10, или у патриарха течет и мне сел на хвост кто-то из службы безопасности или полиции? Непонятно. Где-то допущена ошибка? Или что-то хуже?» Потом взыграла профессиональная гордость. «Дилетанты! Кто же так ведет объект наблюдения? Совсем потеряли навыки из-за техники!» В одном он был уверен точно: с помощью привычных способов – камер и микродронов – отследить его не могли. Технологии совершили странный выверт. Благодаря маленькому, но безумно дорогому шпионскому приборчику в кармане, производства мастерских службы безопасности Новороссийской федерации, он не существовал для контролировавших каждый сантиметр города многочисленных камер и датчиков. Жучков на нем тоже нет, иначе он это бы знал.
Дэн нырнул вместе с толпой усталых работяг в массивную стеклянную дверь здания, сотня этажей которого вмещала почти десять тысяч жильцов. Людская река безостановочно текла по узким тротуарам, по мостовой; обдавая ветром, мимо проносились электрокары и электроскутеры; люди сворачивали в сторону на нужных ответвлениях и лифтовых. Проплывала зазывно сверкающая реклама над входами в магазины, провожали толпу полными неприязни, но чаще безразличными взглядами сидящие на тротуарах безработные и бродяги. Монотонно гудел мощный вентилятор, неся прохладу. Поток воздуха бесцеремонно раздувал платья девушек, оголяя белизну ног, и выпущенные поверх пестрые рубашки мужчин, грубо подталкивал в спину.
Терра Хермоса (в переводе Красивая земля), единственная планета Латинской федерации, удивительно подходила для проживания человека. На большей части территории после терраформирования царил близкий к средиземноморскому климат. Практически сплошные субтропики, теплые и мелкие океаны, окаймленные белоснежными пляжами, и отсутствие резких перепадов погоды покорили выходцев из латиноязычных стран старой Земли. К тому же планета занимала выгодное положение рядом с центром распавшейся Земной конфедерации. Из-за этого поблизости постоянно дежурили боевые корабли серьезных держав, что гарантировало относительную безопасность от пиратских набегов. Таможня и полиция смотрели сквозь пальцы на мелкие шалости залетных гостей.
Все это привело к тому, что планета стала одним из транзитных узлов постимперского человечества, а также к бурному притоку денег, но лишь малая их часть попадала к местным жителям. Львиная доля доставалась пожизненному президенту, Отцу нации Дарлингу Карлосу де Альфонсо Марии Виктору, всю жизнь пользовавшемуся двумя именами, Хуан Карлос или Дарлинг Карлос, и его близкому окружению. Будущий правитель в юности считался рьяным социалистом и патриотом человеческой империи: писал статьи в региональную прессу и активно участвовал в политике. Благодаря этому его избрали в региональный сенат, но, когда пришла пора, он не задумываясь предал Директорию. Ведь деньги не пахнут, а вовремя предать – это проявить мудрость! Через несколько лет после распада Генеральной директории11 Хуан Карлос силой узурпировал власть на планете и стал президентом. Классический латиноамериканский горилла правил с помощью террора, контроля над продажными СМИ и раздувания национализма. Регулярные псевдовыборы парламента лишь слегка маскировали жесткую диктатуру, а желания и потребности нищего населения правящую элиту не волновали. Еще та планетка! Если бы не задание шефа, Дэн приложил бы все усилия, чтобы держаться от нее подальше.
За стеной нарастал грохот, через миг заглушивший все остальные звуки. Болезненно ударило по ушам, и грохот унесся вдаль. Через небоскреб промчался струнник12. Поезда следовали через здание с пятиминутными интервалами. «Как только здесь живут люди, при таком шуме?» – мелькнула неуместная мысль. Никакой звукоизоляции! На ставшей родной Новой Сибири такое невозможно. Планета суровая, и люди там жили такие же и не терпели ущемления собственных прав.
Дэн двигался между сверкающими витринами торговой зоны и лихорадочно размышлял. Он еще раз украдкой взглянул на топтуна. Похоже, тот работал один; по крайней мере, никого похожего на сыщика больше не видно. Ну что же, значит, еще не догадываются, с кем имеют дело, но вести хвост домой нельзя. Найти решение помог давно забытый голливудский фильм из далекого двадцатого века. Если бы топтун увидел промелькнувшую на лице Дэна многообещающую и злорадную улыбку, он бы поостерегся дальше преследовать его, но, к его сожалению, он ее не видел.
Дэн задумал провернуть одну из тех шуток, за которые его так не любили противники. Он любил поиздеваться над провинциалами, необоснованно возомнившими себя крутыми профессионалами. Завернув в ближайший переулок, он тут же выглянул из-за каменного угла дома, уперев дружелюбный взгляд в глаза топтуна. Лицо колобка дрогнуло. Торопливо повернувшись к ближайшему магазину – им оказался ювелирный, – он медленно подошел к витрине и с заинтересованным видом уставился в заманчиво сверкающие в лучах ламп золотые и серебряные кольца, сережки и цепочки.
Мимо протекали усталые мужчины, женщины, которым нет дела до посторонних. Толпа опасна, воров, бродяг много, лучше не вмешиваться в чужие дела. Вытащив из штанин несвежий платок, топтун вытер обильно вспотевшую лысину. Бывает, что объект оборачивается. Ничего страшного; главное, чтобы он не понял, что его «пасут». Через несколько секунд, когда, по расчетам, объект должен был успокоиться, топтун бросил взгляд в его сторону и встретился с самой глумливой улыбкой, какую только смог изобразить Дэн, и едва заметным кивком.
«Никакого сомнения: меня расшифровали!» Колобок досадливо сморщился, на лице его промелькнуло ошеломленное выражение. Взгляд суматошно вильнул, снова уперся в яркие огоньки драгоценных камней в кольцах, ожерельях и серьгах на витрине. Когда через пару мгновений он повернул голову вновь, объекта уже не было видно.
Из спокойного и невозмутимого мужчины топтун в один миг превратился в суетливого, мотающего из стороны в сторону головой субъекта. Распихивая возмущающихся прохожих, он бросился к перекрестку, заскочил за него. Безликая людская толпа, смуглые и светлые лица, мужские и женские, дети, вот только объекта нет! Колобок побагровел, помчался до следующего ответвления коридора – нет и там! В отчаянии забежал в несколько магазинов по соседству. На расспросы продавцы ответили, что объекта не видели. В досаде колобок сплюнул на пол и достал телефон. Вынырнувшая из проема в стене черепашка робота-уборщика, ловко объехав спешащих людей, набросилась на добычу. Короткий, но очень эмоциональный разговор с диспетчером – «Кагада… боббсо…»13 – еще больше ухудшил настроение. Колобок с ненавистью глянул на ни в чем не повинный телефон и засунул его в штаны. Обтерев платком обильный пот со лба, еще раз огляделся. Делать нечего, надо возвращаться в офис. Но до него ехать минут тридцать, и пока он двигался за чертовым объектом, ни разу не получилось отлить.
Впереди подмигивала красным реклама un cafe. Он зашел в немного обшарпанный зал, удостоился мимолетного взгляда бармена, в один миг определившего: не его клиент. Огляделся. Негромко играла ритмичная музыка. Вечернее время, заведение переполнено небогатыми розничными торговцами, кустарями и прочей публикой такого же пошиба. Столбом стоит табачный дым. Ага, вот и дверь в туалет.
Неумолчно шумел лопастями вентилятор под потолком, разгоняя по помещению воздух, пропахший аммиаком, хлоркой и сладким запахом новогероина. Утверждали, что от этого новейшего наркотика человек садится на крючок с одного укола. В глубине туалета, у писсуара, стоял чернокожий с седой шевелюрой. В зеркале над умывальником отражалась убогая обстановка: кафель в грязных разводах, расписанные доморощенными художниками ругательствами и неприличными картинками кабинки. На заплеванном полу, в подозрительного цвета лужах плавали окурки, остатки самокруток и пестрые обертки. Квартал очень небогатый и рассчитывать в нем на чистоту и комфорт глупо. Как и следовало ожидать, и здесь объекта нет. Разочарованно вздохнув, топтун поплелся к писсуару. Он успел расстегнуть штаны и вытащить дружка, когда к затылку прикоснулось нечто холодное и болезненно напоминающее дуло пистолета. Колобок конвульсивно вздрогнул, словно к нему прикоснулась ядовитая гадюка, и замер.
– Привет, амиго! – негромко произнес тихий голос с необычным акцентом. – Не оборачивайся.
Чернокожий сбоку побледнел; не застегивая штаны, попятился назад, бесшумно закрылась дверь кабинки. Ужас накрыл колобка с головой, по спине потекла холодная, липкая струйка пота. Ну не боевик он, чтобы с голыми руками бросаться на пистолет. Человек позади молчал, и от этого становилось еще страшнее.
– Что вы хотите от меня? – наконец не выдержал колобок.
– Из какой ты конторы?
– Я не понимаю, о чем вы говорите! – попытался отпереться колобок. Руки его потянулись к ширинке, но застыли, когда человек позади приказал поднять руки над головой. В более нелепое и страшное положение он, уважаемый соседями и начальством сотрудник Хермосского агентства разведки (сокращенно AHIN), ведущей спецслужбы, координирующей разведывательную и контрразведывательную деятельность на планете, еще не попадал.
– Амиго, ты женат?
– Да, – от тихого голоса за спиной стало так страшно, что человек испугался, как бы не облегчиться не только спереди, но и сзади. – Жена и дочка, – он мгновение помолчал и неожиданно добавил умоляющим голосом: – Семь лет. Пожалуйста, не стреляйте, я их единственный кормилец.
– Ты же не хочешь оставить дочь сиротой и закончить жизнь в заплеванном туалете?
– Нет, – слегка дрожащим голосом подтвердил колобок.
– Тогда повторяю свой вопрос: откуда ты?
В агентстве не терпели предателей, но закончить жизнь среди грязи и луж мочи было страшнее. После небольшой паузы колобок запел:
– Я из Хермосского агентства разведки.