Я не знал, была ли это физическая боль или осознание того, что то, о чём я только что говорил, было запасным планом на случай нашей с Аароном смерти, но она громко всхлипнула. Дождь барабанил по спине Луз, когда она опустилась на колени над матерью и присоединилась к ней. Я просто позволил им продолжать, не зная, что ещё делать, пока я…
попытался придумать, что буду делать, когда приду домой, но ничего не придумал.
Я проверил Baby-G: 6.32. Меньше чем через два часа блеф Аарона был раскрыт.
Я почувствовал, как мои колени проваливаются в грязь. «Скоро увидимся. Вернее, не увижу, а услышу…» Я слабо рассмеялся.
Я провёл воображаемую прямую линию по её телу до ног. Она не меняла позы с тех пор, как я её уложил, поэтому я знал, что это путь к опушке леса. Я пополз, нащупывая мокрую опавшую листву, и вскоре выбрался на открытое пространство.
Окружающий шум сразу же изменился. Глухой стук дождя по грязи сменился почти металлическим стуком листьев. Однако было всё так же темно, и из-за мёртвой земли я не видел света в доме.
Я встал и потянулся, затем сорвал охапку пальмовых листьев с деревьев на опушке и разложил их на земле у входа, присыпав сверху грязью, чтобы они не сползали. Затем каблуком ботинка я нацарапал в грязи глубокие борозды для пущей убедительности. Неважно, найдут ли люди Чарли длинные прямые лужи после рассвета – к тому времени я либо уже выполню свою работу и уберусь отсюда, либо всё равно всё пойдёт прахом, и Кэрри с Луз придётся искать.
Я направился к дому, понимая, что вертолёт будет где-то слева. Мне захотелось подойти к нему и поискать оружие.
А что, если пилот спит внутри или слушает плеер? А что, если у них кто-то на охоте? Это было маловероятно, учитывая, что мы находимся вдали от дома, да ещё и заблудились в джунглях, но я всё же не мог рисковать и идти на компромисс так далеко от дома. Цель была в том, чтобы вытащить нас всех отсюда, а не терпеть три падения с кем-то в вертолёте.
Поднявшись на возвышенность, я увидел мерцающий свет единственной лампочки, догорающей в душевой. Другого освещения не было: ни в спальне Луз, ни в спальнях Кэрри и Аарона. Я совершенно не мог понять, открыто ли ещё наше аварийное окно, и не собирался подходить к той стороне дома, чтобы это выяснить. Зачем? Это пустая трата времени. Я пойду туда, где, как я знал, есть вход, который точно позволит мне попасть внутрь.
Я спустился по склону и, избегая вертолёта, обогнул дом, под раскаты грома. Пробираясь сквозь грязь, я наконец добрался до дома слева и снова оказался на возвышенности. Свет в душевой теперь оказался справа от меня, всё ещё пытаясь пробиться сквозь завесу дождя.
Подойдя к ваннам, я услышал пыхтение генератора, встал на четвереньки и пополз. Грязь, скользившая по голой коже, ощущалась тёплой и комковатой, почти успокаивая зудящие отёки на животе.
Вскоре пыхтение заглушил шум дождя, барабанившего по крышкам пластиковых контейнеров. В доме не было никаких признаков жизни, и только поравнявшись с кладовой, я смог разглядеть тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери. Я продолжал идти и наконец увидел тускло-жёлтое свечение, пробивающееся сквозь москитную сетку на окне между книжными полками, но внутри не было никакого движения.
Ползти больше не было нужды: я добрался до конца бадей и поравнялся с верандой и повозками. Весь в грязи, я встал и осторожно двинулся к ним.
Я направился к «Ленд Крузеру», который теперь был обращен к дороге через лес, а дождь барабанил по его кузову. Я стоял в стороне и видел движение внутри дома, хотя с такого расстояния они не смогли бы меня увидеть.
«Скрываться», стоять в тени и наблюдать – это навык, который я освоил ещё молодым бойцом в Северной Ирландии, во время долгих часов пешего патрулирования в жилых кварталах республиканцев. Мы наблюдали, как люди едят, гладят бельё, занимаются сексом.
Сквозь пелену дождя и экраны я видел, как вентиляторы всё ещё крутились у пустых кресел. За кухонным столом сидели трое парней, все смуглые и темноволосые, один с бородой. Оружие лежало на полу. Двое из них были в нагрудных ремнях безопасности. Все курили и, казалось, вели трезвый разговор. Наверное, пытались сочинить историю о том, как нам удалось сбежать.
Аарона не было видно.
Я проверила Бэби-Джи, высморкавшись, пока вода стекала по лицу и попадала в рот. Осталось меньше полутора часов, прежде чем они обнаружили, что он ни черта не смыслит.
Я сместился вправо, чтобы осмотреть комнату через главный вход и увидеть двери спальни. Обе были закрыты. Он был либо в одной из них, либо в компьютерном зале; я скоро это выясню, но сейчас главным было проверить, остались ли в «Ленд Крузере» винтовка Мосина или М-16. Ни в одном из трёх фургонов не было света, никакого движения или запотевших стёкол. Можно было безопасно подойти.
Я вытер воду с боковых окон и заглянул внутрь. Никаких следов оружия или голлока, да и в темноте я толком ничего не видел. Вероятность была маловероятной, но я бы совершил грубую ошибку, если бы не проверил.
Я подошёл к задней части фургона, медленно, но уверенно нажал кнопку открывания и приоткрыл стеклянную верхнюю часть задней двери на шесть дюймов, ровно настолько, чтобы загорелся свет в салоне. Затем наклонился и осмотрел багажное отделение. Ни оружия, ни бергена, ни голлока. Я опустил дверь обратно до первого щелчка и погасил свет.
Я направился к кладовой, чтобы заглянуть в щель под дверью. Проходя мимо книжного шкафа, слишком далеко от него, чтобы слабый свет мог меня осветить, я увидел, что все трое всё ещё сидят за столом.
Жестяная крыша надо мной сильно разрушалась, когда я продвигался к боковой части дома и ступал на бетонный фундамент пристройки.
Шум заглушал все, что могло бы быть полезно услышать.
Выйдя обратно под дождь и обойдя бочку с водой, я увидел свет, пробивающийся из-под двери кладовой. Я снова встал на бетон и опустился на четвереньки, потряс головой, чтобы стряхнуть как можно больше воды и не дать ей затечь в глаза, а затем прижал правый глаз к щели.
Я сразу увидел Аарона, сидевшего в одном из режиссёрских кресел под ярким светом ламп компьютерного зала. Рядом с ним, в другом брезентовом кресле, сидел мужчина лет сорока пяти, в зелёной рубашке, без каких-либо нагрудных ремней или оружия, и предлагал ему сигарету, которую он взял.
За ними, за компьютером Лус, спиной ко мне, сидел молодой человек в синем, с длинными волосами, собранными в хвост, как у Аарона, только его волосы были всё ещё чёрными. По основным цветам, сменявшим друг друга на экране, и бешеному движению мыши я догадался, что он играет в какую-то игру. Рядом с ним на столе лежала винтовка М-16.
Я снова посмотрел на Аарона. Нос у него был в крови, глаза опухли, а из правого сочилась кровь. Но он улыбался зелёному парню, возможно, радуясь, что вытащил нас. Я был рад, что он не знает, что случилось потом.
Сигарета уже была зажжена, и он сделал долгие, благодарные затяжки. Зелёный Парень встал и что-то сказал Синему, который не потрудился оторваться от игры, лишь поднял свободную руку, когда Зелёный Парень пошёл в гостиную, чтобы присоединиться к остальным троим.
Итак, их было как минимум пятеро, и в спальнях, возможно, ещё больше. Что теперь?
Я лежал на бетоне и несколько минут наблюдал за бездействием, пока Аарон с удовольствием курил сигарету, вынимая её изо рта, разглядывая между большим и указательным пальцами, выдыхая через нос. Я пытался придумать что-нибудь, что помогло бы мне заполучить Аарона и это оружие.
Сделав последнюю затяжку, он повернулся на стуле, чтобы посмотреть на Блю, играющего в игру Лус, а затем вдавил кончик сигареты в бетон.
Чёрт! Что он задумал?
Я отскочил назад и юркнул за бочку с водой как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и свет залил всё вокруг. Аарон спрыгнул с бетонного пола в грязь, а за ним раздались испуганные испанские крики.
Пока он бежал и пробирался в темноту к ваннам, из кладовой раздалась длинная автоматная очередь.
Я свернулась калачиком, стараясь казаться как можно меньше, а из гостиной доносились крики и топот ног по половицам.
Снаряды с глухим стуком ударялись о жестяную стену, когда оружие вышло из-под контроля.
Аарон уже растворился в темноте, когда Блю подбежал к двери, крича от ужаса, и прицелился, сделав короткую резкую очередь.
Я услышал мучительный вздох, а затем леденящие душу протяжные крики.
Его боль быстро заглушили панические выстрелы из М-16, которые открыли огонь через окно между книжными полками справа от меня, просто улетая в ночь. Вспышки их выстрелов создавали стробоскопические дуги за окном, когда сетчатая сетка развалилась.
Блю кричал во весь голос, вероятно, чтобы прекратили стрелять, потому что именно это и произошло. Паника и замешательство передавались между ними быстрым, высоким испанским. Кто-то стоял рядом с Блю у двери, и они кричали друг на друга, словно торговали на бирже. Из гостиной доносились другие голоса.
Я свернулся калачиком, чтобы спрятаться за бочкой с водой, пока Блю шёл под дождём к Аарону. Остальные спрятались внутри, продолжая кричать друг на друга.
Мне нужно было действовать: сейчас было моё время. Я шагнул под дождь следом за ним, держась справа от двери, чтобы не светиться, и быстро осмотрел кладовую на предмет движения. Ничего не произошло.
Дождь попадал мне в глаза, затуманивая зрение. Спина Блю едва виднелась в свете, льющемся из кладовой, когда он наступал на тёмную, неподвижную фигуру Аарона, лежавшую на земле в нескольких метрах от него. М-16 он держал в правой руке, ствол винтовки опускался вдоль голени.
Я отставал от него не более чем на пять шагов и продолжал идти. Мне не хотелось бежать, рискуя поскользнуться. Я продолжал двигаться, концентрируясь на его затылке. Он был выше меня. Теперь, когда я вошёл в его зону, всё остальное не имело значения. Он скоро почувствует моё присутствие.
Я прыгнула ему за спину и чуть правее, просунув левую ногу между его ног, пытаясь схватить его за лицо, одновременно схватив его левой рукой и изо всех сил пытаясь притянуть его к себе. Я хотела его губ, но почувствовала больше нос, когда тепло его крика коснулось моей руки. Оружие упало между нами, когда он поднял руки, чтобы вырвать мою.