Снова оттянув затвор назад, я достал из патронного ящика одну из двадцати коробок с большими латунными патронами калибра 7,62 и вставил четыре патрона, по одному за раз, через верхнюю часть казенной части в то, что должно было быть фиксированным магазином на пять патронов.
Затем я снова задвинул затвор, наблюдая, как он заталкивает патрон в патронник. Я почувствовал лишь лёгкое сопротивление, когда опустил рукоятку взвода к мебели, и затвор зафиксировался, предотвратив выстрел. Переключатель находился сзади курка – плоский металлический кружок размером с пятидесятипенсовую монету. Повернув его влево, я поставил оружие на предохранитель. Это было муторно, но, полагаю, когда эту штуку выпускали, в них не было особого спроса – слишком много было дел – убивать немцев.
Я поискал на неровной земле небольшой холмик, который можно было бы использовать как мешок с песком, и, проверив на наличие песков, лёг за ним лёжа. Стальная пластина приклада упиралась в мягкие ткани правого плеча, а указательный палец на спусковом крючке проходил по спусковой скобе. Левое предплечье опиралось на холмик, и я позволил руке занять естественное положение вдоль приклада, чуть перед целиком. С обеих сторон на прикладе были прорезаны пазы для лучшего хвата.
Кости — основа для удержания оружия; мышцы — амортизирующая прокладка, которая надёжно удерживает его в нужном положении. Мне пришлось упереться локтями и левой частью грудной клетки в треножник. Кроме того, я упирался предплечьем в насыпь. Мне нужно было убедиться, что положение и хват достаточно надёжны, чтобы удерживать оружие, и что мне при этом удобно.
Я посмотрел в прицел, убедившись, что по краям оптики нет теней. Закрыть левый глаз не составило труда: половину работы за меня уже сделали вчера. Самая большая ошибка начинающих стрелков, использующих прицел с прицелом, заключается в том, что они думают, что цель — это точка пересечения горизонтальной линии с прицелом. Это не так, это верхняя часть прицела, как раз там, где и точка. Горизонтальная линия нужна для того, чтобы убедиться в отсутствии завала (наклона оружия).
Я прицелился в центр не слишком круглого чёрного круга, закрыл глаза и перестал дышать. Я слегка расслабил мышцы, опустошая лёгкие.
Через три секунды я открыл глаза, начал нормально дышать и снова посмотрел в прицел. Я обнаружил, что точка прицеливания сместилась к левому краю листа бумаги, поэтому я развернулся вправо, а затем проделал то же самое ещё дважды, пока не оказался в естественном положении на цели.
Было бессмысленно пытаться заставить своё тело принять положение, в котором оно не хотело находиться: это повлияло бы на результат выстрела. Теперь я был готов сделать первый выстрел.
Я сделал три глубоких вдоха, чтобы насытить организм кислородом. Без кислорода зрение ухудшается; даже если вы не стреляете, если просто стоять и смотреть на что-то вдали, перестав дышать, изображение очень быстро расплывётся.
Прицел оружия двигался вверх и вниз вместе с моим телом, когда я
Втянул воздух и стал двигаться плавнее, постепенно восстанавливая дыхание. Только тогда я снял предохранитель, оттянув его назад и повернув вправо. Снова получив хорошую картинку для прицеливания, я прицелился перед первым нажатием. Одновременно я перестал дышать, чтобы стабилизировать оружие.
Одна секунда, две секунды... Я осторожно сжала второй раз.
Я даже не услышал треска, настолько я был занят сохранением концентрации и отсутствием реакции, пока оружие подпрыгивало вверх и обратно в моё плечо. Всё это время я держал правый глаз открытым и следил за выстрелом, наблюдая, как точка прицеливания возвращается в центр мишени. Это было хорошо: это означало, что моё тело было правильно выровнено. В противном случае точка прицеливания сместилась бы туда, куда было направлено моё тело.
Выстрел нужно было довести до конца, потому что, хотя между вторым нажатием, выталкиванием ударника вперёд и ударом по пуле, и вылетом пули из ствола под действием газов к цели могло пройти меньше секунды, малейшее движение означало бы, что точка прицеливания в момент вылета пули из дула будет не той же, что и в момент выстрела. Это нехорошо, если вы пытаетесь убить кого-то одним выстрелом.
На этом последовательность выстрелов закончилась. Я заметил, как стаи птиц разных цветов и размеров взлетают с деревьев. Кроны деревьев шелестели от их криков и хлопанья крыльев, убегая.
В реальном времени существует множество ситуаций, когда эти упражнения неприменимы. Но если вы их понимаете и применяете для пристрелки оружия, есть хороший шанс, что вы сможете взять на себя удачную цель и поразить её.
Я посмотрел в прицел, чтобы проверить, куда упала пуля. Она попала в верхнюю часть основного листа бумаги: примерно на высоте пяти дюймов. Всё было в порядке, на таком близком расстоянии пуля должна быть высоко: оптика была настроена на 350 градусов. Главное, чтобы она не была выше семи дюймов.
Проблема заключалась в том, что, хотя пуля и находилась на более-менее правильной высоте для стрельбища, она ушла левее центральной линии, может быть, на целых три дюйма. На 300 ярдах это расстояние составит девять дюймов. Я бы промахнулся в грудь и, возможно, попал бы в руку, если бы он был неподвижен, и мне бы повезло. Этого было недостаточно.
Я откинулся назад и наблюдал, как птицы возвращаются в свои гнёзда. Я подождал минуты три, прежде чем перезарядить, потому что мне нужно было, чтобы это был прицельный выстрел:
При следующем выстреле ствол должен был быть таким же холодным, как и при предыдущем. Перепады температуры ствола деформируют металл. Учитывая нестабильность боеприпасов, было бы глупо пристреливать ствол с горячим или даже тёплым стволом, поскольку он был бы холодным в момент выстрела.
Это заставило маленького снайпера в моей голове затикать. Это напомнило мне, что влажный воздух плотнее сухого, из-за чего пуля падает быстрее. Горячий воздух имеет обратный эффект: он разрежён, поэтому оказывает меньшее сопротивление и поднимает пулю выше. Что мне было делать в очень жаркий день в очень влажных джунглях? Чёрт возьми, я бы оставил всё как есть, я только что избавился от головной боли, и мне не хотелось, чтобы она вернулась. Пять дюймов должно быть нормально. Я бы всё равно подтвердил это на 300.
Я сделал еще один выстрел и догнал противника, продолжая прицеливаться по кругу.
Мой патрон всё ещё резал бумагу слева, меньше чем в четверти дюйма от первого. Выстрелы были хорошо кучными, поэтому я понял, что первый патрон был не просто диким и безумным; прицел всё же требовал корректировки.
Птицы были изрядно разозлены, что их потревожили во второй раз, и я сел и наблюдал за ними, ожидая, пока бочка остынет. В этот момент я увидел Кэрри, направлявшуюся ко мне из задней части дома.
ДВАДЦАТЬ ТРИ
Она была примерно в 150 метрах от меня, размахивая двухлитровой бутылкой воды в правой руке. Я помахал ей. Когда она посмотрела на меня и помахала в ответ, я увидел блик солнечного света от её одежды. Я прислонился спиной к дереву и смотрел, как она приближается.
Казалось, будто она парит над маревом жары.
Когда она подошла ближе, я увидел, как ее волосы развевались при каждом шаге.
«Как дела с нулем?»
Тайн, чуть левее.
Она с улыбкой протянула бутылку. Конденсат блестел на пластике:
Его только что достали из холодильника. Я кивнул в знак благодарности и встал, снова увидев своё отражение в её очках-мухах.
Я снова сел, прислонившись к дереву, и открутил верхнюю часть.
Она опустила глаза, заправляя волосы за уши.
«Сегодня очень жарко».
«Конечно». Это было обычное дело, та самая ерунда, которой обмениваются люди, когда не знают друг друга, к тому же я старался держать её подальше от любых упоминаний о прошлой ночи. Я поднёс бутылку к губам и сделал несколько долгих, тяжёлых глотков.
Пластик начал разрушаться у меня в пальцах; воздух не выходил за пределы плотно сжатых губ.
Она стояла надо мной, уперев руки в бедра, в той же позе, которую «Да-мэн» занимал несколько дней назад, но без того поза.
Прицел, возможно, за эти месяцы немного пострадал. Я использую механические прицельные приспособления, они никогда не сбивают никого, кто находится на открытой местности в пределах их досягаемости.
Я перестал пить. Раздался хлопок и бульканье, воздух хлынул в вакуум, и пластик принял свою нормальную форму.
«А приходилось ли это когда-нибудь?»
Ее очки скрывали любые подсказки, которые могли выдать ее глаза.
«Однажды, несколько лет назад. Здесь такое случается, знаешь ли», — она протянула руку за водой.
Я наблюдал, как она запрокинула голову и сделала пять или шесть глотков, двигая горлом при каждом глотке. Я слышал, как жидкость стекает вниз, и видел, как напряглись мышцы её правой руки, когда она наклонила бутылку. Её кожа слегка блестела от влаги; на мне это выглядело бы как пот.
Она вытерла рот тыльной стороной ладони.
«Вопрос. Если это просто для самообороны, зачем ты проверяешь прицел?» Она указала на джунгли.
«Там ничего хорошего, да?»
Я одарила ее своей самой обезоруживающей улыбкой.
«Как я уже сказал, мне просто нравится быть готовым, вот и все».
«И это зависит от твоей подготовки или от тебя?» Она замялась. Хотелось бы мне увидеть её глаза.
«Как вам удаётся заниматься такими делами?»
Я не был уверен, что смогу объяснить.
«Хочешь мне помочь?»
Она уловила мой тон и поддалась ему.
"Конечно."
Мы сделали несколько шагов к травянистому холмику.
«Ты справляешься с этим молчанием, Ник? То есть, ты защищаешься молчанием от того, что нужно делать по работе?»
Я увидел свое отражение, когда попытался посмотреть через ее линзы: она улыбалась, почти насмехаясь надо мной.
«Всё, что я хочу, чтобы ты сделал, — это прицелился точно в центр чёрного круга. Мне просто нужно отрегулировать прицел».
«Один выстрел — ноль, верно?»