Продолжая тянуть изо всех сил, я прогнул его назад, запрокинув голову и подставив горло. Я поднял правую руку высоко над головой, раскрыв ладонь, и с силой ударил его по горлу. Я понятия не имел, куда она приземлилась, но он упал, как оглушённая свинья на бойне, увлекая меня за собой в грязь.
Я высвободился, перелез через него, пока не оказался на его груди, чувствуя твёрдый сплав журналов между нами. Моё правое предплечье уперлось ему в горло, и я навалился на него всем своим весом. Он не умер; это было не так уж и хорошо. Удар задел нервы, идущие по обе стороны трахеи, и на какое-то время выбил его из колеи, вот и всё.
Никакой реакции, никакого сопротивления, никаких последних ударов. Я прижался к нему, стряхивая с себя дождь, который так и норовил попасть мне в глаза. Подняв глаза, я увидел кладовую. Остальные, вероятно, всё ещё были в гостиной, пытаясь смириться с ещё большим кошмаром, с которым им пришлось столкнуться, ожидая, когда этот придурок, позволивший ему сбежать, оттащит тело Аарона обратно.
Я посмотрел на него сверху вниз, глаза его были закрыты, он не сопротивлялся и не пинался. Я ослабил хватку и приложил ухо к его рту. Дыхания не было слышно. Я проверил ещё раз, нащупав пульс на сонной артерии средним и указательным пальцами правой руки.
Ничего.
Я скатился с него и нащупал Аарона. Мои руки вскоре согрелись от его крови, когда я ощупал его тело, шею. Он тоже был мёртв. Я пошарил по грязи в поисках М-16, затем начал снимать с Блю нагрудный ремень безопасности. Я перевернул его, отстегнул его от спины, затем стянул шейные и плечевые ремни. Его руки безвольно поднялись в воздух, когда я потянул.
С тяжёлым снаряжением в одной руке и М-16 в другой я побежал в дальний конец дома, чтобы найти укрытие и свет, и положил оружие на раковину. Моль тоже нашла укрытие от дождя, порхая вокруг лампы на стене между раковиной и душем, пока я жадно глотал воздух, зная, что у меня не так много времени, прежде чем они прилетят посмотреть, что так долго тянет их друг. К чёрту вертолёт. Если кто-то ещё там, то он глухой.
Кровь Аарона капала с моих рук, когда я вытащил новый магазин на тридцать патронов и засунул в него большой палец, чтобы убедиться, что он полон. Для меня он был слишком полон с тридцатью патронами. Я вынул верхний магазин и снова нажал вниз, чтобы проверить, успела ли пружина сработать. Я нажал на защёлку справа и вынул старый магазин, затем вставил новый, вставив его в прямоугольное гнездо, дождался щелчка и встряхнул, чтобы убедиться, что он надёжно закреплён. Я взвёл курок: звук был едва слышен сквозь шум дождя, барабанящего по жестяной крыше.
В патроннике уже был патрон, и он вылетел в грязь, когда его заменили на новый из магазина; делать этого не было необходимости, просто мне стало легче, когда я увидел, как патрон попадает в патронник.
Я применил Safe, быстро проверив остальные три магазина в карманах нейлоновой обвязки. Если я был в дерьме и менял магазины, мне не хотелось надевать полупустой. Это занимало драгоценные секунды, но всегда стоило усилий.
Я надел страховочную систему, накинув ремни на плечи и шею, сумки с магазинами на грудь и застегнул пряжку сзади, непрерывно хватая ртом воздух, чтобы снизить частоту сердечных сокращений, и прислушиваясь к крикам, которые могли бы подсказать мне, что они обнаружили Блю.
Моё дыхание замедлилось, и я мысленно приготовился. Вытащив из ремня безопасности магазин, я взял его в левую руку изогнутой стороной от себя, чтобы он был готов вставиться в гнездо магазина, если этот опустеет.
Затем я схватил приклад, обхватив его левой рукой целиком.
Я перевёл предохранитель, переведя его на автоматический режим, пропустив первый щелчок, и, не отпуская спусковой крючок, снова вышел под дождь, к вертолёту, чтобы проскочить угол в темноте, и направился к Аарону и Блю. Их тела лежали неподвижно в грязи рядом друг с другом, как я их и оставил. Дождь плескался вокруг них, образуя лужицы.
Заглянув в кладовую и за ее пределы, я не увидел никакого движения, кроме размытых изображений на экране Лус.
Гром снова прогремел, но молний не было. Я двинулся вперёд, приклад уперся в плечо, оружие поднято, оба глаза открыты. Дыхание успокоилось, и снова настало время трахаться.
Я вышел на бетон и оказался в свете кладовой. Я вошёл внутрь, огибая койку, высоко поднимая ноги, прежде чем поставить их обратно, чтобы не задеть банки, рассыпанный рис и прочую дрянь, разбросанную по полу. Взгляд устремлён вперёд, оружие поднято.
Я слышал их на кухне и почувствовал запах сигарет. Разговор был жарким: сегодня был один большой перепихон для всех заинтересованных лиц.
Послышалось движение, скрип стула, шаги ботинок, направляющихся в компьютерный зал. Я замер, оба глаза открыты, но затуманены дождём, подушечка указательного пальца на спусковом крючке, и ждал, ждал... Я мог бы одержать верх не больше двух секунд. А потом, если я не сделаю всё правильно, я стану историей.
Появились ботинки. Зелёный Парень. Он обернулся, увидел меня, и его крик оборвался, когда я сжал его. Он упал обратно в гостиную.
Словно на автопилоте, я последовал за ним через дверь, перешагнув через его тело, в задымлённую комнату. Они были в панике, кричали друг на друга, широко раскрыв глаза, хватались за оружие.
Я двинулся влево, в угол, держа оба глаза открытыми, выдавая короткие резкие выстрелы, целясь в движущуюся массу. Горячие пустые гильзы отскочили от стены справа, затем от моей спины и, звякнув друг о друга, упали на пол. Я снова нажал… ничего.
«Стоп! Стоп!» Я упал на колени, чтобы уменьшить расстояние.
Мир словно замедлился, когда я наклонил оружие влево, чтобы открыть отверстие для выброса гильз. У него не было рабочих частей: они были направлены назад. Заглянув внутрь, я увидел, что в магазине нет патронов, как и в патроннике. Теперь мой взгляд был прикован к угрозе впереди.
Я нажал на кнопку спуска, и пустой магазин, по пути на пол, ударил меня по ноге.
Два тела лежали на земле: один двигался с оружием, другой, стоя на коленях, пытался снять предохранитель. Я сосредоточился на нём. Пар пороха уже смешивался с тяжёлым сигаретным дымом. Горечь кордита царапала горло.
Я повернул оружие вправо и подставил магазин. Новый магазин всё ещё был в моей левой руке; я вставил его в магазин, ударом защёлкнул снизу и с силой ударил рукой по рычагу запирания. Рабочие части двинулись вперёд, подхватывая патрон, когда я прижал оружие к плечу, направил ствол в цель и выстрелил, стоя на колене.
Еще один магазин, и все было кончено.
Пока я перезаряжал оружие, стояла тишина, нарушаемая лишь шумом дождя по крыше и свистом чайника на плите. Двое лежали на полу; один сгорбился на столе, его лицо было искажено ухмылкой мертвеца.
Я стоял на коленях, осматривая развалины. Резкий запах кордита заполнил мои ноздри. В сочетании с сигаретным дымом он напоминал работающую машину для производства сухого льда, покрывая тела – у некоторых ещё открыты глаза, у других – нет. Крови на полу пока было немного, но она появится, как только тела отдадут кровь.
Я огляделся. Все, кого я видел, были на месте, но нужно было проверить спальни.
Поднявшись на ноги, я, уперевшись прикладом в плечо, дал три коротких очереди в дверь комнаты Луз, затем прорвался внутрь, а затем то же самое проделал с комнатами Кэрри и Аарона. Обе комнаты были свободны, а окно в комнате Луз теперь было закрыто.
Я повернулся на кухню. Пол был покрыт смесью грязи и крови.
Я подошёл к плите, расталкивая ногами пустые банки, которые были расстреляны или свалены на пол, и снял чайник с плиты. Я налил себе кружку чая из стоявшей сбоку банки с пакетиками. Он пах ягодами, и я бросил туда немного коричневого сахара и размешал его, направляясь к компьютерному залу, отбросив по пути оружие. Я оттащил окровавленного Зелёного Парня от двери;
Пустые ящики звякнули друг о друга, когда он передвигал их по полу. Я вошёл в компьютерный зал и закрыл за собой дверь.
Сидя в кресле режиссёра, я медленно потягивал сладкую, обжигающую жидкость, одновременно вытаскивая две пустые гильзы, застрявшие между моей грудью и ремнём безопасности по пути на пол. Руки у меня начинали слегка дрожать, и я молча благодарил себя за годы тренировок, благодаря которым учения по остановке стрельбы стали для меня привычным делом.
Наклонив кружку, чтобы допить последние капли напитка, я поднялся на ноги и пошёл в спальню Аарона и Кэрри. Я снял с себя ремни безопасности и переоделся в старую чёрную хлопчатобумажную толстовку с выцветшим логотипом Adidas спереди.
Пришло время вытаскивать Аарона из грязи. Я снова надел ремни безопасности, собрал их фиолетовую простыню и пошёл к «Ленд Крузеру» с М-16. Я проверил, что ключи всё ещё внутри, опустил задние сиденья, чтобы Кэрри могла забраться, затем забрался в «Мазду» и завёл двигатель.
Фары прыгали вверх-вниз, пока я пробирался по грязи к Аарону. Он был тяжёлым, но мне наконец удалось закинуть его на заднее сиденье «Мазды» и завернуть в простыню. Прикрывая ему лицо одним уголком, я тихонько поблагодарил его.
Закрыв задний борт, я оставил фургон на месте, затем вытащил Блю и спрятал его среди контейнеров, прежде чем вернуться в дом. Я выключил свет в гостиной, закрыл дверь и запихнул пустые чемоданы Блю под стол и полки в кладовке. Лус не нужно было ничего этого видеть: она уже насмотрелась на сегодня. Я знал, что случается с детьми, когда они подвергаются воздействию такого дерьма.
Наконец, используя фонарик с полок кладовки, чтобы осветить себя, я вытащил раскладушку под дождь и закинул её в багажник «Ленд Крузера». Она как раз поместилась в открытую нижнюю часть заднего борта. Затем я направился к пустынной местности, к опушке леса.
ТРИДЦАТЬ СЕМЬ
С каждым взмахом дворников они смахивали поток воды, но он тут же появлялся снова, но не раньше, чем я заметил место проникновения воды в лесополосу.
Land Cruiser врезался в пень, встал на дыбы, накренился влево и снова опустился как раз в тот момент, когда фары упали на пальмовые листья.