— Так вот, значит, что с ним, — проговорил он, обращаясь, скорее, к себе самому. — Как?
— А вот это, Афанасий Степанович, — широко улыбнувшись, произнёс я, — секрет рода.
— Понимаю, — кивнул Долгов. Что ж, я согласен. Сын и правда заигрался в революционера. Я раньше слышал от него фразы с дурным уклоном, но не предавал этому особого значения, думая, что со временем он перерастёт эту блажь. Видимо, пришло время взрослеть. Некоторое время без силы ему пойдёт на пользу. Могу я узнать, когда вы разблокируете его источник?
— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Месяц? Год? Десять лет? Никогда? Всё будет зависеть от самого Кирилла и его действий.
— Понимаю, — кивнул Долгов. — Не могу сказать, что последнее мне нравится, но я и правда считаю, что сыну пора взрослеть и пересмотреть свои взгляды на жизнь.
Он хлопнул ладонями и собрался уже встать на ноги, но я снова остановил его жестом.
— Что, ещё одно требование? — с усмешкой спросил Долгов.
— Нет, Афанасий Степанович, на этот раз у меня вопрос. Утолите моё любопытство и расскажите, как так вышло, что ваш сын сумел провернуть за вашей спиной подобное дело? Дважды, прошу заметить.
Долгов помрачнел и отвёл взгляд в сторону.
— Это длинная история, Станислав Александрович. Скажу лишь, что всё это время меня не было в империи. Я находился очень далеко по делам рода и никак не мог контролировать действия сына. Он наследник, мой единственный сын и кому, как не ему мне было доверить управление делами рода? Видимо я поспешил. Не готов он к подобному, — тяжело вздохнув, Долгов потянулся за чашкой с чаем.
— Могу я узнать подробности? Будем считать это началом доверительных отношений между сюзереном и вассалом.
Поколебавшись, Долгов кинул взгляд на столик с напитками иного рода и попросил:
— Тогда позволите? — указал он на тот самый столик. — Под мой рассказ потребуется напиток покрепче, чем пусть и отличный, но всего лишь чай.
Я кивнул, разрешая. Долгов прошёл к столику, взял одну бутылку, отвинтил крышку, понюхал, закрыл и поставил на место. Это же он проделал и с остальными тремя бутылками. Выбрав, наконец, алкоголь по нраву, он налил себе порцию и, повернувшись ко мне, спросил:
— Вам налить? — я отрицательно качнул головой. Меня и чай устраивал полностью.
Пожав плечами, как бы говоря, ну и ладно, Долгов прошёл к креслу, сделал глоток и одобрительно кивнул.
— Ещё до рождения Кирилла мы с вашим отцом были очень дружны, — начал он свой рассказ, глядя в пространство и постепенно погружаясь в воспоминания. — Я разделял его увлечение. Полагаю, вы понимаете, о чём я?
Я кивнул.
— Так вот, мы тогда часто отправлялись с экспедициями в различные аномалии. Азарт, предвкушение, риск… О, как это будоражило кровь, — он горько усмехнулся и, слегка опустив голову, покачал ею из стороны в сторону. — Молодой и амбициозный идиот, — он поболтал содержимое стакана и сделал ещё один глоток. — Но жизнь… она, знаете ли, Станислав Александрович, умеет приземлить и наказать за глупость.
Он встал и прошёл к окну. Постояв немного молча, продолжил:
— Однажды в одном баре мы с Александром услышали от одного старого охотника байку об аномалии, в которой хранится какой-то странный артефакт. По описанию мы поняли, что это наша тема. Ещё один пазл, ещё на шаг ближе к разгадке тайны. Конечно же мы клюнули. Тогда мы оба уже были женаты. Вашему брату было два года, Кириллу — год, а вы должны были вот-вот появиться на свет. Именно поэтому Александр предложил подождать и отправиться в эту аномалию уже после вашего рождения.
Он снова прервался на очередной глоток. Было видно, что даже спустя столько лет, воспоминания, словно раскалённое клеймо, оставляют на сердце Долгова очередную рану.
— Как вы понимаете, я не послушал. Говорю же, молодой и амбициозный идиот. Тогда я единственный раз в жизни нарушил своё слово и жестоко поплатился за это, — ещё один горький смешок и глоток из стакана, — будьте уверены в этом. Я отправился в аномалию один и по-началу всё шло прекрасно. Я ликовал! Артефакт и правда оказался на месте и он был… От него шла такая сила, Станислав, — Долгов отвернулся от окна и стремительно приблизился к столу. Поставив стакан на стол, он опёрся о него руками и посмотрел мне в глаза, слегка склонившись ко мне. Впервые за весь наш разговор я видел его в таком возбуждённом состоянии, забывшим и о манерах, и о всём прочем. Глаза его лихорадочно блестели, а зрачки расширились от хлынувшего в кровь адреналина. Практически шёпотом он продолжил: — Эта сила… Она была не из нашего мира. Понимаете? Это ощущалось вот здесь, — он указал на солнечное сплетение, где и располагался источник дара у человека. — Всё было так, как описывал старый охотник: пластина, на ней изображён олень, змеи, меч…
— Погодите, — прервал я говорившего, чувствуя, как в висках начинает пульсировать, — цвет меча. Какой был цвет?
Долгов непонимающе посмотрел на меня, выпрямился и призадумался, наморщив лоб.
— Красный вроде бы. Да, точно. Красный. Я ещё удивился. До этого все подобные изображения были одного цвета — зелёного, а тут…
Дальнейшее я уже не слушал. Да это было и не важно уже. Потому что Совет действительно облажался.
— Твою ж святую рощу, — тихо проговорил я, допивая свой чай и не чувствуя абсолютно никакого вкуса и аромата.
***
Архивные записи:
… он был мудрейшим из нас, он был сильнейшим из нас. Основатель звали мы его. Именно он сплотил нас и основал Совет. Совет, который многие тысячелетия стоял на страже множества миров, храня Равновесие и отгоняя скверну, которая стремилась раз за разом поглотить очередной мир. Он был хранителем природы, защитником всего живого, связующим звеном между планами бытия.
Но даже сильнейшие и мудрейшие из нас подвержены низменным страстям. Основатель возжелал ещё большей силы и знаний. Он стал искать секреты древней темной магии, надеясь подчинить себе силы, которые раньше клялся защищал. В своих поисках он наткнулся на забытые артефакты и заброшенные ритуалы, которые были связаны с запретными силами. Они обещали ему власть над всеми живыми существами, и он не устоял перед этим искушением.
Постепенно его душа погрузилась во тьму, а его глаза сменили привычный зелёный цвет на чёрный. Основатель предал нас — своих братьев-друидов и покинул священные леса, чтобы собирать силы тьмы. Его нарекли Отступником, чье имя внушало ужас даже самым смелым. Окруженный духами разрушения, он начал истребление всего, что некогда любил.
Он призывал мрак в леса, превращая цветущие поля в безжизненные пустоши. Животные, подчиненные его воле, стали агрессивными и злыми, сея хаос среди мирных селений.
Многие пали от его руки, многие поддались его речам и стали приспешниками, но оставшиеся объединились в единый кулак, чтобы отстоять саму жизнь. Так началась Столетняя Война…
Легенда об Отступнике из антологии «Столетняя Война».
Дата неизвестна.
Глава 21
— Афанасий Степанович, а вы забрали тот артефакт? — как бы невзначай спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал по-прежнему спокойно.
Долгов помрачнел и выпрямился.
— Нет, Станислав Александрович. Я пытался, но, как только я коснулся поверхности артефакта, сработал какой-то механизм и из него вырвалось красноватое облако. Что это было, заклинание или состав какого-то вещества, мне не известно.
Допив одним глотком содержимое стакана, Долгов подошёл к столику и снова налил себе порцию алкоголя. Но к столу он не стал возвращаться. Вместо этого он вновь подошёл к окну и долгим, немигающим взглядом уставился куда-то вдаль.
— С этого облака и началось проклятье моего рода, — тихо проговорил он, обращаясь будто бы к себе самому.
Глядя на Долгова, я нахмурил брови, обдумывая сказанное им. Сомнений в том, что Совет… что все мы ошиблись, и Отступнику удалось каким-то неведомым образом выжить, больше нет. Именно его символ был изображён на артефакте. Что касается самого артефакта, так это своего рода маяк или якорь для сущности существа, сотворившей его. К тому же подобные артефакты наделяли дополнительными функциями. Например, сбор энергии или же проклятья, направленные на… Пришедшая в голову мысль ошеломила и я решил уточнить:
— В чём заключается суть проклятия?
Долгов хмыкнул, но ответил не сразу.
— Мы с женой на самом деле очень любим друг друга. Вы же в курсе, что аристократы нередко берут вторую, третью, а то и четвёртую жену. Но у нас не так. Я не разделяю таких подобных взглядов. Я люблю свою жену и не хочу жениться во второй раз, и уж тем более в третий или четвертый.
Афанасий Степанович снова замолчал, но я не стал его поторапливать. Было видно, что рассказ даётся ему с трудом им даже выпитый алкоголь не облегчал груз воспоминаний. Вздохнув он продолжил:
— Когда я вернулся из экспедиции домой, я еще ни о чем не подозревал. Я был раздосадован неудачей, постигшей меня в аномалии, но привычные хлопоты захватили меня и, позабыв об артефакте, я стал готовиться стать отцом во второй раз. Но, когда подошёл срок, ребёнок, не прожив и дня…
Долгов прервался, борясь с нахлынувшими эмоциями. Я же уже догадывался, что последует дальше, как и понял, что именно было заложено в якорь, помимо его основной функции — связывать сущность с определённым местом.
— Это происходило и с последующими детьми, — продолжил Афанасий Степанович. — Трижды мы теряли детей, Станислав Александрович, пока я не решил прекратить попытки. Тогда меня впервые посетила мысль, что-то облако всё же было магического характера. Я посетил четверых специалистов в области проклятий, лучших в нашей империи. И все они, как один, сказали, что на мне проклятье, но какое именно, они не знают. А ещё оно настолько мощное, что нейтрализовать его у них не получится.
Пока в разговоре наступила очередная пауза, я вернулся к своим размышлениям. У Совета тоже были подобные маяки и, как правило, их выдавали тем, кто работал в «поле». В некоторых мирах без привязки к определённой локации были все шансы заблудиться и не найти дорогу назад. Например, миры, которые населяли не материальные сущности. Там приходилось покидать физическую оболочку, чтобы иметь возможно взаимодействовать с местными жителями.