Извините, это не моё дело. Мне, честно говоря, знать не хочется.
Я не был уверен, поверил ли он мне, но это не имело значения.
«Сколько нам осталось до дома Майкла?»
«Как я уже сказал, пять, может быть, шесть миль. Если судить по фотографии нашего дома, это какой-то дворец».
Я начал снимать наличные, направляясь к окну трейлера.
«Думаю, мне лучше взглянуть на него, не так ли? Как насчёт ещё одного коктейля, пока мы ждём, когда Майкл вернётся домой и успокоится?»
Выражение его лица по-прежнему выражало вину.
«Знаешь что», сказал я, «ты покупаешь, и мы квиты».
По крайней мере, это вызвало у него мимолетную улыбку, пока он рылся в своих грязных карманах в поисках монет.
«А ты не мог бы спросить, нет ли у них чего-нибудь от головной боли?»
На другой стороне парковки стоял банкомат с логотипом HSBC. Я знал, что сегодня больше не смогу снять деньги, но через несколько часов после моей попытки это сделать «Да-Мэн» по крайней мере узнает, что я в стране.
Следующие сорок минут мы провели за пластиковым столиком, убивая время, и слышали лишь гудение локомотивов, мчащихся по рельсам, пока развлекательная программа делала перерыв на обед. Я снова надел очки Jackie Os, пытаясь дать отдых глазам и голове. Похоже, здесь у всех никогда не болела голова.
Аарон воспользовался возможностью рассказать о бездействии США в декабре прошлого года. Тот факт, что он мог так точно назвать все даты и цифры, подчёркивал его горечь произошедшего.
В общей сложности было передано более четырёхсот тысяч акров территории канала и баз общей стоимостью более 10 миллиардов долларов, включая сам канал, который был построен и оплачен США на сумму ещё 30 миллиардов долларов. И единственный способ вернуть их – это условия резервации ДеКончини, которые допускали военное вмешательство в случае угрозы каналу.
Все это было интересно, но для меня важнее было подтверждение того, что Майкл будет в университете на этой неделе.
«Конечно», — кивнул Аарон.
«Они все вернутся. Для большинства семестр начался на прошлой неделе».
Мы направились к дому, въехав в Клейтон. Аарон объяснил, что теперь, когда США ушли, Чарли захватил часть Зоны и построил там что-то новое.
Единственным охранником в караульном помещении в эти дни был пожилой мужчина, спящий на веранде караульного помещения, рядом с которым лежала половина банки с чем-то, напоминающим черный чай. Он выглядел весьма раздраженным тем, что его разбудили, чтобы поднять барьер.
Клейтон, возможно, когда-нибудь станет технопарком, но пока нет. Мы проезжали мимо заброшенных казарм, между которыми росла высокая трава. Наследие армии США всё ещё было очень заметно. Я видел трафаретную надпись на стальных табличках над каждой дверью казармы: Здание 127, Штаб бригады поддержки театра военных действий, Форт-Клейтон, Панама, Южный армейский корпус США. Я задался вопросом, не присылали ли нам наши начальники Южного командования во время моей службы в Колумбии спутниковые фотографии и приказы из этих самых зданий.
Район выглядел так, будто его эвакуировали перед ураганом. На детских качелях между заброшенными бунгало и двухэтажными жилыми домами, обрамлёнными пальмами, сквозь синюю краску проглядывали первые следы ржавчины, а на бейсбольном поле, которое давно пора было подстричь, всё ещё висели результаты последней игры. Дорожные знаки в США предписывали нам ехать со скоростью 15 миль в час (24 км/ч) из-за играющих детей.
Мы добрались до другой стороны огромного фортового комплекса и направились в горы. Джунгли смыкались по обе стороны узкой, извилистой асфальтовой дороги. Я видел лишь метров пять; дальше всё сливалось в стену зелёного. Я слышал о патруле на Борнео в шестидесятых, где один человек был ранен огнестрельным ранением. Ранение не было смертельным, но его нужно было эвакуировать. Оставив его у подножия холма, все двинулись вверх по склону, чтобы вырубить в джунглях трос лебёдки, чтобы спасательный вертолёт мог вытащить его и эвакуировать в больницу. Это было не так уж и сложно, и раненый был бы в воздухе до наступления темноты, если бы они не совершили роковую ошибку, не оставив никого рядом с ним и не обозначив его местонахождение. Им потребовалась больше недели, чтобы найти место, где они его оставили, хотя оно было меньше чем в ста метрах у подножия холма. К тому времени он был мёртв.
Солнце било в лобовое стекло, высвечивая всех насекомых, которые разбились о него и были размазаны дворниками. Аарону, должно быть, было нелегко что-либо разглядеть.
Это были вторичные джунгли; двигаться по ним было бы очень, очень сложно. Мне гораздо больше нравились первичные, где полог гораздо выше, и солнцу трудно проникать к земле, поэтому растительности меньше. Пробираться сквозь них всё равно мучительно, потому что на земле всё ещё полно всякой всячины.
Серые тучи начали затягивать небо, делая всё мрачнее. Я снова вспомнил все месяцы, проведённые в джунглях во время операций. Вылезаешь оттуда на два камня легче, а из-за отсутствия солнечного света кожа становится белой и липкой, как сырая картошка фри, но мне очень нравилось. Меня всегда охватывало какое-то фантастическое предвкушение, когда я попадал в джунгли, потому что это самое чудесное место; с тактической точки зрения, по сравнению с любой другой местностью, это отличная среда для действий. Там есть всё необходимое:
Убежище, еда и, что самое главное, вода. Всё, к чему действительно придётся привыкнуть, — это дождь, укусы комаров (всех мелких летающих насекомых) и 95-процентная влажность.
Аарон наклонился вперед и посмотрел через лобовое стекло.
«Вот они, посмотрите, как раз вовремя».
Серые тучи исчезли, вытесненные более чёрными. Я понял, что это значит, и, конечно же, небо внезапно опустело. Словно мы сидели под перевёрнутой ванной. Мы поспешно закрыли окна, но лишь на три четверти, потому что влага уже запотевала изнутри лобового стекла. Аарон включил дефлегматор, и его шум заглушил грохот, когда крыша приняла на себя удар.
Молнии трещали и шипели, заливая джунгли ярким синим светом.
Над нами прогремел оглушительный раскат грома. Должно быть, от него сработали сигнализации нескольких автомобилей на шлюзах.
Аарон замедлил машину до скорости пешехода, и дворники на полной скорости хлестали по лобовому стеклу, не давая никакого эффекта, поскольку дождевая лестница врезалась в асфальт и отскакивала обратно в воздух. Вода брызнула через верхнее боковое стекло, обрызгав мне плечо и лицо.
Я крикнул ему, перекрикивая барабанную дробь на крыше.
«Эта дорога ведёт прямо к дому Чарли?»
Аарон наклонился над рулем, протирая внутреннюю часть лобового стекла.
«Нет, нет, это кольцевая дорога, просто подъезд к электроподстанции. От неё отходит новая частная дорога к дому. Я подумал, может быть, высадить тебя там, где они соединятся, иначе мне некуда будет идти».
Мне это показалось совершенно разумным.
«Как далеко от перекрёстка до дома?»
«Если масштаб изображения верный, то, возможно, миля, миля и даже больше. Всё, что вам нужно сделать, — это следовать по дороге».
Ливень продолжался, пока мы карабкались в гору. Я наклонился и пошарил под сиденьем, пытаясь найти что-нибудь, чтобы защитить документы. Я не собирался оставлять их у Аарона: они будут повсюду со мной, как коды связи, которые нужно будет всегда держать при себе.
Аарон посмотрел на меня. «Что тебе нужно?» Он всё ещё тянулся вперёд, прижимаясь к рулю, как будто это могло помочь ему лучше видеть сквозь сплошную пелену дождя, пока мы ползли со скоростью около 10 миль в час.
Я объяснил.
«Ты наверняка найдешь что-нибудь сзади. Осталось совсем немного, может, две-три мили».
Меня это вполне устраивало. Я откинулся на спинку кресла и позволил себе завороженно наблюдать за струями дождя, барабанящими вокруг нас.
Мы шли по дороге, которая поворачивала направо, затем Аарон подошел к обочине и остановился. Он указал прямо перед нами. Это дорога, ведущая к дому. Как я уже говорил, может, миля-полторы. Говорят, оттуда Чан видит, как солнце встает над Карибским морем и садится в Тихом океане.
Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?»
«Для начала, оставайтесь здесь и дайте мне залезть сзади».
Я вышел и снова надел куртку. Видимость сократилась до примерно двадцати метров.
Дождь стучал мне по голове и плечам.
Я подошёл к задней части фургона и открыл задний борт. Я промок до нитки ещё до середины пути. Меня радовало лишь то, что я не в стране, где промокнуть – значит отморозить яйца.
Я порылся в кузове. Четыре пятигаллонные армейские канистры США были закреплены резинками на дальнем конце платформы, рядом с кабиной. По крайней мере, у нас не закончится топливо. Вокруг были разбросаны ещё пожелтевшие газеты, домкрат, нейлоновый буксировочный трос и весь сопутствующий хлам, который может понадобиться в такой аварии. Среди всего этого я нашёл то, что искал: два пластиковых пакета. В одном лежала пара старых засаленных пусковых проводов, другой был пуст, если не считать нескольких кусочков засохшей грязи и листьев. Я вытряхнул оба пакета, засунул в первый паспорт, авиабилет и бумажник и завернул их. Я положил его во второй, перевернул и сунул во внутренний карман куртки.
Я ещё раз осмотрелся, но не нашёл ничего, что могло бы хоть как-то помочь мне в разведке. Захлопнув заднюю дверь, я подошёл к двери Аарона и прижался лицом к щели в окне.
«Можешь дать мне этот компас, приятель?» Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали.
Он наклонился, отклеил его от лобового стекла и протянул вперед.
«Извини, я об этом не подумал. Надо было взять с собой настоящий и карту».
Я не стеснялась сказать, что это не проблема. Голова сильно раскалывалась, и мне хотелось поскорее сесть. Вода ручьём лилась по лицу, с носа и подбородка, когда я нажимала кнопку подсветки на Baby-G.
«Когда последний свет?»
«Шесть тридцать, или около того».