Она подняла руку, облачённую в тонкую чёрную перчатку, щелкнула пальцами и голова стоящего слева от неё человека слетела с плеч. Тело рухнуло за пределы кадра и я услышал, как зубы Якова со скрипом стиснулись. И я его понимал, не каждый ведь день приходится общаться с главой Даркобра.
— А теперь, раз ясность внесена, можем перейти к сути нашей с вами встречи, — мило улыбнулась женщина с экрана и грациозно перекинула ножку на другое колено. — И начнём с того, что за убийство моего клиента вы мне крупно задолжали. Что можете сказать в своё оправдание?
— В своё опррравдание⁈ — зарычал Яков на низкой ноте, наклоняясь вперёд. — Да что вы понимаете…
— Желаете ли к чаю орехи или сухофрукты, господин Семён? Могу также предложить сушёные помидоры. Они прекрасно сочетаются с чаем. — тем временем предложила мне матушка Гил и непростые переговоры с Даркорбом начались.
Глава 13С приятной чайной горечью
'Сидит за решёткой в темнице сырой
вскормлённый в неволе Орёл молодой'
Самомнением ты не обделён, Белый.
Надеюсь, Яков в своей перебранке получал то же удовольствие, какое я получал от созерцания работы старушки Гил. В её отточенных действиях и в плавности движений я наблюдал высочайшее мастерство. Каждый жест полнился спокойствием и любовью. То, как она подготавливала посуду, как перекладывала чай, как проливала его кипятком, за всем этим виднелись немыслимые количества повторений, огранивших её искусство до идеала.
И то была не механическая бездушная заученность, нет. Вместе с техникой она оттачивала и свою душу. Её взгляды, улыбки, жесты, все они полнились жизнью и энергией. Той энергией, которая обретается исключительно от любимой деятельности и теряется при обратной. Об это мне прямо говорил опыт Грея и я прекрасно его понимал. Ведь я и сам на своей шкуре ощутил эту правду. Когда жизнь моя пошла кувырком, энергии и желания жить во мне прибавилось.
Вылив из чайничка первый пролив на чёрный шар в центре настольной композиции, старушка Гил взглянула мне за спину и с теплотой сказала.
— В молодом поколении столько страсти, господин Семён. Вы не находите? — кивнула она в сторону цедящего ругательства Якова.
— Я нахожу, что в вас страсти не меньше, сударыня Гил. — ответил ей, подмечая игривые и хитрые искорки в глубине её глаз.
— Ох-хо-хо полно вам, господин Семён. Вы меня засмущали. Куда уж мне тягаться с молодыми… — засмеялась она добрым старушечьим смехом. При этом она ловко достала из под стола стопочку пиал для чая и лёгким скользящим движением расставила их перед собой так, что ни одна друг о друга не звякнула. — Вот, прошу. Это ваша.
Держа двумя руками, она с уважением протянула пиалу, от красоты и изящности которой у меня перехватило дух. Дело в том, что та состояла из множества разных кусочков других пиал, склеенных воедино золотой краской.
— Это техника золотого шва, — поведала мне старушка, глядя на мою восторженную реакцию. — Она помогает соединить утраченное и подарить предмету новую жизнь, в новом виде и с новыми смыслами.
— Благодарю вас, — произнёс благоговейно, беря в руки собранный неведомым мастером почти невесомый шедевр. Посмотрев на просвет, я убедился, что стенки пиалы столь тонкие, что свет проходил сквозь него и радужный узор тут же лёг мне в ладонь. — Она прекрасна.
И хоть я и пребывал в восхищении, поразило меня нечто иное. То, как старушка Гил сказала и что именно мне подала. Догадка внутри меня с каждой секундой становилась всё чётче и убедительнее и потому я куда-как более пристальнее взглянул на хозяйку чайной.
— А эта для вашего друга, — продолжила Гил, наклоняясь и кладя на деревянный бортик стола черную пиалу, украшенную тонкими волнистыми линиями.
Точно такими же, какие Яков обычно выпускает в порыве ярости или же полного оборота… Я даже улыбнулся такому простому и прямолинейному намеку. Хотя, право слово, если бы я не имел в себе опыт сразу нескольких личностей, то увидеть, понять и разобрать всё происходящее точно бы не смог. Прямо как Яков, который всё продолжал спорить со своей собеседницей, что-то ей доказывая.
Вертя в пальцах свою пиалу, так похожую на мой нынешний внутренний мир, я наклонился к старушке Гил и прошептал.
— Может выпьете с нами, сударыня? — предложил ей со всей любезностью и она легонько похлопала себя ладошкой по груди и поклонилась.
— Благодарю за ваше предложение, господин Семён. Конечно я с удовольствием выпью с вами, — сунув сухонькую руку под стол, она извлекла и поставила в центр настольной композиции свою пиалу.
Пиалу с золотистым донышком, с нефритовыми стенками снаружи и с совершенно чёрной поверхностью внутри. Причём и цвет и гладкая фактура нутрянки оказались крайне похожими на ультра-верлит, из которого сделана и гостевая сфера, и ошейник на шее Гил, и, вне всяких сомнений, сама сфера Даркорба.
Подозрения мои совсем уж начали победный танец отплясывать, а уж когда я посмотрел внимательнее на композицию стола с рукотворным садом и перевёл его проекцию на карту нашей местности… вот тогда у меня последние сомнения отпали.
— Яков… — позвал я друга, попутно вспоминая что-то до боли знакомое. Что-то из памяти Грея, попавшего в тот самый совершенно другой мир. И чёрт бы побрал нестабильную регрессию, ведь вспоминалось с трудом. — Яков, заканчивай.
— Да какой заканчивай?!! — огрызнулся Кравец, на что беседующая с ним женщина на экране уничижительно рассмеялась. — Я тут, между прочим, за нас двоих отдуваюсь!
— Не знаю, что ты себе напридумывал и с кем имеешь честь общаться, но основная беседа сейчас происходит здесь, — уже видя смешинки в глазах старушки, я поклонился ей и спросил. — Я ведь не ошибся и это вы глава Даркорба, сударыня Гил.
Смех женщины с экрана прервался, Яков замолчал, а я с удовольствием подметил, как морщинистое лицо хранительницы чайной расплылось в улыбке. С тихим смехом расставив в настольном садике ещё три пиалы, она захлопала в ладошки и нефритовые бусы на её запястьях вторили её смеху.
— Ох-хо-хо-хооо. А ты быстро догадался, — старческий голос её полнился радостью и вместе с этим что-то в нём неуловимо поменялось. Как будто бы он стал чуточку острее и строже. — Раскусили нас, Гриннель. Да ещё так быстро!
— Жаль, — бросила темноволосая женщина с отъезжающего обратно за спину старушки экрана. — Я бы с этим мальчиком ещё побеседовала. Характер у него что надо.
— Черрртовски взаимно… — угрожающе процедил Яков, пронизывая очень недобрым взглядом и свою собеседницу и старушку, легко снимающую со своей шеи чёрный ошейник. — И к чему весь этот фарррс⁈
— Вы уж простите меня, мальчики и поймите, с годами развлечь себя становится сложнее, — ответила она, на глазах преображаясь. Осанка стала прямее, ушла напускная любезность и только её отточенная техника подачи чая никуда не исчезла. — И мою девочку тоже простите. Гриннель глава безопасности и мой личный секретарь. Иногда помогает мне провернуть пьесу, подобную этой и скажу вам честно, нашу игру раскрывают в крайне редких случаях.
Став наконец собой настоящей, старушка Гил разлила чай по всем пиалам и заглянула в мои глаза. И уж не знаю, что увидела она, но в её взгляде я ощутил ту же самую бездну, с которой уже довелось встречаться. Сидящая передо мной оказалась действительно стара, возможно даже старше меня с Яковом вместе взятых.
И смущало только то, что в её ауре я не мог разглядеть и намёка на какую-либо сущность. Вдобавок к этому, уровень её ауры не тянул на статус Озарённого, поэтому в голове моей гудящим ворохом роились мысли. Откуда в её глазах столько опыта? Она так долго жила? Но как ей удалось? За счёт чего? И почему её аура столь не выдающаяся и едва прослеживается? Всё это оставалась загадками и в одном я мог быть точно уверенным.
Загадки эта женщина очень любит.
Взяв со столика свою пиалу с чаем, она показала нам последовательность действий. Сперва насладилась теплом нагретой чаем поверхности, втянула носом поднимающийся аромат, пригубила, медленно выпила и вернула пиалу на место, в центр стола.
Повторив все действия, я восхитился как на запах так и на вкус приятными нотками зелёного чая и тому, какое умиротворение возникло после. И если бы не злящийся по левую руку Яков, даже не взявший предложенную ему порцию, я бы может и позволил себе расслабиться чуть больше. Знакомое чувство всю дорогу преследовала меня. Чувство, сродни узнаванию, или дежавю, как будто всё происходящее со мной уже случалось, вот только я всё никак не мог вспомнить где и когда.
Собравшись вернуть свою пиалу на деревянный край столика, я на секунду задумался. В голове настойчиво билась мысль, что так нельзя! Что это какая-то игра! Всё это игра, а значит ставить на край нельзя… Даже не то, что нельзя. Это будет просто неуместно и неразумно. Ведь если вспомнить схожесть настольной композиции и зоны отчуждения, в которой мы оказались, то я должен быть… Здесь?
Свою чашечку я поставил рядом с пиалой старушки Гил, под которой угадывался прямоугольный постамент, похожий на территорию усадьбы Грековых.
— Ай молодец, — похвалила меня Гил, вновь наливая чай и мне, и себе, и в остальные три чашечки, из которых прошлая порция куда-то делась. — Ты догадался, или вспомнил?
Вопрос прилетел в меня и пригвоздил догадку. Вот оно как… Значит мы с ней уже виделись. Вот только виделся не я сам, не Семён Лопатин, родившийся в деревне и бездумно живший. С ней виделся Грей.
— Догадался, — кивнул ей, принимая с благодарностью закуски и ожидая следующей порции. — Но совру, если скажу, что именно благодаря уму это понял.
— Как интересно, — остро прищурилась старушка Гил. — Тогда позволю себе ещё побыть учтивой и спрошу, как именно вам это удалось. Вы же не откажете в ответе?
— Да как я могу отказать при таком приятном сервисе? — ответил ей вопросом на вопрос, вкушая чай и заедая вяленым помидором. — Мне заранее показался странным сам формат встречи. Он больно уж походил на игру. Потом ваше совместное появление, бурная беседа Якова со строгой госпожой Гриннель и этот чудесный чайный домик. Такой контраст служит козырем на переговорах, но всё же я начал догадываться, что смысл домика в ином. Он даёт намёк. При должном уровне внимательности не сложно понять, что настольная композиция является картой окружающей местности, а пиалы фигурами тех, кто в этой игре участвует. Причём подобраны они индивидуально и отражают внутреннюю суть. Вот взять вашу. Она снаружи нефритовая в точности, как ваш костюм, а внутри чёрная, как ультра-верлит, в сортах которого я не так давно начал разбираться. Это значит снар