— Лизка, ты чего? На грудь приняла что-ли? — шепнул ей тихо, попутно с извинениям отмахиваясь от настойчивых приглашений работяг к ним присесть. — Я это, Семён. Или у тебя память отшибло?
— Семён бы никогда не смог вот так вот легко…
—…завалить красавчика, да? — продолжил её очевидную мысль, с благодарностью принимая от подошедшего Якова бокал узвара. Ему я от всей души покаялся. — Яков, благодарю. И прошу простить за порчу столика. Готов оплатить, либо самостоятельно починить, ибо по молодости столярничал.
— Ничего не нужно, господин Семён. Семья Хенвлоу платит в том числе и за бесчинства, изредка случающиеся в моём заведении. — кивнул мне с куда большим почтением иссечённый шрамами мужчина, вот только глаза его смотрели устало и немного осуждающе.
Я искренне ему пообещал, что такого больше не повторится, и получил благодарный кивок. Уйдя к дальнему краю стойки для контроля работы переносных дронов, Яков оставил нас с Елизаветой наедине и хотел я было к узвару приложиться и разговор продолжить, как она меня вопросом огорошила. Да таким, что напиток чуть носом не хлынул.
— Сколько пощёчин я тебе отвесила в последнюю встречу?
— Кхх-кху! Лизка, ты что, спятила? — утёр я усы и бороду салфеткой. — К чему такой вопрос?
— Говори, быстро, а не то новую дырку в тебе сделаю. — сказала она едва слышно, садясь вполоборота и убирая правую ладонь в поясную сумочку.
В шуме завсегдатаев и играющей музыки это было неразличимо, но находясь с ней рядом я отчётливо услышал писк включённого тазера. Ох женщины…
— Не было пощёчин. На сколько помню, ты меня сразу задушить пыталась, — решил ответить подобру-поздорову, дабы не получить выстрел в бочину. — Ну что, убедилась, али ещё чего спросишь?
— Не убедилась. Сколько предметов было в чайном сервизе с журавлями?
— Сколько изначально было, не знаю, но под конец там только чайник и оставался. Остальное ты побила. И хорош! Давай лучше…
— Тихо. Сколько родинок на моём теле?
— Да ну ты бы ещё спросила, сколько волос у тебя на голове! — возмущённо ей шикнул, но она лишь навела сумочку поточнее и глаза прищурила. — Ладно. Ох не легко то с тобой. Вроде как насчитывали то ли пятнадцать, то ли шестнадцать, но вот не помню, с учётом ли той, которая внизу, если немного отодвинуть…
— Так. Всё, — залилась она краской, вынимая руку и закрывая сумочку. К стойке повернулась, облокотилась и ладонями лицо своё медленно размяла. — Тогда я ничего не понимаю.
Подвинув ей своего узвара, я получил напряжённый отказ. Хотел ей заказ предложить сделать, но вместо этого, она самостоятельно перегнулась через стойку и достала из закромов Якова бутыль с наливкой и стакан гранёный. Наплескала себе на две трети, махом выпила, как в старые добрые и поморщилась, рукавом занюхивая.
— Ёх-тыж, мать. Да ты поаккуратнее. — предостерёг её от таких алкогольных подвигов.
— Молчи. Мне надо, — налила себе ещё Елизавет и только после второго стакана наливку отставила. — Всё равно алкоголь не берёт как прежде, так хоть расслаблюсь.
И тон её действительно стал мягче. Опять меня с ног до головы осмотрев и уж наверняка сущёй своей обнюхав вдоль и поперёк, она буквально фонила непониманием происходящего. Дабы хоть как-то ей помочь и беседу подстегнуть, огляделся сперва на наличие Чарли Глина в таверне и убедившись, что его нет, подсел поближе.
— Ты небось думаешь, почему от меня мутантом не пахнет с такими-то силами, да?
Она легонько кивнула.
— А раз не пахнет, небось решила, что я спец под личиной твоего знакомого, верно? Да можешь не кивать, и так вижу, что верный вывод сделал. Так вот, Чарли точно также подумал и вот честно тебе скажу. Я бы и хотел без лишнего шума тут обойтись, но видимо уже не получится.
— Откуда ты всё это знаешь? — сухо прошептала Елизавета. — С кем ты связался? И во что влип?
— Нуу, у меня и правда проблемки случились, так что от них сюда ушёл и в новые, кажись, опять влезаю с головой, — решил я не кривить душой перед своей бывшей возлюбленной. — Теперь вот думаю, как тебя с девочками в это не впутать. Последней же скотиной окажусь, сам себя не прощу.
— Да что ты говоришь… — съязвила Лизка, через плечо оглядываясь. Даже в таком тяжёлом разговоре она продолжала следить за своим выводком. — Ты уже кому-то сказал, что мы были знакомы?
— Никому. Даже Чарли лапшу на уши навешал, что мол, тебя впервые вижу. Так что может быть такую версию и дальше придержать? Пока что мы до сих пор выглядим как флиртующая парочка. Если твои не скажут, то никто и не узнает.
— Девочки не скажут, — улыбнулась Елизавета криво. — Да только не поможет это. Если СКИП или шерифы захотят всё узнать, то они узнают. Ничего не сделаешь… Ох и свалился ты на мою голову.
Сидящая рядом со мной сильная женщина головой сокрушённо помотала, а я сидел, словно веслом по голове словивший. И если раньше я бы стал успокаивать и утешать самым позорным образом, что мол, авось и обойдёт стороной беда, может и пронесёт, поживём-увидим, то теперь мне это настолько поперёк глотки встало, что сам бы себя проклял, если бы такое произнёс.
Поэтому допил и сказал спокойно.
— Знаешь, Лизка. Ни утешать, ни петухом бравым раскудахчиваться не буду. Да пришёл, пиз*ец принёс, а значит сам разгрести это постараюсь. Чай не впервой. А ты, если вдруг что, на меня бочку кати, не стесняйся. Если думают, что я спец под личиной, так и говори. Мол да, знакомы были, думала помер, а теперь вон оно как. А там уж я вырулю как-нибудь. — закончив речь, встал и посмотрел на подругу свою, а она во все глаза на меня глядела, будто видя впервые.
— Ты точно тот Семён, которого я помню? — с подозрением произнесла она, на что я лишь руками развёл.
А что тут говорить?
За пару дней столько изменений произошло, сколько и за жизнь не случилось. Конечно я уже не тот, что прежде, но и не другой человек, это уж точно. И если уж на вопрос Лизки отвечать подробно, то хотя бы пару тройку часов под это стоит выделить. А меня уже ко сну тянуло, ибо денёк был крайне насыщенный.
Вокруг народ тоже к питейному завершению двигался. Большая часть работяг уже изрядно заправилась и кто сам, кто с помощью товарищей по домам расходились. За игровыми столами оставались только самые крепкие и потихоньку девушки Елизаветы сводили работяг с шерифами, соединяя игровые зоны.
Вернувшемуся Чарли и Кристиану я помахал на прощание рукой и к себе отправился, напоследок предложив Елизавете.
— Я в 27ом номере. Если что, можешь будить хоть с ноги меня в любое время. Ну, если Чарли там, или Кристиан начнут…
— Я справлюсь, — перебила она, поправляя вновь выбившуюся прядку. — Чарли и Крис не так страшны, а мне самой надо за своими доглядеть. Так что иди. И спасибо.
Ну что же.
Настаивать не стал.
В номер поднялся зевая смачно, и то совсем немудрено было. За окном уже полночь почти наступила, так что наскоро дела туалетно-умывальные закончив, я в сторону мягкой кровати пошёл. Только решил всё же гирьку огненную проверить, а то мало ли, вдруг пол через подставку прожгла.
К счастью моему, нашёл её в полном порядке, а заодно и двух своих воронов на перилах балкона сидящих. Они тоже зевали протяжно и клювами кивали, но на мой приход обернулись.
— Кор-кар? «Ну чё, как?» - спросил Чёрный лаконично.
— Да норм, чё, — ответил, подражая сленгу и немного не понимая вопроса. И только когда ворон состроил грустную мину, я догадался. — Ааа, так ты на похвалу набивался? Прости, не скумекал. Ты молодец. Отлично проследил за ними, моё тебе уважение, товарищ.
Тот аж распушился и я его погладил.
— Ква-ва? Вер-кра? «А я?А меня?» — переступил по перильцу Белый и его я тоже погладил.
— Ты тоже молодец. И ещё большим молодцом будешь, когда меня в регрессию сводишь, — намекнул я ворону и он тут же начал бухтеть на тему похода раз в неделю. Пришлось притормаживать. — Да я и не говорю про полноценную. Мне хотя бы срезом тот годочек досмотреть и ещё поверх немного. Сам же видишь, как ситуация быстро развивается.
— Кер-кер-кер… «Ночью спать надо…» — ворчал ворон, но от поглада не уворачивался.
— Ну ты же такой молодец. Такой удалец. Туда введёшь. Оттуда выведешь, — продолжил его нахваливать и тот пушился всё сильнее. — И вообще, после среза памяти ты, выглядел более чем выспавшимся. Верно же я говорю, Чёрный?
— Кве-вер-кве-вер. Виор-ка-веор. «Верно, верно говоришь. Через сон ходить легче» — поддакнул мне Чёрный и прижатому Белому отступать было некуда.
— Кееееерк «Ну лааадно» — сдался пернатый и прыгнул мне в руки.
И дальше всё просто.
Упав в кровать мягчайшую, я с трудом трансовый монолог ворона дослушал, так как веки свинцовые удержать не представлялось возможным. На этот раз погружение в пустоту произошло не сразу и только где-то с десятой попытки я разобрал слова Белого и смог увидеть двери перед собой.
— Беркут, я ястреб. Беркут, я ястреб. Как слышно? Приём! — бубнил он мне на ухо и я ответил.
— Слышу тебя хорошо, Ястреб.
— Ну наконец-то. Еле дозвался тебя. В какую сегодня пойдёшь? В ту же?
— Конечно в ту же, — направился я к стальной двери, кладя руку на имя. — А почему в этот раз так долго звал?
— Ты спал. Усталость сказывается на процессе регрессии, так что поторопись, времени у нас немного. — ответил мне пернатый и судя по тону его, он бы с радостью так и поспал.
— Ладно-ладно, не подгоняй, я понял. — ответил ему сосредотачиваясь и ныряя в срез.
И словно видеозапись с паузы сняли. Воспоминания Сергея продолжились ровно с того момента, когда нас Чёрный из регрессии выклевал. На двадцать девятом году жизни Кравец младший вплотную изучал внутреннюю геополитику, так как их Семья находилась под постоянным давлением ближайших соседей.
Чем дальше шли года, тем плотнее глава семейства, Андрей Кравец, вводил своего сына в курс дел. По официальной версии выходило, что претензии соседей обуславливались лишь тем, что вверенная после великой войны Семье Кравец территория, на самом деле им не принадлежит. Что в системе распределения закралась ошибка и посему им должно отодвин