: «Глаза у капитана, как у Марчелы». И он спросил капитана Вишояну:
— Сколько осталось до вылета?
— Время еще есть… Еще есть время… — успокаивал его Вишояну.
Они шли в ногу, направляясь к контрольно-пропускному пункту. По ту сторону находились пассажиры, ожидавшие посадки в самолет. И тут Фрунзэ увидел Лизетту Вранчу. Она сидела в глубоком кресле, положив нога на ногу, и с отсутствующим видом курила сигарету в мундштуке.
— Идите немного сзади, — попросил Фрунзэ капитана.
— Если я не буду вас сопровождать, пограничник вас не пропустит.
Фрунзэ дружески подмигнул, как бы признавая, что он прав.
Капитан добавил:
— Если хотите, я пройду вперед…
Фрунзэ сбавил шаг. Майор пограничных войск поприветствовал Вишояну как старого знакомого. Капитан шепотом что-то ему объяснил. Фрунзэ заметил, что взгляд майора остановился на нем, приглашая подойти.
— Ваше удостоверение, — обратился он к Фрунзэ.
— Я буду его сопровождать, — сказал Вишояну с настойчивостью, которая явно не понравилась майору.
— Конечно, я могу пропустить его под вашу ответственность, но я все-таки обязан проверить удостоверение.
Во время этого короткого диалога Фрунзэ потерял из поля зрения Лизетту Вранчу. Вскоре он опять увидел ее, но она уже заметила Фрунзэ у контрольно-пропускного пункта и застыла, не в силах скрыть удивление и страх. Фрунзэ ласково улыбнулся ей, она ответила на его улыбку, однако продолжала сидеть не двигаясь.
— Пожалуйста, проходите, — сказал майор, прикладывая по привычке руку к козырьку фуражки.
Фрунзэ спрятал в карман удостоверение и подал знак Вишояну следовать за ним.
Все произошло молниеносно. Он увидел, как Лизетта Вранча падает с кресла. Послышались глухой звук и крики. Фрунзэ подскочил одним прыжком и склонился над актрисой.
— Ей плохо! — сказала какая-то женщина.
— Доктора! Доктора! — кричали вокруг.
Фрунзэ попытался было поднять Лизетту Вранчу, но по одеревенелости тела понял, что произошло самое плохое. Инстинктивно он посмотрел на уголок рта и заметил на губах мелкие, сверкающие осколки стекла.
— Посторонитесь! — услышал Фрунзэ голос капитана Вишояну. — Надо вынести ее на воздух! Ей трудно дышать!
Фрунзэ повернулся к нему и крикнул с едва сдерживаемым отчаянием:
— Доктора! Немедленно носилки! Надо унести ее отсюда!
Капитан бросился выполнять распоряжение. Фрунзэ продолжал поддерживать рукой голову актрисы. Он попросил у столпившихся рядом людей газету. Какой-то мужчина протянул ему «Спорт». Он взял газету и, сложив ее веером, стал помахивать у лица умершей. Этим он надеялся отвлечь внимание окружающих от судорожно перекошенного, постепенно покрывающегося мертвенной белизной лица Лизетты Вранчи.
К счастью, санитары пришли довольно скоро. Под наблюдением пожилой женщины-врача они осторожно подняли тело. Какая-то пассажирка положила к ногам актрисы сумочку. Фрунзэ встретился с растерянным взглядом Вишояну и сказал:
— Выясни, какой у нее багаж! Я буду в медпункте.
— Понятно.
Когда прошли мимо майора пограничных войск, Фрунзэ облегченно вздохнул и направился вслед за врачом и носилками в медпункт.
— Она мертва, — спокойно произнес один из санитаров после того, как актрису переложили на узкую кушетку, покрытую белой простыней.
— Прекратите болтовню! — возмутилась врач.
— А что я такого сказал? — защищался санитар. — По всему видно, что она отдала концы.
Выдворяя санитаров из медпункта, врач заметила Фрунзэ и накинулась на него:
— А вы кто такой? Что вам здесь надо?
Не отрывая глаз от белого, словно высеченного из мрамора лица старой актрисы, Фрунзэ медленно протянул удостоверение. Врач бросила на него беглый взгляд.
— Вы ее сопровождали? — поинтересовалась она, но не стала дожидаться ответа. Засунув руки в карманы белого халата, она подошла к кушетке, на которой лежала умершая: — Она мертва уже несколько минут… Какая красивая была женщина!.. Не помню, но я где-то ее видела. — Врач посмотрела через плечо на офицера госбезопасности. — Уж не Лизетта ли Вранча она, бывшая актриса из «Кэрэбуша»?
Резко зазвонил телефон. Врач, вздохнув, пошла ответить. Озабоченный случившимся, звонил начальник аэропорта. Он интересовался здоро