Мне было жарко, я покрывался липким потом, задыхался и жаждал, но меня заворожил удивительный звук, издаваемый обезьяной-ревуном на верхушках деревьев, которая, как всегда, оправдывала своё название. Затем я снова ударил себя по лицу, чтобы сбить током то, что приземлилось, чтобы поздороваться.
Влага сочилась из моего кожаного ремня, пока я его расстегивал, заправлял толстовку и вообще приводил себя в порядок. Я знал, что джинсы скоро снова будут болтаться на моей заднице, но это не имело значения, мне просто стало легче.
Я почувствовала, что на моей шее появится целая колония зудящих шишек, а на левом веке вырастет довольно большая.
Мой основной план разведки состоял в том, чтобы имитировать одну из тех электрических игрушек, которые ездят по полу, пока не натыкаются на стену, затем отскакивают, разворачиваются, уезжают, снова разворачиваются и отскакивают обратно на стену в каком-нибудь другом месте.
Требовалось ответить на множество вопросов. Была ли физическая охрана, и если да, то были ли они молодыми или пожилыми? Выглядели ли они включёнными и/или вооружёнными? Если да, то какими? Если была техническая охрана, где находились устройства и были ли они включены?
Лучший способ найти ответы — просто наблюдать за объектом как можно дольше. На некоторые вопросы можно ответить прямо на месте, но многие возникают только тогда, когда сидишь с чашкой какао и пытаешься придумать план. Чем дольше я там оставался, тем больше информации оседало в моём подсознании, и я мог извлечь её позже, если понадобится.
Главный вопрос, стоит ли мне играть в «Рэмбо», оставался, но я бы ответил на него сразу. Мысли вернулись к «Да-мэну» и «Сандэнсу», и я понимал, что, возможно, придётся, если не будет другого выхода. Но потом я отошёл от этой темы; сейчас мне нужно было просто забраться в эту грязь в нескольких метрах от меня и посмотреть, что там, пока я не заблудился в своих мыслях.
Сосредоточившись на зеленой стене, я осторожно двинулся вперед.
Я увидел солнечный свет, отражающийся от луж, примерно в шести метрах передо мной, и медленно опустился на живот в грязь и гниющие листья. Вытянув руки, я уперся локтями и подтянулся на носках, едва приподнявшись над землей джунглей, скользя примерно на 15 сантиметров за раз, стараясь не раздавить мёртвые, бледно-жёлтые пальмовые листья. Они всегда издают хрупкий хруст, даже когда мокрые.
Ощущение было такое, будто я вернулся в Колумбию, приближаясь к DMP, чтобы провести CTR-рейд, чтобы спланировать атаку, используя добытую информацию. Я и подумать не мог, что спустя почти десять лет всё ещё буду этим заниматься.
Я останавливался каждые пару прыжков, поднимал голову из земли, смотрел и слушал, медленно вытаскивая колючки из рук и шеи, пока комары снова засуетились. Я начал сомневаться в своей маленькой любви к джунглям. Я понял, что мне нравится только стоя.
В такой влажности изображать аллигатора было нелегко, и я начал задыхаться, поскольку каждый звук усиливался десятикратно так низко над землей; даже листья, казалось, трещали громче обычного. Острая боль в рёбрах не особо помогала, но я знал, что весь дискомфорт исчезнет, как только я окажусь на крыше нужного мне дома.
Я медленно приближался к стене солнечного света, пока опавшие листья и прочий мусор с земли джунглей пробирались в рукава моей куртки и на перед толстовки. Пластиковый пакет тихонько шуршал внутри куртки. Теперь, когда джинсы снова сползли мне в задницу, кусочки веток и сломанных листьев тоже попадали мне на живот. День выдался не из приятных.
Ещё один прыжок, и я остановился, огляделся и прислушался. Медленно вытирая пот, застилавший глаза, и желая, чтобы они не так устали, я раздавил какое-то воздушное чудовище, которое грызло мою щёку. Я по-прежнему ничего не видел перед собой, кроме солнечного света и грязи, и понимал, что нахожусь так низко, что мне придётся ждать, пока я не окажусь на самом краю полога, чтобы как следует разглядеть то, что там.
Первое, что я заметил, – это проволочное ограждение вдоль опушки леса. Я осторожно двинулся к самому колючему и непривлекательному кусту на краю поляны и пробрался в него, порезав руки о шипы, покрывавшие его ветви. Они были настолько острыми, что боль от пореза пришла не мгновенно, а через несколько секунд, словно тебя порезали ножом Стэнли.
Лёжа на животе, я подпер подбородок руками, поднял голову и прислушался, пытаясь уловить каждую деталь. Как только я остановился, комары сгустились надо мной, словно Боинги-747, ожидающие посадки в Хитроу.
Я обнаружил, что смотрю сквозь четырёхдюймовый сетчатый забор, предназначенный скорее для защиты от диких животных, чем от людей. Дом был явно совсем новым, и, судя по всему, Чарли Чан так хотел переехать, что не стал дожидаться надлежащей охраны.
Открытое пространство передо мной представляло собой пологое холмистое плато, занимавшее, может быть, двадцать акров. Пни деревьев торчали тут и там, словно гнилые зубы, ожидая, когда их вытащат или взорвут, прежде чем уложат газон. С того места, где я лежал, я не видел никаких океанов, только деревья и небо. Гусеничные установки были разбросаны по всей округе, простаивая, но бизнес в Choi and Co., очевидно, процветал во всех остальных отношениях, теперь, когда США ушли. Дом больше походил на роскошный отель, чем на семейное убежище. Главное здание располагалось не более чем в трехстах метрах слева от меня. Я не был лицом к цели, вдоль линии ворот и стены;
Видимо, я срезал угол, потому что оказался на правом краю. Мне был хорошо виден фасад и правый фасад. Это была огромная трёхэтажная вилла в испанском стиле с блестящей побелкой стен, коваными балконами и безупречной терракотовой крышей. Над ней возвышалась башня-бельведер, полностью сделанная из стекла. Именно оттуда открывался вид на океан.
Другие скатные крыши разной высоты расходились во все стороны от главного здания, покрывая сеть веранд и арок. Справа от главного дома сверкал бассейн, окружённый приподнятым патио;
Повсюду были разбросаны потёртые каменные колонны в римском стиле, придавая ему вид гладиатора. Не хватало только нескольких статуй испанцев XVI века с мечами и в мешковатых штанах.
За забором располагались четыре теннисных корта. Рядом в землю были врыты три большие спутниковые антенны. Возможно, Чарли любил смотреть американский футбол или проверять Nasdaq, чтобы понять, как идут дела с отмыванием денег.
Включая «Лексус», шесть блестящих внедорожников и пикапов стояли у большого разворотного кольца, которое окаймляло богато украшенный каменный фонтан и вело к главным воротам, примерно в трёхстах метрах слева от меня. Я оглянулся на машины. Одна из них особенно привлекла моё внимание. Тёмно-синий CMC с тонированными стёклами.
Самое впечатляющее — бело-жёлтый вертолёт Jet Ranger, использовавший часть подъездной дороги перед домом в качестве площадки. Как раз то, что нужно, чтобы скрасить утреннюю дорогу на работу.
Я лежал неподвижно и наблюдал, но не было никакого движения, ничего не происходило. Я слегка приоткрыл рот, чтобы заглушить глотательные звуки, пытаясь уловить любой шум из дома, но я был слишком далеко, а они были слишком благоразумны: они не выходили из дома, в кондиционированный воздух.
Моя голова покрылась комками, когда я наблюдал, как тысячи крупных тёмно-красных муравьёв проползли буквально в нескольких сантиметрах от моего носа, неся обрывки листьев, порой вдвое больше их самих. Несколько сотен муравьёв в первых рядах прокладывали путь, наверное, в тридцать человек в ряд, остальные же шли так плотно, что я слышал их шуршание.
Я снова посмотрел на цель и почувствовал довольно неприятный запах. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это я. Я был мокрый, покрытый грязью, обломками веток и кустарника, весь зудящий и отчаянно пытающийся растереть укусы комаров. Я был уверен, что чувствую, как что-то новое грызёт мою незащищённую поясницу. Мне просто нужно было позволить ему грызть: единственное, что я мог рискнуть пошевелить, – это глаза. Может быть, завтра я снова полюбил бы джунгли, но сейчас я хотел развода. После почти двадцати лет этой чепухи мне действительно нужно было жить полной жизнью.
Конечно, не было никакой необходимости превращаться в электрическую игрушку и совершать круговой обзор объекта: отсюда я мог видеть всё, что мне было нужно. Подобраться к дому днём было бы невозможно – слишком много открытого пространства, которое нужно было охватить. Ночью это могло быть так же сложно; я пока не знал, есть ли у них система ночного видения или система видеонаблюдения с белым или инфракрасным излучением, покрывающая территорию, поэтому пришлось предположить, что они есть.
На этом мои проблемы не закончились. Даже если бы я добрался до дома, где бы я нашёл Майкла? Только Эррол Флинн может войти в прихожую и спрятаться за большой занавеской, пока мимо проходят отряды вооружённых охранников.
Переставив руки и поправив подбородок, я начал всматриваться в пейзаж передо мной. Мне приходилось то и дело зажмуривать затекшие глаза, а затем снова фокусироваться. Муравьиные колонны вели себя прекрасно, когда огромная чёрная бабочка приземлилась в нескольких сантиметрах от моего носа. Я снова оказался в Колумбии.
Всё, что было ярким и летающим, мы ловили для Бернарда. Он был ростом более 190 см, весил 190 килограммов и выглядел так, будто ел младенцев на завтрак.
Он, в общем-то, всех подвёл, собирая бабочек и мотыльков для своей матери. Мы возвращались в базовый лагерь с патруля, а холодильник был полон запечатанных банок с чем-то с крылышками вместо прохладительных напитков и мармита. Но никто и слова ему в лицо не говорил, вдруг он вдруг решит нас к стенке прижать.
Где-то вдалеке раздавался медленный, низкий раскат грома, а над открытой землёй передо мной клубилась тёплая дымка, а от грязи поднимался лёгкий пар.
Как было бы здорово выбраться на улицу и растянуться на солнышке, подальше от этого мира мрака и комаров. Пронзительное жужжание, когда они атаковали мою голову сбоку, походило на звук сверления бормашины, и меня определённо укусило в поясницу что-то психопатическое.