«И, конечно же», — сказал он с улыбкой, — «мы трое».
Водитель, чьи густые светлые волосы, разделенные на пробор, делали его похожим на Роберта Редфорда, когда он был достаточно молод, чтобы быть
Сандэнс Кид взглянул в зеркало заднего вида, и я на секунду поймал его взгляд, прежде чем он снова сосредоточился на потоке машин, пытаясь занять позицию на Парламентской площади. Оба, должно быть, чувствовали, что я не самый счастливый плюшевый мишка в городе. Чем добрее ко мне относились люди, тем больше подозрений становилось в их мотивах.
Но, сказал этот «да-человек», мне не о чем беспокоиться. СИС может совершать убийства по прямому запросу министра иностранных дел.
«Но вы только что сказали, что об этом знают только пятеро из нас. А это Великобритания. Это не дело МИДа».
Его улыбка подтвердила то, что я уже знал.
«Ах, Ник, мы не хотим никого беспокоить мелочами. В конце концов, они могут и не захотеть знать».
С ещё большей улыбкой он добавил, что если какая-то часть операции пойдёт не так, никто не будет нести за это ответственности. Служба, как всегда, будет прикрываться Законом о государственной тайне или, в случае возникновения проблем, Сертификатом о защите общественных интересов. Так что всё будет в порядке, и я буду под защитой. Не забывать, сказал он, что я часть команды. И вот тогда я действительно начал волноваться.
Мне было совершенно очевидно, что никто не знал об этой операции, потому что никто в здравом уме не дал бы на неё разрешения, и никто в здравом уме не взялся бы за эту работу. Может быть, именно поэтому меня и выбрали. Тогда, как и сейчас, я утешал себя мыслью, что, по крайней мере, деньги были хорошими. Ну, вроде того. Но мне отчаянно хотелось получить восемьдесят тысяч, сорок сейчас в двух очень больших коричневых пакетах Jiffy, а остальное потом. Так я оправдывал своё согласие на то, что, как я уже знал, станет кошмаром.
Мы уже подъезжали к Вестминстерскому мосту. Биг-Бен и Парламент были справа от меня. На другом берегу реки я видел здание администрации округа, а слева от него — «Лондонский глаз», колесо которого вращалось так медленно, что казалось, будто оно вообще не движется.
«Тебе стоит выбраться отсюда, Стоун. Осмотрись вокруг».
С этими словами «Сандэнс Кид» обогнал «Превию», а разгневанные водители сзади начали сигналить, пытаясь объехать нас. Я отодвинул дверь и вышел под оглушительный шум дорожных буров и ревущих двигателей. «Да-мэн» наклонился вперёд на сиденье и взялся за дверную ручку.
«Позвоните, если вам что-то нужно, и сообщите, куда вы хотите, чтобы остальные трое забрали свою мебель».
С этими словами дверь захлопнулась, и Сандэнс врезался в автобус, чтобы вернуться в поток машин, направлявшихся на юг через реку. Водитель фургона показал мне средний палец и нажал на педаль газа, чтобы наверстать сорок секунд задержки.
Сидя за столом в ожидании, когда загорятся две другие лампочки, я сосредоточился на этих восьмидесяти тысячах. Не думал, что они мне когда-либо были так нужны. Снайперы, наверное, получали как минимум в три раза больше меня, но, с другой стороны, я не был так хорош в своём деле, как они. Эти люди были преданы своему делу, как олимпийские спортсмены. Я встречал одного-двух таких раньше, когда тоже подумывал пойти этим путём, но потом передумал; профессиональные снайперы казались мне странными. Они жили на планете, где ко всему относились серьёзно, от политики до покупки мороженого. Они исповедовали принцип «один выстрел – один выстрел». Нет, снайперская стрельба, возможно, и хорошо оплачивается, но я не считал себя её частью. К тому же, траектория пули и тонкости поправки на ветер теперь казались мне довольно скучными после того, как я говорил о них полчаса, не говоря уже о всей моей жизни.
С того момента, как «Да-мэн» высадил меня с двумя сумками «Джиффи», я начал оберегать себя гораздо больше, чем обычно. Я знал, что если меня поймает Специальный отдел, Фирма откажет мне, а это неотъемлемая часть работы в «К». Но на этот раз дело было не только в этом. То, что я обычно делал, не случалось в Великобритании, и никто в здравом уме не решился бы на такое. Всё казалось неправильным, и «Да-мэн» ни за что не хотел бы оказаться в проигрыше. Он бы зарезал собственную бабушку, если бы это означало повышение; более того, с тех пор как он занял пост в «К» после полковника Линна, он был настолько глубоко в заднице у «С», что мог бы чистить зубы зубной нитью. Если всё пойдёт не по плану, и даже если я уклонюсь от «СБ», он без колебаний подставит меня, если это позволит ему присвоить себе хоть какие-то заслуги и переложить вину на кого-то другого.
Мне нужна была подстраховка, поэтому я начал с того, что записал серийные номера оружия всех трёх снайперов, прежде чем начать их шлифовать. Затем я сделал полароидные снимки всего снаряжения, а также трёх огневых позиций во время учений по стрельбе. Я передал снайперам фотографии в их приказах и сохранил один комплект у себя. У меня был полный фотоотчёт о работе вместе с фотокопиями каждого комплекта приказов. Всё это отправилось в сумку в камере хранения на вокзале Ватерлоо вместе со всем остальным моим имуществом: парой джинсов, носками, брюками, набором для стирки и двумя флисовыми куртками.
Зарядив DLB трёх снайперов, я должен был оставить их в покое, но не сделал этого. Вместо этого я установил наблюдательный пункт (НП) на мёртвом почтовом ящике снайпера-2, который находился недалеко от рыночного городка Тетфорд в Норфолке. Особой причины выбирать НП Снайпера-2 не было, кроме того, что он был ближайшим к Лондону из трёх.
Два других находились в Пик-Дистрикт и на Бодмин-Мур. Все три были выбраны в безлюдных местах, чтобы, получив оружие, можно было пристрелять его и убедиться, что оптический прицел правильно совмещен со стволом, чтобы пуля точно попала в цель на заданной дистанции. Остальное – оценка ветра, упреждение (прицеливание с опережением движущихся целей) и расчёт дистанции – часть снайперского искусства, но прежде всего прицел и пуля должны быть единым целым. Как и где именно они это делали, зависело от них.
Они получали более чем достаточно денег, чтобы самостоятельно принимать эти решения.
Внутри DLB, 45-галлонной бочки из-под масла, лежала большая чёрная теннисная сумка Puma со всем необходимым для съёмок. Она была абсолютно стерильной с моей стороны: никаких отпечатков пальцев, и уж точно никакой ДНК. Ничто из моего тела не контактировало с этим комплектом. Одетый как техник в химической лаборатории, я столько раз всё подготовил, вычистил и протёр, что было удивительно, что на бочках вообще осталась хоть капля паркеризации (защитной краски).
Забившись в бивачный мешок Gore-Tex и зарывшись в папоротники под противным моросящим дождём, я ждал Снайпера-2. Я знал, что все трое будут крайне осторожны, когда пойдут за DLB, досконально выполняя своё мастерство, чтобы не попасть под обстрел. Именно поэтому мне пришлось держать дистанцию: шестьдесят девять метров, если быть точным, что, в свою очередь, означало, что я взял телеобъектив от моего Nikon для дополнительных фотодоказательств этой работы, завернул его в толстовку, чтобы заглушить шум перемотки, и засунул в мусорный пакет так, чтобы под морось попадали только объектив и видоискатель.
Я ждал, запивая горло батончиками Mars и водой, и просто надеялся, что Снайпер Два не решит разрядить его ночью.
В конце концов, прошло чуть больше тридцати скучных и дождливых часов, прежде чем Снайпер-2 начал продвигаться к DLB. По крайней мере, уже рассвело. Я наблюдал, как фигура в капюшоне осматривает окрестности вокруг скопления старой ржавой сельскохозяйственной техники и бочек из-под масла.
Он двинулся вперёд, словно мокрая и осторожная кошка. Я поднял телеобъектив.
Зауженные синие джинсы, коричневые кроссовки, бежевая водонепроницаемая куртка длиной три четверти. Капюшон был с пришитым козырьком, а на левом нагрудном кармане я разглядел этикетку: LL Bean. Я никогда не видел их магазинов за пределами США.
А ещё я никогда не видела за пределами США женщину-снайпера. Ей было лет тридцать с небольшим, стройная, среднего роста, с каштановыми волосами, выбивающимися из-под капюшона. Она не была ни привлекательной, ни непривлекательной, просто выглядела как обычная молодая мать, а не как профессиональный киллер. Она добралась до бочек с маслом и тщательно проверила свою, чтобы убедиться, что там нет мин-ловушек. Я не могла не задаться вопросом, зачем женщине выбирать такую работу. Чем, по мнению её детей, она зарабатывает на жизнь? Работает в отделе косметики в Sears и пару раз в год её тащат на недельные семинары по подводке глаз?
Она была довольна тем, что увидела внутри бочки. Её руки быстро скользнули внутрь и вытащили сумку. Она повернулась ко мне, взяла её обеими руками и перекинула через правое плечо. Я нажал на кнопку спуска затвора, и камера зажужжала. Через несколько секунд она снова растворилась среди деревьев и высоких папоротников; теперь она, как кошка, наверняка найдёт, где спрятаться, и осмотрит добычу.
Снайпинг — это не просто умение быть отличным стрелком. Не менее важны навыки полевого боя: выслеживание, оценка дистанции, наблюдение, маскировка и скрытность. Судя по тому, как она подняла DLB и вернулась в укрытие, держу пари, она заслужила золотые звёзды по всем этим дисциплинам.
В армии я провел два года в качестве снайпера в Королевском
Стрелковая рота «Зелёная куртка». Я был в восторге, как никогда: это было как-то связано с возможностью остаться в одиночестве и продолжить работу с напарником-снайпером. Я многому научился и стал хорошим стрелком, но мне не хватало энтузиазма, чтобы сделать это делом всей жизни.
Я всё ещё пялился на три лампочки, ожидая, когда Первый и Третий подпишутся. Над головой, следуя вдоль берега реки на северной стороне, прогрохотал вертолёт, и мне пришлось поднять глаза, чтобы убедиться, что он ищет не меня. Моя паранойя заиграла новыми красками. На мгновение мне показалось, что он нашёл взрывное устройство, которое я заложил на крыше отеля «Королевская конная гвардия» в Уайтхолле прошлой ночью. Отель был совсем рядом, за главным зданием Министерства обороны, на другом берегу реки, справа от меня. Вид трёх флагов, развевающихся на крыше огромного светлого каменного куба, побудил меня в миллионный раз проверить что-то ещё.