Единорог отступала, львиный хвост хлестал ее по бокам.
– Если ты посягнешь на скипетр Всевышнего, то получишь его только в виде палки поперек спины. Ибо все твари служат Ему: и те, кто бунтует, и те, кто повинуется.
– На данный момент я удовольствуюсь скипетром, который носите вы, мадам, у себя на лбу.
И он широкими шагами двинулся вперед, обагренный нож дымился, а деревья и цветы чернели, сворачивались и погибали там, куда падала его тень.
Единорог повернулась к нему спиной и оглянулась через плечо.
– Если хочешь сражаться, берегись! Утренняя Звезда, светлейший из князей небесных, что является повелителем ночи, спустился со звездных небес защитить меня.
Между деревьев брызнуло бело-голубое и золотое сияние. Чистые лучи дробились среди ветвей, словно на заре, но становились все ближе, как будто солнце шло по лесу пешком. Грянула музыка. Дальняя сторона леса сделалась слишком яркой для глаз, хотя носитель света еще не показывался.
Он надвигался с грохотом лавины, шелест могучих крыл едва не сбивал с ног. Музыка потонула в реве труб, от которого сотрясались и земля, и небо.
Крик единорога вознесся над всепоглощающим громом, словно набатный колокол:
– Отдай рог, раскайся и спаси себя!
Но Азраил как можно крепче стиснул заткнутый за пояс рог и повернул нож против надвигающегося урагана света.
Единорог обернулась к Венди:
– Садись ко мне на спину, и я верну тебя в надлежащие тебе мир и эпоху, ибо теперешние гораздо раньше твоего времени. Держись крепко! Я быстра и могу обогнать забывчивость, которая в противном случае овладеет тобой. Все это тебе показали неспроста. Готова?
– Ода!
И Венди снилась скорость, скорость, скорость, и она смеялась и визжала от радости.
Обняв руками сильную шею единорога, Венди наклонилась вперед и прошептала ей на ухо, пока под ногами проносились звезды и облака:
– Пожалуйста, пожалуйста, не могла бы ты позволить мне вспомнить, как летать?
И зарылась лицом в благоуханную единорожью гриву.
Грива менялась у нее под руками, превращаясь в густую мягкость медвежьей шкуры.
Сияющий рог уменьшился и превратился в крохотную лампу на каминной полке. Венди снова благополучно возлежала на диване, а слабый огонь распространял красноватое тепло по затемненной комнате, но ощущение полета пронизывало все тело.
Венди встала и обнаружила загнутый металлический крюк, которым картина крепилась к стене, хотя раньше уже искала в этом месте. Но вот он здесь, поблескивает в свете камина. Из любопытства она взяла миниатюрную лампу-звездочку и поднесла ее поближе: крюк, казалось, начал терять четкость и ускользать от взора.
Поставив лампу обратно, она откинула крюк, и картина распахнулась на петлях, будто дверь.
Внутри обнаружился небольшой шкафчик. На бархатной подушке покоился закрученный спиралью рог из слоновой кости, на конце его блестела крохотная серебряная точка.
Венди припомнила слова Галена:
– Форма серебряного ключа была придана рогу единорога Уайзкрафтом Каделлином. Он дал нам ключ. Ключ может открывать врата.
Она протянула руку и взяла его. Пальцы слегка покалывало.
– Ладно. Самый могущественный волшебный предмет на свете я добыла. И что мне теперь с ним делать?
В окнах послышался шум. Она обернулась и увидела множество заглядывающих внутрь глаз. Снаружи собралась толпа. Там стояли матросы в шапочках с помпонами, тельняшках и шейных платках, но глаза их были совершенно черные, словно у зверей. У припавших к оконным рамам существ в длинных черных мундирах с начищенными пуговицами и треуголках лица лоснились черным мехом и трепетали длинные кошачьи усы.
Один окликнул ее:
– Эвоэ, красавица. Можно нам войти? – И улыбнулся, показав белые и кровожадно острые зубы.
Венди взвизгнула:
– Нет! Оставайтесь там! – и с такой горячностью задернула портьеры, что ее развернуло лицом к комнате.
На дальней стене суровое темное лицо на портрете повернулось и посмотрело на нее:
– Отдай мне Клаваргент, – произнесли нарисованные губы.
Она наставила на него рог.
– Оставайся на месте! – крикнула она.
Портрет тут же стал неподвижным – просто картина на стене. Но голова у изображенного на нем человека осталась наклоненной под иным углом, нежели в течение предыдущих столетий.
Это зрелище испугало ее. Голос из-за занавесок негромко позвал:
– Ну же, красавица, ты ведь не возражаешь, если мы войдем? Мы покажем тебе замечательные фокусы!
Она схватила серебряную лампу и бросилась вон из комнаты, шлепая босыми ногами по каменному полу.
Венди бежала куда глаза глядят. Она взлетела по лестнице. Широкий балкон выходил в сад: там одетый в плащ из пепла великан с волосами и бородой цвета дыма перешагивал через деревья. На лицо его страшно было смотреть: зубы стиснуты, глаза пылают, глубокие морщины гнева избороздили щеки. Оно дышало такой злобой и гневом, словно никогда не знало покоя. Как только Венди выглянула, гигант вытащил из-за пояса два факела, уставился на них, и его огненный взгляд запалил оба ярким пламенем.
Она побежала по коридору. Здесь висело множество картин с охотничьими сценами. Юная женщина наставила рог единорога на сфинкса, припавшего к земле под сенью миртового дерева.
– Где страна золота, в которой хранятся талисманы? – потребовала она.
Изображение повернулось к ней: завораживающий взгляд, загадочная улыбка.
– Ты знаешь, где она лежит, и тысячу раз видела вход в нее.
– Спасибо! Возвращайся в сон! Венди побежала.
Детский стишок вертелся у нее в голове: «Пять ворон принесут серебра кусочек, шесть ворон принесут золота горшочек… » Она высматривала коридор с воронами.
В окна по правую руку рвался свет факелов. Там закованные в латы рыцари проезжали на гниющих конях через бухту, с мечей у них капали кровь и гной, а долетавший запах напомнил Венди больницу.
Один из рыцарей закричал, призывая ее смирить эгоизм и гордость и не пытаться в одиночку обороняться от них. Она не ответила, но побежала быстрее.
Прямо перед ней оказалось открытое окно, оттуда ухмылялась усатая тюленья морда. Скаля острые зубы, зверь сделал непристойный жест перепончатой лапой.
– Сюда, моя красотка!
Венди взвизгнула и метнулась в другую сторону, зовя Ворона.
И неожиданно выскочила на балкон, выходящий на крышу.
Балкон тянулся вдоль всего южного крыла. Сквозь открытую дверь на другом его конце виднелись гобелены и вороны нужного коридора. Но путь туда лежал по галерее, где от шевелящейся внизу во дворе армии ее не отделяло даже окно – ничего, кроме ряда столбов, поддерживающих край крыши.
Облаченная в сутану титаническая громадина, гораздо больше огненного великана, неоглядная, словно космос, перешагнула через здание во двор. Женское лицо чудовища было выковано из железа. В руках она держала бич, свитый из кандалов и цепей. За ней, вброд по морю, двигалась другая огромная тень в капюшоне, несущая лампу с заключенными в ней маленькими огоньками (похожими на тот, что она видела некогда в руке у Галена) и огромный серп.
Сделав еще шаг, жуткая фигура оказалась уже на другой стороне дома.
Венди спрятала лампу в карман и осторожно, крадучись, двинулась по балкону. Она затаила дыхание и шла на цыпочках, шаг, еще…
– Хой, парни, она там!
Мгновенно поднялся страшный гвалт, крики, вопли и смех. Венди сорвалась на бег, выкрикивая имя Ворона. Она недоумевала, почему никто из чудовищ во дворе не стреляет в нее, хотя у некоторых рыцарей были луки, а тюлени, одетые пиратами, имели при себе кремневые пистолеты и мушкеты.
Она миновала уже половину галереи, когда визг и хохот резко стихли. Венди хотела поднажать, но бежать по холодным каменным плитам в одних носках больно, к тому же она начала выдыхаться.
В наступивший тишине послышалось негромкое жалобное ржание.
Волшебник, облаченный в тело Галена, бесшумно спускался с неба верхом на крылатой лошадке. Он приземлился на крышу, куда выходил балкон, почти прямо между беглянкой и ее целью. В руке вместо посоха он держал черенок от швабры, занавеска цвета королевского пурпура окутывала его плечи. Шею охватывала цепочка с амулетами силы.
Венди резко затормозила, глаза у нее округлились.
Чародей спешился. С сон-лошадкой явно обошлись жестоко: черные вожжи туго охватывали морду, бока покрывали кровоточащие отметины от шпор и хлыста. Лошадка подняла на нее печальные глаза того же лавандового цвета, что и у единорога.
Внезапная ярость и жалость к животному придали Венди мужества.
Она выпрямилась, вытащила из кармана лампу и, держа рог единорога будто меч, пошла на волшебника, хотя ноги у нее дрожали.
Тот же голос, что говорил с портрета, теперь раздался из уст Галена. Его пылающий взгляд излучал такую пронзительную притягательность, что Венди недоумевала, как можно было хоть на миг обмануться и принять его за Галена.
– Юница, то, что ты держишь в руке, – мое. Ты сомневаешься в моем праве?
Подойдя ближе, Венди разглядела, что узурпатор стоит не на самом балконе, а на крыше рядом с ним. Чтобы добраться до двери, придется пройти мимо него, но дорогу он не загораживает.
– У тебя нет никаких прав! – ответила она. – Сгинь!
– Ты хотя бы не возражаешь, если мы обсудим этот вопрос? Ты наверняка хочешь знать, где находится твой молодой муж? – И он шагнул было между столбов.
– Нет! – крикнула она. – Нам нечего обсуждать! Я не хочу с тобой разговаривать!
Он небрежно убрал ногу, но Венди видела, как она у него дернулась, словно он обо что-то стукнулся, и рассмеялась.
И она подошла к нему так близко, что он мог бы протянуть руку и коснуться ее, но не сделал этого. Поначалу она ступала неуверенно, затем ее шаги сделались более твердыми, и она храбро прошла мимо него.
Теперь чародей двинулся вдоль по крыше, на расстоянии вытянутой руки от противницы, приноравливаясь к ее шагам. Он по-прежнему не прикасался к ней, хотя, казалось, ничто ему не мешало.