Я вернулся в зелёную стену, применил «Сейф» и начал проверять крону, одновременно разматывая верёвку на оружии, чтобы сделать пращу. Я нашёл подходящее дерево метрах в шести: с него открывался хороший вид на дом, на него было легко залезть, а ветви были достаточно крепкими, чтобы выдержать мой вес.
Я вытащил ремни, которые должны были стать моим сиденьем, вскинул берген на спину, перекинул оружие через плечо и начал карабкаться наверх под рев моторов и крики людей на открытой местности.
Когда я оказался на высоте около двадцати футов, я снова попробовал позвонить на Nokia, и на этот раз я услышал четыре такта.
Закрепив ремни между двумя крепкими ветками, я повесил берген на другой, стоящий рядом, устроился на сиденье лицом к дому, затем накрыл себя одной из москитных сеток, прежде чем закрыть берген на случай, если мне придется выкупить его.
Мне предстояло пробыть здесь какое-то время, пока всё не уляжется, поэтому сетку пришлось развесить на ветках, чтобы она не цеплялась за меня, и подоткнуть её под ремни. Мне нужно было скрыть свою форму, блеск, тень, силуэт и движение; этого не получится, если я не расправлю её немного, чтобы не выглядеть как человек на дереве, накрытый москитной сеткой. Наконец, прижав оружие к ногам, я успокоился и нажал на клавиатуру.
Не давая ему времени подумать или поговорить, я обратился к нему громким шепотом.
«Это я, Ник. Не говори, просто слушай...»
ТРИДЦАТЬ ОДИН
«Джош, просто послушай. Уведи её в безопасное место, сделай это сейчас же. Я крупно облажался. Уведи её в безопасное место, ей нужно быть там, где её никто не достанет. Я позвоню через несколько дней, понятно? Понятно?»
Последовала пауза.
«Джош?»
«Иди на хер! Иди на хер! Когда это прекратится? Ты снова играешь с жизнью ребёнка. Иди на хер!»
Связь прервалась. Он повесил трубку. Но я знала, что он воспримет это всерьёз. В последний раз, когда я облажалась и подвергла детей опасности, это были его собственные дети.
Я почувствовал огромное облегчение, вынув аккумулятор и положив телефон обратно в карман. Мне не хотелось, чтобы меня отследили по сигналу.
Смакуя горьковатый напиток «Дит», пока пот стекал по рту, я наблюдал за суматохой у дома. Я гадал, скоро ли сюда приедет полиция, учитывая моё описание, но сомневался. Чарли наверняка хотел бы сохранить подобное в тайне, да и в любом случае взрыв не мог бы встревожить соседей; громкие взрывы были бы обычным явлением, когда они расчищали джунгли, чтобы построить его дом.
Я наклонился к бергену, вытащил воду и сделал несколько глотков, чувствуя себя лучше по отношению к Келли. Что бы Джош ни думал обо мне, он сделает для неё всё правильно. Это был не выход, а лишь лучшее временное решение, которое у меня было.
Мы с ней всё ещё были в дерьме. Я знал, что должен был позвонить этому «да-человеку», объяснить ему то, что, как мне казалось, я знал, и подождать. Именно это я и должен был сделать, так почему же я этого не сделал? Потому что голос в моей голове говорил мне совсем другое.
Чарли сказал «Солнечный ожог». «Да-мэн» отправил меня сюда разобраться с ракетной системой, которая представляла угрозу американским вертолётам в Колумбии. Ракетная система класса «земля-воздух». Это был не «Солнечный ожог», а «Солнечный ожог» – система класса «земля-земля». Я вспомнил, как читал о том, как ВМС США хлопали крыльями, потому что их противоракетные заграждения не могли её преодолеть. «Солнечный ожог» был для них главной угрозой.
Я попытался вспомнить подробности. Это было в «Тайм» или «Ньюсуик», что-то в этом роде, в прошлом году по дороге в Хэмпстед… Длина была метров десять, потому что я представлял, как смогу поместить двоих в вагоне метро, один за другим.
Что ещё? Я вытер пот со лба.
Думай, думай... Разносчик пиццы... Он был у шлюзов во вторник. Веб-камера на шлюзах была частью ретрансляционной связи из дома. Команда Разносчика пиццы отслеживала перемещение наркотиков через PARC. Он также был у Чарли дома, и, возможно, если Чарли сказал мне правду, у него был солнечный ожог.
Я вдруг понял, что происходит. Джордж нёс бой на врага:
Они следили за поставками наркотиков через канал, и теперь, похоже, они стали действовать на опережение, возможно, используя Санбёрн как угрозу PARC, что если они будут использовать канал для перевозки наркотиков, то их выведут.
Это всё ещё не объясняло, зачем меня послали сюда, чтобы остановить Чарли, разворачивающего систему «земля-воздух»... Шум лопастей винта пронёсся по кронам деревьев. Я сразу узнал тяжёлый бас – «вап-вап-вап-вап» – уникальный почерк американских «Хьюи», снижающихся на небольшой высоте. Два вертолёта пронеслись мимо, прямо надо мной. Мощный нисходящий поток воздуха заставил моё дерево качнуться, когда они вылетели на поляну, а затем, всего в нескольких футах от земли, поползли к передней части дома. Грязевые лужи сдуло, а обломки джунглей разнесло во все стороны. Дом теперь находился за стеной нисходящего потока и марева, вырывающегося из выхлопных труб «Хьюи». Желто-белый реактивный самолёт
Рейнджер следовал позади, словно ребенок, пытающийся не отстать от своих родителей.
Сцена передо мной словно сошла со страниц вьетнамской кинохроники. Вооружённые люди спрыгнули с салазок и двинулись к дому. Это могли быть солдаты 101-й воздушно-штурмовой дивизии, кричащие о нападении, но эти парни были в джинсах.
Jet Ranger спикировал так близко к входу в дом, что казалось, будто он и вправду собирается позвонить в дверь, затем он отступил и приземлился на взлетно-посадочной полосе возле фонтана.
Жаркое дымовое облако от выхлопных газов затуманило мне обзор, но я видел, как семья Чарли начала направляться к нему от входной двери.
Я сидел и наблюдал в прицел, как моя бывшая цель успокаивала пожилую латиноамериканку, всё ещё в ночной рубашке. С другой стороны от неё сидел Чарли, весь в крови, в порванном костюме, обнимавший её. Всех троих окружали встревоженные, кричащие мужчины с оружием, которые подгоняли их вперёд. Пока я следил за ними в прицел, столб, казалось, целую вечность лежал на груди Майкла.
Я смотрел на его молодое, окровавленное лицо, на котором отражалась лишь забота о женщине. Он принадлежал к другому миру, нежели его отец, Джордж, разносчик пиццы и я. Я надеялся, что он таким и останется.
Воздух наполнился рёвом вращающихся лопастей, когда они суетливо забрались внутрь самолёта. Два «Хьюи» уже набирали высоту. Они пригнули носы и направились к городу.
«Джет Рейнджер» оторвался от взлётной полосы и направился в том же направлении. Несколько секунд стояла относительная тишина, затем кто-то отдал ряд приказов людям на земле. Они начали приводить себя в порядок. Я догадался, что их задача — найти меня. И на этот раз у меня было предчувствие, что они будут организованнее.
Я сидел на своём насесте, размышляя, что делать дальше, пока фургоны, полные людей и штурмовых винтовок М-16, выезжали из дома один за другим и возвращались пустыми. Проверяя Baby-G, я понимал, что мне скоро придётся убираться отсюда, чтобы максимально использовать дневной свет.
Последний рассвет, пятница. Это был мой крайний срок. Зачем? И почему Фирма во всё это ввязалась? Им явно нужно было, чтобы «Санбёрн» был готов к завтрашнему дню. Меня задолбали историей с землёй и воздухом. Мне не нужно было знать, что там на самом деле, потому что после лондонского провала отправка меня была их последней отчаянной попыткой заполучить всю систему.
Последний свет. Закат.
Ох, бля. «Окасо»… Они собирались напасть на круизный лайнер, настоящие люди, тысячи. И дело было вовсе не в наркотиках… а почему?
Чёрт возьми, неважно, почему. Важно то, что этого не произошло.
Но куда я шёл? Что я собирался делать с тем, что, как мне казалось, я знал?
Связываться с панамцами? Что они сделают? Отменят корабль? Ну и что? Это было бы просто ещё одним краткосрочным решением. Если они не найдут Санбёрна вовремя, Разносчик Пиццы просто выстрелит этой хреновиной по первому же попавшемуся кораблю. Недостаточно. Мне нужен был ответ.
Обратиться в посольство США, в любое другое посольство? Что они сделают — сообщат? Кому? Сколько времени пройдёт, прежде чем кто-нибудь поднимет трубку и позвонит Джорджу? И каким бы важным он ни был, за ним наверняка стоят ещё более влиятельные люди. Должно быть. Даже Си и «Да-мэн» плясали под их дудку.
Мне пришлось вернуться к Кэрри и Аарону. Они были единственными, кто мог помочь.
Движение возле дома постепенно стихало: машин больше не было, только один или два человека бродили вокруг, а слева, вне поля зрения, послышался звук бульдозера, убирающего поврежденный Lexus с дороги.
Было 8:43, пора было уходить с дерева. Я отстегнул карман штанины и вытащил карту. Нагнул голову так, чтобы мой нос оказался всего в шести дюймах от неё, а компас на коротком шнурке мог спокойно лежать на её выцветшей поверхности. Мне потребовалось тридцать секунд, чтобы определить направление: сначала зелёная полоса, потом белая линия кольцевой дороги, ещё зелёная, до середины Клейтона и главной улицы, ведущей в город. Что касается того, как оттуда добраться до дома, я бы просто побежал – чем угодно, лишь бы вернуться.
Убедившись, что карта надёжно закреплена в кармане, я спустился вниз с бергеном и оружием, оставив укрытие птицам. Надев берген и обмотав оружие верёвкой, я направился на восток, к петле и Клейтону, не торопясь, сосредоточив мысли и зрение на зелёной стене, приклад уперся в плечо, предохранитель снят, палец прямо на спусковой скобе, готовый к действию.
Я мог бы вернуться в Колумбию, высматривать ДМП, аккуратно убирать листву с дороги вместо того, чтобы бороться с ней, избегать паутины, следить под ноги, чтобы не создавать шума и не оставлять следов, останавливаться, прислушиваться, осматриваться, прежде чем двинуться по мертвой местности, проверять направление, смотреть перед собой, налево, направо и, что не менее важно, вверх.