Рейчиса так увлекло последнее предложение, что я подумал – уж не собирается ли он записаться в тейзаны этого парня, но потом белкокот задрал морду и принюхался.
– Что-то воняет, – сказал он.
– Что, к примеру? – спросил я.
Не ответив, он выскочил из пещеры и побежал вверх по лестнице, ведущей в общую комнату наверху, оставив меня разбираться с пятьюдесятью аргоси, в данный момент обсуждающих моё будущее.
Мать Фериус Энна однажды сказала мне, что быть аргоси – значит выбрать свой собственный уникальный путь жизни. И, хотя этот путь иногда может пересечься с путём другого аргоси, каждому предназначено идти в одиночку. Слушая бесконечные споры, я понял: она упустила главное. Настоящая проблема заключалась в том, что каждый раз, когда в комнате собирается больше двух аргоси, они не могут договориться даже о том, какое сейчас время суток, не говоря уж о том, что делать с Богом, возможно, одержимым мыслью об убийстве.
– Ну ладно! – прогремел голос, заглушивший остальные и заставивший всех ошеломлённо замолчать.
Фериус, неуверенно опираясь на деревянную трость, неуклюже подошла ко мне, и остальные расступились перед ней. Дюррал, её отец, всё время держал руку у её плеча, готовый подхватить её, если она упадёт.
Фериус рассмеялась над собранием аргоси.
– Думаю, все мы знаем, почему наши маэтри учили нас играть в карты с закрытыми ртами.
– Странное замечание, сестра, – сухо заметила Рози, – из уст человека, который вряд ли позволял себе помолчать хоть минуту во время наших с тобой игр.
Фериус ухмыльнулась ей: слабый луч света, пытающийся пробиться сквозь плотное покрывало серых облаков.
«Она выглядит такой… старой», – беспомощно подумал я.
– Перестань смотреть на меня щенячьими глазами, малыш, – сказала она, прихрамывая. – Разве я тебе не говорила, что нет никакого смысла мной увлекаться? Я имею в виду, ты хорошенький и всё такое, но у меня иные вкусы.
Кое-кто из присутствующих засмеялся, и напряжение мгновенно испарилось из комнаты. Краем глаза я заметил, как уголок рта Рози чуть заметно дрогнул. Эта улыбка отличалась от других её сдержанных улыбок и предназначалась только Фериус.
«Предки, – подумал я. – Эти двое что, когда-то были парой?»
Каждый раз, когда они находились на расстоянии удара друг от друга в Семи Песках, они выглядели так, будто собирались сражаться на дуэли – или «драцца», как это называла Фериус.
– Ты собираешься в ближайшее время поправиться? – спросил я, заметив, что она нетвёрдо держит трость. – Или мне снова придётся спасать твою жалкую задницу?
Она всем весом опёрлась на трость и свободной рукой коснулась моей щеки.
– Всегда, малыш. Всегда.
Путь Изумрудных Ступеней неодобрительно закудахтала.
– Сентиментальность не остановит руку Бога, если он стремится завоевать этот континент.
– Как не поможет и попытка заставить его подчиниться, выпоров каким-то жалким обрывком старой верёвки, – ответила Фериус и повернулась к остальным. – Слушайте сюда, люди. У нас, аргоси, нет генералов. Мы не подчиняемся никаким правителям. У меня нет сводов законов, и я никогда в них не нуждалась.
Она убрала руку с моей щеки и дружески похлопала по плечу, но я сразу понял: она пытается скрыть, что ей нужно на кого-то опереться.
– А этот малыш – единственный, с кем Бог, похоже, хочет поговорить. Его путь, извилистый, как ни один другой, приводил его с земель джен-теп куда угодно – от Гитабрии до Дарома и даже до Аббатства Теней. И, куда бы он ни пошёл, он всегда находил какую-то связь с тем, что ставит этот континент на грань войны.
Покалывающий зуд вокруг левого глаза сделал слова Фериус ещё более зловещими. Она была права: все тревожные открытия, сделанные мной за три года, с тех пор, как я покинул родину, казались взаимосвязанными. Ониксовые черви, с которыми мы столкнулись в Академии Семи Песков, таинственные способности монахов Аббатства, сила белого Пленителя, овладевшего мной в Дароме. Я поднял руку, чтобы обвести пальцами извилистые линии, начинавшиеся над левой щекой: моя бабушка наградила меня ими, когда я был ещё ребёнком.
«Я как будто смотрю на кусочки головоломки, но не могу собрать всю картину, потому что одного кусочка всё ещё не хватает».
– К чему ты клонишь? – спросила забанская девушка рядом с Изумрудом, игнорируя хмурый взгляд своей наставницы.
Фериус одарила её дружеской улыбкой.
– К тому, милая, что именно этот малыш решит, каким путём ему теперь идти, чтобы вытащить нас всех из передряги. Любому, кто собирается встать у него на пути, сперва придётся драцца со мной.
В ответ раздался весёлый смех, сперва уважительный, под конец – одобрительный. К сожалению, подобные чувства разделяли не все.
– Кто ты такая, чтобы решать судьбу народа Берабеска? – спросила коренастая женщина, чей цвет лица и ястребиные черты указывали на то, что она родом из этих мест. – Бич – древний артефакт моего народа. Бог, настоящий или нет, принадлежит моему народу.
Фериус возвела глаза к потолку.
– Да, и в настоящий момент твой народ хочет пролить кровь всех остальных народов. Кроме того, ты перестала быть берабеском в тот день, когда выбрала Путь Аргоси, Лили.
– Путь Водяных Лилий, – поправила женщина, и от резкости её голоса мои пальцы дёрнулись. – Не «Лили», не «милая» и не прочая твоя хрень.
Фериус не подала виду, что заметила угрозу.
– Как скажешь, лютик. Хочешь вернуться к своему народу? Иди и найди себе копию кодекса часовщика, или кодекса воина, или того кодекса, который больше тебе подходит. Там тебя ожидает путь, сплошь вымощенный их милыми стихами.
Путь Водяных Лилий двинулась к нам, её движения были плавными, как вода, скользящая по речным камням, и более пугающая, чем гремучая змея, ползущая по песку.
– Речь идёт не о моём выборе, поэтому, возможно, мне следует просто «подрацца» с тобой, идущая Путём Дикой Маргаритки.
Другие аргоси заговорили вполголоса. Некоторые ратовали за мирную беседу, другие уже отступали в сторону, чтобы освободить место для поединка двух женщин. Всё резко оборвалось, когда в пещере прогремел оглушительный взрыв. Всплеск красного и чёрного пламени опалил каменный пол в дюйме от идущей по Пути Водяных Лилий.
Я защёлкнул застёжки своих кобур с порошками, постаравшись, чтобы никто не заметил, как сильно дрожат мои руки.
– Ты угрожаешь мне, тейзан? – спросила идущая Путём Водяных Лилий.
Несмотря на все поединки, в которых я сражался с магами, маршалами, солдатами, шпионами и случайной летающей змеёй, мне никогда не приходилось вставать против аргоси – человека, знающего больше о том, как победить противника с помощью обмана. Мне не нравились мои шансы.
– Фериус – мой друг, – объявил я достаточно громко, чтобы услышали все. – Она моя семья. Поэтому – да, Лили, прими этот первый взрыв как предупреждение, потому что других предупреждений не будет.
Арта валар. Мой лучший талант аргоси. Я был почти уверен, что однажды из-за него меня убьют.
– Ты такой милый, малыш, – прошептала мне Фериус. – Но ты же знаешь, что я прекрасно могу о себе позаботиться, правда?
– Ты еле стоишь на ногах, – прошептал я в ответ. – Поэтому, если ты не собираешься упасть и раздавить её насмерть, просто оставь это…
Я уловил лёгкое движение правого запястья Лили. Оружие, спрятанное в манжете рукава, скользнуло к её ладони. Носком ботинка она стёрла следы взрыва на полу перед собой.
– Первый принцип Пути Грома учит никогда не обнаруживать своё самое мощное оружие, если ты не собираешься на самом деле им воспользоваться, тейзан. Это прекрасно – желать защитить других, Келлен из джен-теп, но этот город полон солдат, храм охраняют правоверные, а шпиль – визири, чьи способности легко соперничают со способностями лорд-магов твоего народа. Кто защитит тебя от них? – Я услышал щелчок металлического предмета, спрятанного в её руке. – Кто защитит тебя от меня?
Я не был уверен, какое у неё оружие, но готов был поспорить, что она сумеет меня убить, прежде чем я снова успею вытащить порошки. Наверное, именно поэтому она выглядела почти такой же удивлённой, как и я, когда второй взрыв, настолько громкий, что он эхом разнёсся по всей пещере, оставил в воздухе запах молнии и трещину в каменном полу у ног Лили.
Идущая Путём Водяных Лилий смотрела на меня, прищурившись, пытаясь понять, как мне удалось сотворить заклинание так, что она не заметила. Меня тоже это интересовало, поскольку я даже не прикоснулся к футлярам.
Взрыв устроил кто-то другой.
– Эту работу выполню я, – сказал кто-то позади меня.
Я был так оглушён взрывом, что не смог разобрать, кто именно. Все остальные уставились на галерею, поэтому я повернулся, чтобы проследить за их взглядами… там стояла она.
Оказалось, что счастье – это покрытая пылью женщина в длинном синем дорожном пальто, настолько облепленном коричневым и золотым песком, что она с таким же успехом могла бы облачиться в саму пустыню. Три пальца каждой руки закрывали крышку маленького железного ящика, шипящего и искрящегося из-за заточённой в него грозы.
Нифения, странствующая чародейка, в которую я влюбился задолго до того, как по-настоящему понял значение слова «любовь», поймала мой очарованный взгляд и подмигнула.
– Скучал по мне? – спросила она.
Глава 44. Защитница
Нифения спустилась по лестнице с галереи неторопливо, показывая, что не собирается ни на кого бросаться.
Айшек, её талисман-гиена, следовал за ней, высоко подняв короткий хвост и выглядя очень достойно, не считая того, что на нём, как на пони, сидел взъерошенный белкокот.
– Запомни на будущее, Келлен, – заметил Рейчис, – вот как тебе надо обставлять своё появление.
– Фериус права, – сказала Нифения, спустившись по лестнице. – Что бы ни ждало на вершине того шпиля, путь Келлена ведёт туда. Я доставлю его в храм.
Айшек довольно сурово тявкнул. Нифения наклонилась и погладила его по голове.