Всегда ваш король Фердинанд».
Император Николай II вызвал к себе начальника штаба. Генерал Алексеев уже знал содержание телеграммы из Бухареста и потому не выказал удивления, когда государь зачитал ему фердинандовский «крик о помощи»:
— Михаил Васильевич. Ваши опасения подтверждаются в самом худшем. Фельдмаршал Макензен закрепился на Дунае и угрожает с юга румынской столице.
— Ваше величество, это ещё не всё. Ночью штабом Ставки получена телеграмма от генерала Зайончковского. В Северной Добрудже румыны оголили ему корпусной фланг близ Базарджика.
— Знаю Зайончковского. Командовал в 1906-м лейб- гвардии Егерским полком. Каковы его силы на Дунае?
— 47-й армейский корпус состоит из двух дивизий: 61-й пехотной генерал-майора Симанского и 1-й сербской добровольческой дивизии полковника Хацича, которая формировалась в Одессе.
— А кавалерия? Добруджа - это же степи. И сухие. Простор для конных атак.
— Корпус усилен ковенской 3-й Кавалерийской дивизией с двумя конно-артиллерийскими батареями.
— Какую помощь мы, Михаил Васильевич, можем оказать сегодня королю Фердинанду?
— Надо создать в Добрудже союзную армию под командованием генерала Зайончковского. И поручить ей оборонять порт Констанцу и дальние подступы к устью Дуная.
— Хорошо. Согласие у короля Фердинанда мною будет получено сегодня же.
— Ваше величество. Я уже дал задание генерал-квартирмейстеру Пустовойтенко найти резервы, которые мы можем послать в поддержку румынской армии.
— Можем мы послать большие силы на Средний Дунай и в Трансильванию?
— Нет, не можем. Во-первых, у нас резервных арь4ий нет. А во-вторых, мы просто не успеем...
Король Фердинанд I и его военный министр Александр Авереску сразу же дали согласие на создание Добруджанской армии в составе русского экспедиционного корпуса, своих трёх пехотных дивизий, остатков разбитой у Базарджика дивизии и кавалерийской бригады каларашей. Командующим «сводной» армией стал русский генерал Зайончковский.
Защитить портовый город Констанцу Добруджанская армия не смогла. Болгары нанесли сильный удар по позиции румынской пехоты. Русским войскам пришлось «догонять» отступающих союзников по причерноморским степям дунайского правобережья. На так называемой Кобадинской позиции отход союзной армии прекратился. В первых числах сентября русские и румыны остановили продвижение 3-й болгарской армии по степям Северной Добруджи.
После этих боев случилось то, что прогнозировалось Алексеевым. Макензен форсировал Дунай перед Бухарестом. 21 ноября румынские войска сдали свою столицу без боя, отступив к государственной границе с Россией.
Начальник штаба Могилёвской Ставки это событие прокомментировал так:
— Бухарест румыны удержать никак не могли. Но сдавать собственную столицу врагу без боя - это уже слишком...
Русская Ставка сделала всё, чтобы спасти Румынское королевство от полного разгрома. 9-й армии было приказано с помощью 2-й армии румын лишить австрийцев и германцев шансов взять в кольцо 1-ю румынскую армию и уничтожить её в Валахии.
Румынский фронт стабилизировался на линии дунайского устья, городов Браилов, Фокшаны, Окна, Дорна-Ватра. Почти вся территория Румынии к концу декабря 1916 года оказалась занятой германскими войсками и их союзниками. В руки немцев попал район города Плоешти с его богатейшими нефтепромыслами.
Алексеев относительно вступления Румынии в Первую мировую войну на стороне Антанты ошибался только в одном. Об этом в «Моих воспоминаниях о войне 1914-1918 гг.» писал генерал Людендорф:
«Мы разбили румынскую армию, но нам не удалось уничтожить её. Мы достигли всего, к чему представлялась малейшая возможность, но были всё-таки вынуждены оставить в Добрудже и в Валахии силы, которыми до вступления в войну Румынии мы могли располагать на Восточном и Западном фронтах, а также в Македонии. Несмотря на нашу победу над румынской армией, мы стали в общем слабее».
...В русской Ставке понимали, что Россия от вступления Румынии в войну на стороне Антанты тоже стала слабее. На одном из рабочих совещаний в Могилёве с приглашением главнокомандующих фронтов и начальников их штабов генерал Алексеев сделал особый доклад с анализом боевых действий в Северной Добрудже и в горах Трансильвании (на южном крыле Юго-Западного фронта). Ему было задано при молчавшем Верховном несколько вопросов:
— Михаил Васильевич, во что обошёлся армии России новый Румынский фронт?
— В 35 пехотных и 11 кавалерийских и казачьих дивизий с их штатной артиллерией и тылами. Не считая, разумеется, отдельных полков, батальонов, дивизионов тяжёлой артиллерии, санитарных поездов и прочего.
— Румынская королевская армия способна самостоятельно держать линию фронта?
— Определённо нет. Румыны фронт не удержат без нашей решающей помощи. Мы едва успеваем своими войсками латать дыры.
— Значит, мы только стратегически пострадали от вступления в Антанту этого королевства?
— Точно так. Русский боевой фронт в войне удлинился на целых 500 километров. Их надо держать и обеспечивать. А у нас трудности, всем вам известные.
— Значит, из румынской кампании напрашивается не самый приятный для России вывод?
— Такой вывод, на мой взгляд, может быть один. Лучше бы Румынии в этой войне по-прежнему оставаться нейтральной...
Румынский фронт к концу Первой мировой войны «вобрал» в себя четыре полнокровные русские армии - 4-ю, 6-ю, 8-ю и 9-ю, не считая собственно румынских. Его полевое управление было создано, преимущественно из русских офицеров, в декабре 1916 года.
Номинально главнокомандующим фронтом считался король Румынии Фердинанд I, который всё больше увлекался полётами на аэропланах. Попытки союзников «наставить его на путь истинный» ни к чему не приводили. Фердинанд хотел стоять во главе фронта Первой мировой войны, не обременяя себя при этом заботами.
Фактически войсками фронта (русскими и румынскими) командовали помощники «летающего» монарха: сперва генерал от кавалерии В. В. Сахаров, а затем генерал от инфантерии Д. Г. Щербачёв. На их имена из могилёвской Ставки и шли почти все служебные телеграммы.
...В скором времени союзники по Антанте запросили Россию о помощи живой силой, то есть солдатами для действий на Французском и Салоникском фронтах. Такой опыт уже был: в Дарданелльской десантной операции успешно действовал в составе англо-французской эскадры русский крейсер «Аскольд», участвуя в огневой поддержке высадки войск на Галлиполийский полуостров.
В Москве, Саратове, Самаре, Екатеринбурге и Челябинске по решению Ставки были сформированы четыре Особые стрелковые бригады. Две из них были отправлены во Францию, две - в Македонию. Бригады имели свою артиллерию и сапёров.
В ноябре союзники провели наступление на Салоникском фронте в районе Монастира, важного узла дорог в сербской части Македонии. С наступлением зимы в горах главнокомандующий Франции Жоффр приказал остановить наступление, поскольку успехи его оказались незначитальными. Сломить сопротивление противника (8 болгарских, 2 германские и одна турецкая дивизии) на юге Балкан Антанте не удалось.
На Грецию, которая подверглась блокаде с моря, было оказано сильное дипломатическое давление, подкреплённое высадкой союзного десанта вблизи Афин. В Париже и Лондоне не без оснований опасались, что греческая армия, в которой среди командования сильны были прогерманские настроения, выступит против Антанты и будет угрожать тылу и коммуникациям Салоникского фронта.
Правительству Греции пришлось пойти на полную демобилизацию своей армии и сдачу военного флота. Иначе говоря, Антанта разоружила пока ещё нейтральную европейскую страну, тем самым обеспечив лояльность Греческого королевства.
В боях на македонской земле участвовали и русские части, потерявшие только ранеными 1116 человек, не считая 863 больных. Наступление Салоникского фронта (6 сербских, 5 французских, 5 английских, русская и итальянская дивизии) не повлияло, вопреки ожиданиям, на положение дел в Румынии. Королевство оказалось разгромленным.
Всё же император Николай II поблагодарил Жоффра за содействие Румынскому фронту. Болгарские дивизии из Македонии так и не усилили Дунайскую армию генерал-фельдмаршала Макензена, оставшись на Салоникском фронте. Верховный спросил на одном из докладов своего начальника штаба:
— Михаил Васильевич. Будет ли фельдмаршал Макензен прорываться через рубеж реки Прут?
— Нет, не будет, ваше величество.
— Но ведь перед ним слабый заслон из румын. А наши армии пока только на подходе в Бессарабию.
— Макензен побоится наступать через российскую границу по двум причинам. Первая. Болгары не будут сражаться против русских, своих недавних освободителей. Да ещё на их родной земле.
— А вторая причина?
— Дунайская армия в случае успеха прорыва через Прут может просто затеряться в степях Малороссии.
— Значит, российские просторы пугают наших врагов даже в начале XX столетия?
— Ещё как, ваше величество. Не пугался лишь один император французов Наполеон. А что из этого вышло? История Русского похода Великой армии всем известна...
Императрица Александра Фёдоровна по наущению «Друга» - Григория Распутина продолжала вмешиваться в дела Ставки. И, что больше задевало Алексеева, - в решение вопросов стратегического управления фронтами. В разговорах с императором, когда речь заходила о всевидящем «отце Григории», Михаил Васильевич старался отмалчиваться, чтобы не вызвать неодобрения.
Однако утечка информации и не только оперативного характера из штаба Верховного в покои императрицы в Зимнем дворце всё же была. После отречения царя от престола Алексеев расскажет сослуживцам следующее:
«Когда мы изучали личные бумаги императрицы, то нашли в них карту с обозначением диспозиции войск на всём протяжении фронта. Эта карта была сделана в двух экземплярах - для императора и для меня. Я был подавлен. Только один Бог знает, как могла быть использована эта карта».