Впереди, там, где виднелся черный вход в пещеру, бушевал сплошной пожар. Дым поднимался в безоблачное небо, перед входом валялись останки разбитых роботов, пламя жадно поедало поломанные, раздробленные в щепки деревья. Огонь противника стал гораздо слабее. Здесь уничтожено многое, но не все. Даже странно: что там еще осталось, что стреляет?
С дистанции сотни метров Дэн видел, как нипонец, в броне, но без шлема, встал на колено, на плечо отправился тубус с реактивными снарядами. А ведь мог бы сдаться и сохранить себе жизнь… Абсолютно хладнокровно, словно на полигоне, русский прицелился в голову врага. Прошелестела короткая очередь вольфрамовых спиц, отдаваясь в плечо. Удар был настолько силен, что нипонца, словно куклу, отшвырнуло в полыхавший позади него костер. Больше он не шевелился.
Стало тихо, лишь трещало на позициях врага жадное пламя, пожирая смолистую древесину. Взгляд на сканер: движения нет. Вроде все? На человечество напали волфы, а мы, вместо того чтобы совместно драться с чужими, занимаемся привычным делом: уничтожаем друг друга. Нда…
Дэн зашел на уступ перед пещерой. Живых не осталось. На месте разгромленного лагеря нипонцев дымились развалины полевого домика и останки двух сожженных топтеров. Рядом валялись утыканные вольфрамовыми спицами трупы охранников в пластиковой, обшитой металлическими пластинами броне и искореженные попаданиями останки боевых роботов. Напряжение отпустило. Свинцовая муть, налившая темя, начала спадать, отдаляться, словно стертая невидимой губкой. Он помотал головой и неторопливо направился к входу в загадочную пещеру.
– Не стреляйте! Мы мирные ученые! – раздался возглас на русском с заметным акцентом из тьмы пещеры.
Оружие в руках бойцов взлетело, направив черные и хищные стволы в сторону неизвестных.
– Выходите по одному! – крикнул Дэн.
Трое гражданских: двое мужчин в белых халатах, по внешнему виду типичные ботаники, и уже знакомая женщина-ученый, подняв кверху руки, осторожно вышли из темноты пещеры. «Слава богу, некомбатанты уцелели…» Лишний грех на душу брать не хотелось. Нипонцев обыскали, оружия у них не было. Дэн поднял бронестекло шлема. Ветер принес горькую вонь смерти, паленого пластика, жженого дерева и неуловимый, но вполне явственный запах смерти. Несколько мгновений он смотрел в бледное лицо молодой женщины, размышляя над тем, что необходимо от нее узнать; от этого взгляда она еще больше побледнела и опустила глаза. Криво усмехнувшись, Дэн произнес:
– Представьтесь. Кто вы такие и что здесь делаете?
– Мы ученые из университета города Нью-Нагасаки, изучаем артефакт предтеч.
– Значит, все-таки и правда артефакт предтеч… – несколько мгновений стояла полная тишина, прерываемая только треском сгорающих деревьев, потом Дэн негромко спросил: – Именно поэтому вы запускали в пещеру людей без всякой защиты?
В глазах женщины мелькнуло страдание, она опустила взгляд вниз.
– Вы и это знаете… Мы не виноваты, нам приказали…
– Так же говорили биологи и медики из отряда 73137 Квантунской армии, что не помешало их потом судить.
– Простите нас, – женщина на миг подняла затравленный взгляд на Дэна, затем вновь склонила голову, слезинки одна за другой потекли из глаз, – я знаю, мы очень виноваты. Я… – она оглянулась на угрюмо молчащих мужчин, – мы готовы искупить свою вину.
– Оценку вашим деяниям даст суд, – бесстрастно произнес Дэн. Девушку было жалко, но ничего изменить он был не в силах. «Если только дело закончится судом, а не вынесенным Стариком тайным приговором». Но спросил он совсем не о том, о чем подумал:
– Вы были в пещере, почему она не повлияла на вас?
– Вы и это знаете?.. Первые десять метров в пещере вполне безопасно, мутационные факторы начинают действовать дальше, там можно находиться только в скафандре и то по одному: поле в пещере пропускает только по одному разумному.
– Разумному? Что это означает?
– С утра в пещеру вошел наш Гость… он волф.
Дэн посмотрел на нипонцев ошарашенным взглядом, потом повернулся к Василию, открыл рот, собираясь что-то сказать, но только махнул рукой.
– Что? Вы хоть понимаете, что наделали?
– Мы виноваты, мы просим простить нас, – снова склонилась в поклоне женщина.
Дэн задумчиво глядел на черный провал пещеры. «А если там, внизу, оружие предтеч? Придется идти выковыривать этого чертова волфа. Чужим секреты предтеч не должны достаться». То, что он должен был совершить, и притягивало, и страшило его, но сейчас он почувствовал, что страх отошел на второй план. Время для размышлений и страхов закончилось. Он совершит то, ради чего его выдернули из прошлого и дали шанс изменить историю человеческого рода.
– Василий, ты остаешься за старшего, – произнес Дэн, обращаясь к помощнику, – передай в посольство: предположение об артефакте предтеч подтвердилось. Я иду за спустившимся в пещеру волфом. Пусть подтягивают сюда всех, кого только можно. Если до вечера не выйду, пусть к чертовой матери взрывают пещеру…
Помощник несколько мгновений молча смотрел в лицо начальника, потом спросил:
– Даниэль Геннадиевич, может не стоит так рисковать?
Дэн отрицательно покачал головой, потом искривил губы в горькой усмешке:
– Нужно… началась новая галактическая война, и упустить шанс вырваться вперед в технологиях мы не можем. Я опытнее и подготовленнее. У меня шансы вернуться гораздо выше, чем у кого-либо из вас… – Дэн окинул жестким взглядом опускающих глаза людей. Он был прав: если у кого и был шанс, то только у него.
Дэн расстегнул верхнюю липучку броне-скафандра – в руке блеснула золотая цепочка с подвеской, он протянул ее Василию.
– Возьми, и да… вне службы можешь называть меня Дэн.
Помощник несколько мгновений молча смотрел на брелок с красно-белым щитом, поверх которого поднялся на дыбы рогатый горный козел, потом в лицо товарища.
– Что это… Дэн?
Слабая, чуть болезненная улыбка тронула губы полевого агента Конторы, но только на миг, и вновь превратилась в железный оскал.
– Это семейная традиция, амулет с родовым гербом. В нашей семье он передается от отца к старшему сыну уже много поколений. Подержи его у себя, пока я не вернусь.
Василий насупился и покачал головой.
– Да бери ты, – Дэн дружески стукнул подчиненного кулаком в грудь, – клянусь тебе, что вернусь. Ты же знаешь: я везунчик.
Он все-таки заставил Василия забрать цепочку, а еще через десять минут, одетый в найденный в разгромленном лагере неповрежденный скафандр повышенной защиты, Дэн осторожно поднялся по некрутому подъему в пещеру – мешало множество мелких и острых обломков перед входом. Чем ближе он подходил к мрачному и темному зеву, тем меньше ему хотелось туда заходить. Всей кожей он ощущал чей-то внимательный и бесконечно чуждый всему человеческому взгляд. Он на секунду остановился перед входом, повернувшись, помахал рукой остающимся снаружи наемникам и решительно шагнул во тьму.
Пройдя по пещере несколько шагов, Дэн оглянулся. Вверху – беззаботная синь неба, впереди – серо-зеленые холмы предгорий, хаос скал – слева, горный лес на плато – справа, и внимательно вглядывающийся во тьму пещеры Василий. Лицо Дэна окаменело. Таким, с резкими, словно отлитыми из чугуна чертами лица, он и запомнился последнему видевшему его перед спуском в пещеру предтеч человеку.
Дэн опустил бронестекло шлема и осторожно двинулся дальше, навстречу неизвестности, губы тихо шевелились, напевая песню забытого музыканта:
Группа крови – на рукаве, мой порядковый номер – на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!
В свете нашлемного фонаря мокро блестели каменные стены. Наружные микрофоны скафандра доносили лишь мерный шум собственных шагов да стук и звон падающих с потолка капель. Через несколько метров луч тонул в угольном, угрожающем мраке пещеры. Двигаться ничего не мешало, и все же что-то происходило вокруг и воздействовало на психику, заставляя мозг напрягаться в осмыслении непонятной угрозы, искать ее источник. Искать угрожающее нечто…
До первого поворота, всего десяток метров, он добрался благополучно. Когда повернул за него, в наушниках ожидаемо исчез шорох помех. Дэн на миг остановился: хотя он и знал об исчезновении в пещере радиосвязи, это пугало. «Все, я без связи…» Упрямо нахмурившись, он направился дальше.
Дэн прошел после поворота всего несколько шагов по тоннелю с неровными стенами и полом, дальше пещера расширялась, переходя в небольшой зал. Свисающие с потолка сталактиты и тянущиеся им навстречу сталагмиты превращали ее в исполинское подобие клыкастой пасти. Красота застывшего камня очаровывала, но издалека, из влажной тьмы, явственно несло инфернальной опасностью.
Он ничего не успел предпринять. Из стен беззвучно ударил факел ослепительного прозрачно-голубого пламени. Дэн изо всех сил зажмурился. Сверхпрочный материал скафандра, само тело начали поддаваться, плавиться под диким напором. Казалось, вот-вот затрещат и вспыхнут волосы и сгорит кожа, а рассыпавшиеся в прах кости невесомой пылью осыплются на пол. По нервам ударило болью: обжигающей, пронизывающей тело от корней волос до кончиков ногтей на пальцах ног. Боль стала столь невыносимой, что Дэн попытался закричать, но не смог вдохнуть и глотка воздуха, из глотки вырвался лишь едва слышный сип. Ноги подогнулись, человек рухнул на колени, расширенными глазами наблюдая за катаклизмом. На уши навалилась глухота, смертельное онемение охватило тело. Дэн стал камнем, в котором жило только сознание.
Он умирал, и одновременно в него входило знание. Обрушившийся поток сведений был столь велик, что он сумел осознать лишь немногое, остальное проскользнуло сквозь мозг, словно вода сквозь решето. Он понял, что происходит вокруг! Тот механизм или, точнее, то существо, внутри которого он находился, можно было назвать Джинном, Демоном, как угодно. Предтечи создали его для исполнения желания: одного, но почти любого. Конечно, такого, какое сможет понять искусственный разум, но вряд ли человек мог вообразить то, что не по силам Джинну. Вселенная открыла для древних все свои тайны; неизменяемые табу для нынешних разумных – физические законы и константы – были для них лишь пластилином, из которого они ваяли самые необузданные желания. Прозрение было недолгим: он перестал видеть, слышать и чувствовать, осталась лишь боль, поглотившая мозг, словно пучина подбитый торпедой корабль, а вокруг продолжало бушевать прозрачно-голубое пламя.