Я падаю на колени, хватая ртом воздух. В этот момент Близнец подходит ближе. В его глазах плещется отражение всех моих негативных мыслей и сомнений.
— Ты никогда не сможешь меня победить, — наклонившись, шепчет он мне на ухо.
Я поднимаю голову и, зло оскалившись, выдаю:
— Хер тебе, образина.
Подскакиваю и тут же пробиваю двоечку ему в челюсть, а затем ещё, и ещё. Каждый удар — это шаг к принятию себя нынешнего. Я больше не пытаюсь убить его — я учусь принимать себя. После серии мощных ударов, я вижу, как его форма начинает распадаться. С каждым ударом я чувствую, как освобождаюсь от оков, которые сам на себя и навесил.
Наконец, в последний момент, когда мой кулак уже летел, чтобы нанести решающий удар, я останавливаюсь.
Посмотрев в глаза Близнеца, напомнил себе, что он — часть меня. Я не могу уничтожить сам себя. Нужно пройти через принятие, понимание и прощение себя же самого.
Резко остановившись, я замер, прикрыв глаза. Дыхание начало постепенно успокаиваться. Новых атак от Близнеца не последовало. Я открыл глаза и увидел, как мой двойник просто исчезает, оставляя лишь легкое эхо.
— Победа, — улыбаюсь я и открываю глаза.
Вокруг меня привычные декорации. Тишину разбавляет мерное потикивание часов где-то в углу моей комнаты, отмеряющие неумолимый бег времени. Медленно выдыхаю. Бой с самим собой всегда изматывает сильнее остальных боёв.
— Но главное… Я вытянул руку вперёд и довольно улыбнулся, сжав кулак.
Главное, теперь никаких сюрпризов от симбиота. И новый я мне чертовски нравится.
***
Архивные записи:
… слушайте, братья мои, и запомните слова, которые я произношу.
Я, Элизиан Торнвуд, вступаю в Стражи Равновесия, и отныне мои жизнь, желания и устремления направлены будут на охрану Равновесия в мирах. Меч мой — щит нуждающихся, сердце моё — огонь справедливости.
Я клянусь защищать миры от скверны, что появится в них, и стоять на страже Равновесия, пока мои силы не иссякнут.
Я буду верен своим товарищам, не предам их и не оставлю в беде. Я отрекаюсь от всех земных привязанностей, от семьи и друзей, от любви и радостей, чтобы исполнить свой долг. Я не буду знать ни дня, ни ночи, ни тепла, ни покоя, пока моя стража не завершится.
Я клянусь, что буду сражаться с врагами, которые угрожают мирам, и не отступлю, даже если меня ожидает смерть. Я буду помнить, что моя жизнь — это жертва ради других, и это знание придаст мне сил.
Я клянусь сражаться за тех, кто не может, слышать голос слабых и защищать их.
С этого дня и до конца моих дней, я — часть Стражей Равновесия, и ничто не сможет изменить этого.
Вместе мы — Вечная стража…
Клятва неизвестного ордена, найденная в одной из аномалий.
301 год от Великого Плача.
Глава 17
Я повернул голову и отыскал взглядом часы. Два с лишним часа я потратил на прогулки по подсознанию.
— Приемлемо, — резюмировал я и прислушался к своим ощущениям.
Чувствовал я себя прекрасно: никаких лишних мыслей, кристально ясная голова, никаких лишних эмоций и чувств. Только сейчас я осознал, как давил на меня всё это время раздрай в подсознании. А теперь всё прошло и наступило невероятное ощущение правильности и цельности.
Решив перекусить и размяться, я встал и вышел из комнаты. По коридорам тихонько сновали слуги, занятые своими делами, в гостиной сидела мать и увлечённо читала книгу, а из комнаты Киры, которая находилась прямо по коридору, доносился смех и повизгивание.
— Так сразу и не разберёшь кто из них смеется, а кто визжит, — со смехом вспомнил я смех Киры, который иногда очень походил на смех Хохотуна.
Пройдя на кухню, заглянул в холодильный шкаф. Из всего многообразия продуктов, выбрал ветчину, сыр, достал хлеб и соорудил себе бутерброд, достойный королей.
Настроение было хорошим, поэтому думать о чём-то серьёзном совершенно не хотелось. Перебирая в голове события последних дней, я вспомнил о Карине. Да-а, просвещать эта женщина умеет на отлично. Я улыбнулся воспоминаниям. Как говорится, я бы повторил. Интересно, как она там? Надеюсь, в порядке. Из неё получился интересный противник, забавный. Играть с ней в игру «Убей Стаса» весьма занимательно, хоть и предсказуемы были её ходы.
— Стас! Ты здесь? — мои размышления прервали ворвавшиеся неугомонными вихрями Кира и Хохотун. — О! Здесь.
Кира подошла к столу, плюхнулась на стул и бесцеремонно сцапала с моей тарелки бутерброд.
— Фкуфна, — не изменяя своим привычкам, проговорила с набитым ртом сестра. Отломила половину бутерброда и сунула под стол. Оттуда донеслось довольное чавканье.
— Стас, — дожевав, продолжила сестра, — есть серьёзный разговор.
— Ну, раз серьёзный… Слушаю, — проговорил я, делая новый бутерброд.
Со своим бутербродом Кира уже справилась и, как только я закончил, она протянула руку в просящем жесте и состроила умильную мордашку.
— Держи уж, — хохотнул я и протянул сестре бутерброд. — Что у тебя там за разговор серьёзный?
— Разговор о моём даре, — откусив кусок и прожевав, серьёзно проговорила Кира. — Ты обещал рассказать.
— А, это, — я взял небольшую паузу, чтобы сформулировать свои мысли и при этом не рассказать лишнего. — Ты же помнишь, что у меня появился доступ к знаниям предков после инициации?
— Ага, — кивнула сестра, старательно пережёвывая очередной кусок бутерброда.
— Так вот, в одном из воспоминаний я увидел очень сильных лекарей…
— Погоди-погоди, — замахала руками Кира. — То есть, как это ты увидел? Вот прям картинками?
— Гхм, скорее, как будто был там и видел всё своими глазами, только сверху. Как птица или как призрак, — пояснил я.
— Кру-уто, — протянула сестра, поглаживая Хохотуна меж ушей. — Прости, продолжай.
— В одном из воспоминаний я увидел очень сильного лекаря. Их, лекарей то есть, в том воспоминании называли Ворожеями…
— Название такое… — неопределённо повертела головой сестра, снова перебив меня. — Прости ещё раз.
— Согласен, название, как из древних веков. Но и память предков, а не современников, — резонно заметил я.
— Это да-а… — протянула сестра. — Стас, а можно ещё один?
Я тяжело вздохнул. Посидел, называется, в уединении, перекусил в одиночестве. Соорудив ещё по бутерброду, я сел, всем своим видом показывая, что, если кто-то захочет добавки, то готовить будет себе сам.
— В общем, Ворожеи эти умели лечить буквально все болезни, снимать любое проклятие, даже человека, шагнувшего за грань, могли вернуть. Но у их дара была цена. Они лечили и расплачивались за это годами своей жизни.
Я рассказывал и отслеживал реакцию сестры. Сначала её глаза загорелись восторженным огнём, а под конец они потухли, она скуксилась и прогундела:
— Как-то не очень круто, Стас. Зачем лечить других и при этот убивать себя, — при этом она не отрывала глаз от стола. По её виду я отчётливо понимал, что она знает ответ на свой вопрос. Теперь уже знает. Дар пробудился и иначе мыслить она уже не сможет.
— Потому что иначе они не могли. Понимаешь? Сама сущность их дара заключается в спасении жизней.
— Тогда зачем ты рассказал мне о нём? — вскинувшись, спросила Кира. — Жила я себе со слабеньким даром света и всё было прекрасно. А теперь что? Я должна умирать, чтобы жили другие?
— Ты бы не смогла прожить долгую жизнь, если бы не активировала дар. Максимум полгода — год.
Кира уставилась на меня с немым вопросом во взгляде, аж бутерброд отложила в сторону от изумления.
— Дар хоть и спящий, но он был, — пояснил я. — И он понемногу тянул магическую энергию из твоих энергетической оболочки и источника. Медленно, но верно, он бы впитал всю твою энергию. И в конце концов это привело бы к твоей гибели.
— Ну вот, — вздохнула Кира. — И так плохо, и так плохо. Что ж тогда великолепного в этом даре? Почему я должна была так обрадоваться, по твоим словам? — грустно вздохнула сестра и откусила очередной кусок от бутерброда, который она снова держала в руках.
— А потому, дорогая моя сестрица, что это очень редкий и очень сильный дар. Как я и говорил тебе, я не уверен, что в этом мире есть кто-то ещё с таким даром. Во-первых, Ворожеи живут гораздо, гораздо дольше, чем все остальные маги. Поэтому, даже отдавая свою жизнь, ты проживёшь столько же, сколько и среднестатистический маг. Ну а во-вторых, наши предки научились немного хитрить с твоим даром
— Как? — заинтересовано, посмотрела на меня Кира.
— А вот так, — щёлкнул я её по носу. — На самом деле всё просто. Ты можешь свои заклинания или свою магическую энергию запечатывать в артефактах. И уже при помощи артефактов можно будет лечить людей. Да, иногда тебе придется лечить самой и жертвовать своими годами жизни, но это только в самых тяжелых случаях. Как, например, вот с тем нашим бойцом в повозке. Там бы артефактами не справились бы. То есть ты лечить не прекратишь и жизни спасать будешь, но при этом своими годами жизни жертвовать не будешь. Поняла?
Повеселев, сестра поерзала на стуле и приосанилась.
— Это что же получается, я теперь смогу и людям помогать и при этом оставаться молодой и красивой долго-долго, и дар развивать? — задумчиво проговорила сестра, глядя куда-то вдаль взглядом с мечтательной поволокой.
— Да, все верно. Все так и получается, только есть нюанс, — решил я остудить разбушевавшуюся фантазию Киры.
— Что ещё за нюансы? — недовольно проворчала она.
— Обучение, Кира, обучение. Не так-то просто научиться запечатывать силу в артефактах. Это очень тонкая настройка. Подашь слишком много энергии и артефакт разрушится. Если энергии вольёшь недостаточно, тогда ничего не будет работать. Ну и сам источник нужно будет развивать.
— Ах, эти нюансы, — беззаботно отмахнулась сестра. — Это было ясно с самого начала. Ну какое развитие без практики? Никакое, правильно.
— А еще твой дар света тоже придётся развивать, — напомнил я Кире и рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо сестры. — Ты не почувствовала? Он же остался у тебя и по-прежнему активен. Прислушайся к источнику. Давай-давай.