— О’кей, Джон! — напутствовала она.
Бертран направился к двери, которая вела в туалет. Как только он скрылся из виду, Эвелин внимательно и вместе с тем очень сдержанно осмотрела соседние столики. Никто из немногочисленных посетителей, находившихся в этот час на террасе ресторана, не пошел вслед за ее спутником. Она посмотрела на часы: ровно через десять минут ей надлежало покинуть ресторан.
Выйдя из ресторана, Джон Бертран остановился, очень внимательно оглядел полукруглую площадку, отведенную под стоянку автомобилей. Справа пристроились восемь легковых машин. «На две больше, чем было в момент нашего приезда», — подсчитал Бертран. Слева, там, где стоял «таунус», он насчитал семь машин. «Столько же, сколько было, когда мы приехали!» — подытожил он. Осмотрев заросли кустарника, зеленой стеной поднимавшиеся позади машин, он не заметил ничего подозрительного. Спустился по лестнице и пошел по направлению к своей машине.
Он не остановился перед «таунусом», а подошел к «Фиату-1100», который стоял рядом. Привычным жестом взялся за ручку дверцы. Она оказалась незапертой и даже слегка приоткрытой. С той же уверенностью Джон Бертран сел в машину и привычно устроился за рулем. Некоторое время он внимательно осматривался через переднее стекло. Успокоенный удивительной тишиной, царящей вокруг, он поднял крышку вещевого ящика на передней панели и вынул оттуда металлическую трубочку размером с футляр из-под губной помады, которую тут же спрятал в правый карман пиджака. Снова осмотрелся через переднее стекло. И на этот раз он не заметил ничего, что бы могло его встревожить. Тогда он вынул из верхнего кармана костюма точно такую же трубочку и вложил ее в вещевой ящик «фиата», после чего спокойно открыл дверцу и покинул машину.
От «таунуса» его отделяли всего несколько шагов, но он не успел их сделать, как из-за кустов, что были позади машин, появился автоинспектор в сопровождении двух гражданских лиц. Приложив руку к козырьку фуражки, милиционер вежливо обратился к иностранцу:
— Прошу вас, предъявите водительские права.
Бертран застыл у дверцы «фиата». И не из-за автоинспектора. Его встревожили двое сопровождавших инспектора мужчин. Но он не потерял самообладания и сказал по-английски:
— Я не говорю по-румынски.
Автоинспектор снова приложил руку к козырьку фуражки и простодушно повторил:
— Прошу ваши водительские права…
— Я — иностранный турист, — пытался объясниться Бертран по-английски.
Чтобы ликвидировать возникшее недоразумение, один из гражданских обратился к Бертрану по-английски:
— Сэр, у вас просят водительские права.
Бертран молчал. Другой гражданский, невысокого роста брюнет, весело включился в разговор:
— Какого черта! Он теперь и английского не знает? — Он сделал шаг вперед, остановился прямо перед иностранцем и, буравя его горящим взглядом, представился: — Капитан госбезопасности Визиру Лучиан. Зная, что ваш родной язык румынский, а не английский, я хотел бы вас спросить напрямик: какая машина ваша?
Джон Бертран понял всю безвыходность своего положения. Он взглянул в направлении ресторана, откуда должна была появиться Эвелин Стайрон.
— Вы слышали вопрос? — настаивал Лучиан.
— Да, — заговорил наконец Бертран на отличнейшее румынском языке, — Моя машина «таунус», вот эта.
— Как же вы попали в «фиат», который вам не принадлежит? Что вам там было нужно?
Вдруг Бертран насторожился — он увидел Эвелин, Молодая женщина, сойдя по ступенькам лестницы, спокойно шла к «таунусу». «Что это с ней? — лихорадочно подумал Бертран. — Разве она не видит, что я не один? Что я попал в западню? Что мне не выпутаться?..»
Почувствовав волнение Бертрана, Лучиан, к его величайшему удивлению, воскликнул:
— А вот и госпожа Стайрон! Мы и ее ждем с нетерпением. Теперь можем поднимать якорь. А? Господин Бертран, не хотите ли пошарить по своим карманам? Предупреждаю вас…
— Но в кармане у меня ключ от машины, — сказал Бертран, побледнев.
— Не только ключ от машины, — улыбнулся в ответ Лучиан обезоруживающей улыбкой. — Прошу обратить внимание, как прекрасно говорит по-румынски англичанин!
— А мой «таунус»? — воскликнул Бертран.
— Не беспокойтесь… До Бухареста вы поедете в нашей машине, так как нам необходимо уточнить, что вы взяли из этого «фиата», который принадлежит румыну… «Таунус» будет следовать за нами… Госпожа Стайрон!
Молодая женщина сделала большие глаза и, удивленно глядя на Джона, спросила его по-английски:
— Что случилось, Джон? Что хотят от нас эти джентльмены?
Лучиан, улыбаясь, сказал стоявшему рядом переводчику:
— Не стоит переводить. В дорогу!
Автоинспектор автоматически вскинул руку.
Совсем стемнело, когда адвокат Маноле Брашовяну, устав от прогулки по лесу и по берегу озера Снагов, решил возвратиться на стоянку машин перед рестораном. Он шел заложив руки за спину. Временами останавливался, прислушиваясь к шорохам, к звукам оркестра, начавшего играть на террасе ресторана. Вскоре он подошел к ресторану. Ему захотелось пить. Он отчетливо почувствовал во рту горьковатый вкус шипящего пива и подумал, что оно было бы сейчас как нельзя кстати, но тут же вспомнил о том, что на машине, и, убоявшись автоинспекции, отказался от этой мысли.
При свете неоновых ламп Брашовяну увидел свою машину. Потом отметил про себя, что «таунуса» на стоянке уже нет, и облегченно вздохнул. Он ускорил шаг, но вдруг услышал чей-то голос, остановился и повернул голову.
— Господин адвокат! Господин адвокат! — К нему бежал мужчина, и Маноле Брашовяну сразу узнал его.
— Вы, товарищ капитан? — воскликнул адвокат. — Здесь, в такой час?
Искренне радуясь встрече, Фрунзэ остановился:
— Так я же тоже человек! Решил прогуляться, воспользовавшись автостопом!
— Похвально, похвально, — проговорил Брашовяну, играя ключом от машины.
— Вы на машине? — заинтересовался Фрунзэ.
— Да! Вон мой «фиат», — ответил адвокат с понятной для владельца автомашины гордостью.
— Не подвезете меня?
— Что за вопрос?
— Но я не один, с приятелем…
Маноле Брашовяну громко рассмеялся:
— А почему не с подругой? Не разрешается?
— Да нет… — прикинулся простачком Фрунзэ и подозвал своего приятеля — старшего лейтенанта Попа, который вынырнул откуда-то из темноты. — Я решил проблему возвращения, — сообщил ему Фрунзэ. — Господин адвокат берет нас в свою машину… Познакомьтесь!
Поп отрекомендовался, пожимая адвокату руку.
— Пошли! Обратный путь покажется менее долгим, — засмеялся Маноле Брашовяну.
Втроем они подошли к «фиату». Фрунзэ начал рассказывать анекдот, но в то же время внимательно следил, что будет делать Маноле Брашовяну с ключом от машины, которым он все время поигрывал. Через минуту его любопытство было удовлетворено. Адвокат открыл дверцу машины, не пользуясь ключом.
— Вы оставили машину незапертой? — удивился Фрунзэ.
— Испорчен замок, — объяснил адвокат ровным, спокойным голосом. — Ничего… Кто ее здесь украдет? А дома я ее держу в гараже…
Фрунзэ устроился рядом с Брашовяну, а Поп на заднем сиденье.
— Как хорошо, что я вас нашел! — еще раз, порадовался встрече Фрунзэ.
Адвокат выжал газ, и машина медленно тронулась, но через каких-нибудь пятьдесят метров скорость резко возросла. Следя за движениями Маноле Брашовяну, Фрунзэ неожиданно сказал:
— Знаете, господин адвокат, я весь вечер искал вас…
— Меня?! — удивился Брашовяну.
— Да, это в связи с магнитофонными записями… Мой начальник хочет срочно с вами поговорить… Его особенно интересует история с незнакомцем…
— С представителем группы «Про патрия»? — поинтересовался Брашовяну.
— Точно… Дорогу я вам покажу!
В управлении была комната, которая благодаря своеобразной меблировке и уюту выпадала из общего стиля этого холодного и сурового учреждения. Полковник Панаит считал, что она более всего подходит для допроса адвоката Маноле Брашовяну. Ковер, диван, торшер, занавески на окнах, буфет, несколько репродукций с картин Тоницэ и, наконец, столик посередине комнаты, окруженный четырьмя плюшевыми креслами, — все это должно было создать у адвоката впечатление, что представители власти принимают его как гостя.
Прежде чем опуститься в кресло, полковник Панаит еще раз оглядел комнату. «Не хватает цветов!» — отметил он про себя, в основном довольный обстановкой, в которой должен был состояться допрос Маноле Брашовяну. Его серые, совершенно не усталые, несмотря на поздний час, глаза остановились на столике, покрытом вышитой салфеткой.
— Капитан Визиру, по-моему, можно начинать. — Полковник положил на стол толстую папку, которую до сих пор держал в руках. — Я сяду вот сюда. Адвоката посадим напротив, чтобы он все время был у меня на глазах. А вы — один справа, другой слева… По выбору, — улыбнулся он. — Приглашай!
Лучиан вышел. До начала беседы оставалось несколько минут. Полковник опустился в мягкое кресло, устроился поудобнее и закрыл глаза, словно собирался чуточку подремать, но тут же открыл их, чтобы еще раз осмотреть все вокруг. Он подумал: «После Ричарда Брука, этого шпиона-призрака, мне кажется, не попадался такой матерый шпион, как Маноле Брашовяну… Редчайший экземплярчик. Сдастся он или нет?»
Дверь открылась. Маноле Брашовяну в сопровождении Лучиана и Фрунзэ направился прямо к полковнику Панаиту, поднявшемуся ему навстречу. Согласно схеме допроса, Фрунзэ представил его. Задержанный первое время должен был чувствовать себя не арестованным, а приглашенным.
— Прошу вас, садитесь! — Полковник Панаит указал на кресло.
Адвокат словно бы не ощущал никакой настороженности, не придал особого значения неожиданной встрече в Снагове с капитаном Фрунзэ, их беседе по дороге в Бухарест.
Устремив на Маноле Брашовяну проницательный взгляд, полковник Панаит, прежде чем начать беседу, медленно положил ладонь на папку с документами, словно желая этим показать гостю цель ночного разговора. Он и заговорил, не снимая руки с папки: