– Мы доставим его в храм.
Рейчис несколько раз на неё зарычал. Я решил не переводить, но она улыбнулась.
– Я хотела сказать, с неоценимой помощью некоего дьявольски красивого белкокота.
Остальные аргоси как будто готовы были хотя бы обсудить эту идею, но идущая Путём Водяных Лилий она не впечатлила. Женщина повернулась к остальным.
– Два едва обученных тейзана не от мира сего и пара непослушных животных? Вот кого идущая Путём Дикой Маргаритки заставила бы нас послать на встречу с Богом?
– Если он и вправду Бог, – выразила сомнение Фериус, – именно их я бы и послала.
– Как и я, – добавила миниатюрная женщина с чёрными как смоль волосами.
Идущая Путём Изумрудных Ступеней начала обходить Нифению, Айшека, Рейчиса и меня, словно мы четверо были неким экспериментальным изобретением.
– Немного силы, немного хитрости и ещё кое-чего… чего-то непредсказуемого.
– Слово, которое вы ищете, – дружба, – сказал я.
Раньше мне никогда не приходило такое в голову, но аргоси на самом деле не заводят друзей. Даже Фериус, несмотря на её любезность, держала остальной мир на расстоянии. Я поймал на себе её пристальный взгляд и более чем когда-либо осознал, какой драгоценной и неожиданной была наша дружба.
Идущая Путём Водяных Лилий оглядела комнату. Думаю, она оценивала, где стоят остальные, прикидывая, что произойдёт дальше. В конце концов она вскинула руки вверх.
– Да будет так. Давайте возложим наши надежды на Путь Бесконечных Звёзд. Самое худшее, что теперь может случиться, – он умрёт, и тогда остальные смогут найти другой путь.
После этого комната довольно быстро опустела. Я попытался остаться наедине с Нифенией, но у неё и Айшека были другие дела.
– Я уже несколько недель не мылась, – объяснила она и резко ткнула пальцем в Рейчиса. – И никаких комментариев от вас, господин.
Белкокот был так потрясён, что в кои-то веки смолчал. Нифения прижала руки к моей груди.
– Я знаю, что мы давно не виделись, Келлен, и это неловко, и… А, чёрт бы всё побрал.
Она обвила мою шею и притянула к себе, чтобы поцеловать.
Иногда она так делала. Просто целовала меня внезапно, без предупреждения, без объяснений и уж точно без обещаний.
Она была такой застенчивой девочкой, когда мы оба были посвящёнными джен-теп. Я понял, что её поведение в последнее время куда больше мне импонирует.
Кто-то за моей спиной кашлянул. На мой взгляд, в тот момент это граничило с оскорблением.
– Простите меня, – сказал высокий, неприятно красивый парень, называвший себя Путём Горных Бурь. – Я надеялся поговорить с Путём Бесконечных Звёзд.
Нифения чмокнула меня в щёку.
– Увидимся через час. Как только совсем стемнеет, мы должны отправиться в путь.
И она опять исчезла.
– Извините за вмешательство, – сказал Путь Горных Бурь, с трудом скрывая ухмылку.
– Чем могу помочь, Буранчик? – спросил я, жестом приглашая его присоединиться ко мне за одним из столов.
Прозвище заставило его вздрогнуть.
– Думаю, я сам напросился. – Он сунул руку во внутренний карман куртки и достал игральную карту. – Тебе она пригодится.
– Дискорданс? – спросил я.
Он пододвинул ко мне карту через стол.
– Не совсем.
Я перевернул карту и увидел замысловатый рисунок из шести кругов, каждый чуть меньше другого. Внутри кругов было полно замысловатых линий, поворачивающих туда-сюда, почти как лабиринт. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, на что я смотрю.
– У тебя есть карта храмового шпиля?
– Теоретически.
Я посмотрел на него через стол, чтобы проверить, не шутит ли он.
– Шпиль не открывали для верующих уже много веков, – пояснил он. – Только для верховных визирей и их асабли – это слепые слуги, которые носят священные тексты визирей и переворачивают для них страницы.
Я и забыл, что визирям запрещено прикасаться к страницам своих кодексов из страха их осквернить.
– Разве асабли не набираются из берабесков, которые рождаются не только слепыми, но и немыми? – спросил я.
Буранчик кивнул и улыбнулся.
– Но они, конечно, любят выпить, и хотя нельзя сказать, что они становятся болтливыми, когда пьют, у асабли есть собственный язык.
Его пальцы дёрнулись, проделав несколько едва уловимых жестов, которые заставили мои руки потянуться к футлярам с порошками, прежде чем я понял, что он не творит заклинание.
– Значит, ты нашёл слугу визирей, готового выдать тайны самого священного храма? – спросил я.
Буранчик рассмеялся.
– Думаешь, мне пришлось найти только одного? Келлен, каждому визирю разрешён вход лишь на один из этажей, и, если бы я попытался вытянуть хоть у одного асабли, как туда попасть, он бы меня раскусил.
– Тогда как ты…
– Я занимаюсь этим почти два года. Разные маскировки, разные контакты. – Он протянул руку и постучал по карте. – Иногда я неделями выведывал детали. И всё равно никто намеренно не раскрывал местоположение коридора или прохода. Мне приходилось подталкивать асабли к тому, чтобы они рассказали о своих обязанностях. Каждый раз, когда они описывали одну из них, они слегка поворачивали голову в сторону того коридора или передней, через которые им приходится проходить.
Он откинулся на спинку стула.
– Худшее задание, которое когда-либо давала мне идущая Путём Дикой Маргаритки.
– Фериус была твоей маэтри?
Он насмешливо склонил голову набок.
– Она никогда обо мне не упоминала? Я был её тейзаном до тебя.
Я ощутил знакомый укол негодования. Так я чувствовал себя каждый раз, когда обнаруживал ещё одну часть прошлого Фериус Перфекс, которую она тщательно от меня скрывала. Но я отбросил свои чувства в сторону. Когда ты должен человеку столько, сколько я должен Фериус, ты должен принять ограничения, которые человек решил установить для вашей дружбы.
Рейчис подошёл, запрыгнул на стол и стал принюхиваться к моему лицу.
– Тьфу. Опять ревность?
– Заткнись, Рейчис.
Он подался ближе и заговорщически засвистел – хотя, конечно, никто, кроме меня, всё равно бы не понял, что он говорит.
– Не расстраивайся, партнёр. Я уже отомстил ему за тебя.
Белкокот шире разинул пасть, чтобы показать блестящую, влажную серебряную монету с крошечным рубином в центре.
– Она ведь должна чего-то стоить, верно? – пробормотал он.
То, что Рейчис украл что-то у Пути Горных Бурь, никоим образом не должно было улучшить моё настроение. Но улучшило.
– Ладно, – сказал я, убирая в карман карту с сомнительными планами шпиля. – Пожалуй, мне лучше забрать Нифению и Айшека и уйти. Вряд ли Богу нравится, когда его заставляют ждать.
Буранчик схватил меня за запястье. Рейчис на него зарычал, но аргоси не обратил на белкокота внимания; он не сводил с меня глаз.
– Что ты собираешься делать, когда туда попадёшь?
– Ты о чём?
Было шесть хороших способов заставить его меня отпустить. Я склонялся к способу, в котором Рейчис отрывал кусок его руки, но тут Буранчик резко меня отпустил.
– Прости, – сказал он. – Но я…
Он оглянулся на занавешенную часть пещеры, куда родители отвели Фериус отдохнуть.
– Она умрёт, Келлен. Ты это знаешь, и я знаю. Точно так же, как оба мы знаем: она никогда не захочет, чтобы мы убивали ради неё.
– А что бы ты сделал на моём месте?
Он покачал головой.
– Есть причина, по которой я не присоединился к людям, спорившим, кто именно должен иметь дело с Богом Берабеска нынче ночью.
Он уставился на стол, как будто ему вдруг стало слишком стыдно, чтобы выдержать мой взгляд.
– Но если бы всё зависело от меня, если бы я носил тот дароменский артефакт, который тебе дали Шептуны? Я забыл бы всё, чему учила меня Фериус, отказался бы от любых притязаний называть её своим другом и пошёл бы убивать кого придётся, чтобы спасти ей жизнь.
У меня во рту появился горький привкус. Что-то в его словах, как бы преданно и решительно они ни прозвучали, как бы близко ни повторяли мои собственные слова, сказанные всего пару недель назад, показалось мне трусливым. Если Фериус и научила меня чему-то, так это тому, что смелость означает поиск правильного пути, неважно, какой ценой. Долгом можно оправдать любые злодеяния, если ты позволишь долгу заглушить свою совесть.
– Что ты собираешься делать, Келлен? – снова спросил он.
Я встал из-за стола. Ножки стула заскрежетали по грубому каменному полу.
– Если предположить, что меня не зарежет на улице какой-нибудь фанатик по дороге к храму. Если предположить, что я найду подземный туннель, чтобы попасть внутрь. Если предположить, что я успею добраться до шпиля, прежде чем меня прикончит сотня стражников. Если предположить, что я и вправду попаду внутрь, а твои карты каким-то образом окажутся точны и ни у одного из парней, с которыми ты говорил, не было просто нервного тика, отчего он и дёргал головой. И, конечно, если Бог не сразит меня в ту же секунду, как я окажусь рядом с ним.
У моего собрата-тейзана был слегка извиняющийся вид.
– Да, если предположить всё это.
У меня не было ответа. Стрелка компаса, который существует в наших сердцах, чтобы направлять наш выбор, сейчас вращалась во всех направлениях. Поэтому я поступил так, как, по моему мнению, поступила бы в такой момент Фериус: я сунул ладонь под подбородок Рейчиса и щекотал его до тех пор, пока, одарив меня соответствующим моменту мерзким взглядом, он не выплюнул монету. Я подбросил её в воздух и повернулся, чтобы уйти.
– Пожалуй, я подброшу монетку.
Город чудес
Остерегайтесь тех, кто поклоняется своему дому, как будто дом создали для них сами Боги. Божества почти всегда создают скверных домовладельцев.
Глава 45. Светило
Когда мы с Нифенией, Айшеком и Рейчисом мчались по улицам Мебаба, безуспешно пытаясь оторваться от преследователей, напавших на наш след спустя несколько минут после того, как мы покинули салун путешественников, мне подумалось, что из меня не выйдет хорошего убийцы. Конечно, критиковать себя – не самое полезное занятие в то время, как ты пытаешься ускользнуть от врагов, но всё же это лучше, чем когда тебя честят белкокот и гиена.